– Мне кажется, нам пора, – сказал он, обращаясь ко мне. – Уже почти два часа, а Мира еще хотела погулять в парке.
– А что вы думаете о моем предложении сходить вечером в театр? – вмешался Игорь, который так же неожиданно возник возле нас. – Я говорил, что у меня есть билеты на премьеру в Большой театр.
Влад вопросительно взглянул на меня:
– Что ты думаешь?
– Я думаю, Мира будет в восторге, – честно призналась я. – Она любит театр, ты же знаешь.
– Я слышала мое имя, – в этот миг от двери раздался звонкий голос дочери. Я обернулась и увидела дочку, вплывающую в зал в новом платье, видимо, привезенном из Парижа и подаренном ей бабушкой. – От чего я буду в восторге?
– Ух, ты! Малышка, полегче! Не удивлюсь, если твой папаша устроит круглосуточное дежурство, чтобы охранять твою честь и достоинство, – хмыкнул Игорь. – Выглядишь – отпад.
Я улыбнулась. И Влад улыбнулся тоже. И даже лицо Светы немного просветлело. Что уж говорить, Мирослава всегда сглаживала углы, возникавшие между нами. И выглядела она действительно удивительно красивой и, я с грустью призналась себе в этом, очень взрослой.
– Как насчет похода в театр вечером? – спросил дочку Влад.
– О! Я с удовольствием! У меня как раз есть новый наряд, – с этими словами она закружилась, демонстрируя во всей красе шикарное вечернее платье.
Оставшийся до вечера день пролетел незаметно. После того, как мы покинули дом его родителей, Влад привез нас с Мирой в парк. Нам повезло с погодой и на протяжении всей нашей прогулки светило яркое солнце, так что я с удовольствием наслаждалась теплом и приятной компанией, гуляя по тенистым аллеям. А компания, действительно, была приятной. Может быть, все дело было в солнце, в пении птиц, в красоте природы вокруг, в звонком смехе моей дочери и спокойном убаюкивающем голосе ее отца, но мое сердце наполнилось тихой радостью и может быть ледок вокруг него даже начал подтаивать, и я смогла посмотреть на Влада другими глазами.
Он был прекрасным отцом. В этом не было никаких сомнений. И мне вдруг стало грустно, что отец и дочь все эти годы были лишены полноценного общения.
Мы гуляли несколько часов подряд. И только жажда и легкое чувство голода заставило нас присесть в одно из кафе. Мира тут же полезла в рюкзак за телефоном и принялась что-то сосредоточенно писать, а Влад пристально посмотрел на меня, потом на дочку и вдруг сказал:
– Мира, нет ли чего-нибудь, что бы ты хотела рассказать нам с мамой?
Дочка сразу напряглась, скрыла экран телефона и подняла голову. Ее глаза забегали от меня к Владу и обратно. Я тоже напряглась, так как совершенно не ожидала этого внезапного желания бывшего мужа заговорить, наконец, о цели своего визита.
– В смысле?
– Ты прекрасно знаешь, о чем я говорю, – не повышая голос, но твердо и строго произнес Влад. Он выразительно посмотрел на телефон. – Что за таинственные переписки? Что за уходы из дома и прогулы?
Мира сурово зыркнула на меня и скрестила руки на груди, явно обороняясь.
– Это она тебе сказала?
– Мира, давай поговорим как взрослые люди, – игнорируя ее задиристый тон, сказал Влад. – Тебе четырнадцать, и ты уже вполне взрослая чтобы понимать – у всего бывают последствия. Прогуливаешь школу – жди исключения. Гуляешь допоздна, не ставя никого в известность – можешь нарваться на неприятности, а мы не будем знать, где тебя искать.
– Пап, вот только не надо мне проповедей! – запальчиво воскликнула Мирослава. – Я ничего такого не делала. Подумаешь, пару раз пропустила школу.
– А что с твоими курсами по живописи? – не сдавался Влад. – Помнится, ты говорила, что хотела бы связать свою жизнь с творчеством. Я даже думал о летней стажировке в одной из московских галерей, но если ты уже не так серьезно настроена…
О, для Миры это был ощутимый удар! Во-первых, она обожала искусство и мечтала о подобной стажировке уже несколько лет. Во-вторых, она всегда болезненно переживала, когда разочаровывала своего любимого отца хоть в чем-то. Поэтому она еще сильнее помрачнела и исподлобья посмотрела на меня, как бы говоря: «Я тебе это припомню».
