Судорожно набрала полные лёгкие кислорода, задержала его в себе сколько смогла и выпустив его через слегка заложенный нос, сделала новый вдох, поспешила на выход. Я на работе, и меня ждёт… новое начальство.
Скорее старое, - раздаётся надломленный голос в голове.
Выйдя из туалета, осторожно смотрю на дверь кабинета и, увидев, что она закрыта, захожу на кухню. Недолго думая, беру стакан, наливаю в него из бутылки воды, залпом выпиваю, а после берусь за приготовление чая на две персоны. Себе не готовлю, не смогу я и глотка сделать в присутствии Клима.
- Я не смогу с ним работать, - шепчу в пустоту комнатушки.
Когда чай готов, разливаю его по двум чашкам, подхватываю поднос трясущимися руками, отправляюсь к той двери, за которой скрылись мужчины. Не постучавшись, открываю дверь, захожу в просторный кабинет, прохожу к столу Никанора Назаровича, опускаю на него поднос с чаем и всё время смотрю на мужчину, что старше.
Что-то обсуждающие мужчины замолкают, оба устремляют на меня взгляд.
- Спасибо, Ульян, - благодарит меня Никанор Назарович, - присаживайся, - показывает рукой на место с левой стороны от себя, ровно напротив своего пасынка.
Делаю, как и сказал мужчина, отодвигаю стул, присаживаюсь, устремляю взгляд на старшее поколение. В ответ Никанор Назарович смотрит на меня пару секунд слегка встревоженным взглядом. Неужели он видит, что я плакала? Но вопросов не задаёт, переводит взгляд на своего пасынка, а я вторю ему.
Смотрю на Клима, жадно разглядываю повзрослевшее за эти годы лицо, на котором нет ни одной эмоции, только глаза, глубокие, пугающие, прожигающие насквозь, от такого взгляда бегут мурашки по коже и перехватывает дыхание.
- Клим, - заговорил Никанор Назарович, - как ты уже понял, это твоя личная помощница Ульяна Алексеевна….
Называет моё имя, и, дальше его слова становятся гулом в моих ушах, а виной тому, безразлично переведённый взгляд Клима от меня на отчима.
Он не помнит меня! Да и с чего бы? Я была двухмесячным развлечением.
глава8
УЛЬЯНА
- У вас десять минут, Ульяна Алексеевна, - слегка хрипловатый баритон разносится по всему кабинету, догоняя меня на его пороге.
- Как скажете, Клим Борисович, - отвечаю новому начальнику, слегка повернувшись в его сторону.
Он смотрит холодным взглядом, пронзая моё тело тысячью льдинок.
Отворачиваюсь, переступаю порог кабинета, оказываюсь в приёмной, прикрываю за собой дверь и приваливаюсь к ней спиной. Руки и ноги трясутся, внутри всё дрожит. Знакомство заняло ровно пять минут, новое начальство поспешило приступить к работе, и, как только нас представили друг другу, Клим потребовал огласить список встреч и возможных собраний на сегодня.
И стоило мне с трудом отлепить язык от