– Я не собиралась бросать курсы, – буркнула она в свое оправдание. – Но эта вредная преподавательница по черчению решила наябедничать на меня директору, а он – маме. Боже да вообще ничего ТАКОГО не случилось!
– Дочка, – вступила я осторожно. – Согласись, даже без этих курсов и прогулов, наши с тобой отношения в последнее время оставляли желать лучшего. Ты стала скрытной и обидчивой. Перестала делиться со мной. Тот парень, которого я видела у нас дома…
Мира хмурила брови и делал вид, будто разглядывает свои ногти.
– Доченька…
– Мам! В конце концов, мне уже четырнадцать, как заметил папа. Разве у меня не может быть друга? – она с обидой посмотрела на нас. – Разве вы с папой не начали встречаться, когда вам было чуть больше, чем мне? А у меня вокруг одни запреты.
Влад накрыл руку Миры своей и тихо произнес:
– Ни я, ни мама не пытаемся ограничить твою свободу. Мы просто хотим понимать, что происходит в твоей жизни. Это совершенно естественно, что мы волнуемся, когда ты вот так пропадаешь, прогуливаешь и… – он улыбнулся, точно понимая, когда пора смягчить накалившуюся обстановку. – Постоянно строчишь что-то в своем телефоне, имея при этом самый загадочный и милый вид на планете.
Последние слова Влад произнес с ласковой улыбкой, способной растопить сердце кого угодно. Он всегда знал подход к дочери. Да что уж… Он всегда знал подход ко всем женщинам. Этот его привычный донжуанский трюк сработал и на этот раз. С внезапной, совершенно несвойственной ей робостью, Мира нехотя призналась:
– Есть один парень.
– И?
– Мы типа встречаемся.
– Типа? – мне что-то совсем не понравилась эта формулировка, но я постаралась задать вопрос максимально спокойно.
– Он спортсмен и у него дикий график, – пояснила дочь, по-прежнему избегая смотреть мне в глаза. – Поэтому иногда мне приходится пропускать несколько уроков, чтобы встретиться с ним, пока он в городе.
– Он спортсмен? В каком виде спорта? – спросил Влад.
– Он хоккеист, – после мгновенного колебания ответила дочка. – Путешествует по всей стране. Может быть, даже поедет на юниорский чемпионат мира.
Я увидела, как при этом нахмурился Влад. Новость о парне его дочери и без того была не самой приятной, но то, что этот парень занимался одним из самых тавмоопасных видов спорта явно не пришлась ему по вкусу. Однако, он мастерски скрыл свое неудовольствие, чтобы не сбить настрой дочери на откровения.
– И как же зовут твоего спортсмена?
– Саша, – мечтательно произнесла Мира. – Саша Орлов.
– Это он был у нас дома несколько дней назад? – спросила я, вспоминая противного типа, сидящего на кровати дочери.
– Фуууу, мама! Нет, конечно! – она скривилась. – Это мой одноклассник. Нам задали домашку по истории – сделать совместный проект. Пришлось притащить его домой, потому что к нему бы я точно не пошла. Я угостила его соком, а он разлил все на белую кофту. Пришлось снять ее и застирать. – Мира посмотрела на меня с негодованием. – Фу, как ты могла подумать!? Саша он… Он другой. Он классный. И красивый.
У меня, конечно, немного отлегло от сердца, когда я поняла, что тот тип не является первой любовью моей дочери. И что в историю с прогулами и обманами не замешаны ни наркотики, ни алкоголь, но парень-спортсмен – это тоже вряд ли был предел моих мечтаний.
Тем временем Мира вздохнула, встала со стула и внезапно порывисто обняла меня.
– Извини меня за то, что я так себя вела. На самом деле, я давно хотела рассказать тебе о Саше, но мы постоянно ссорились и все мое желание откровенничать улетучивалось. Вот прям ненавижу, когда ты начинаешь меня строить. Ничего не могу с собой поделать – мне сразу хочется нагрубить в ответ.
Влад усмехнулся. И посмотрел на меня своим медовым взглядом, отчего у меня по спине поползли мурашки.
– В этом ты похожа на свою мать, Мира, – глядя на меня, произнес он. – Она ведет себя точно также, когда думает, что я хочу «построить» ее. Но, мы же понимаем, что это просто защитная реакция.
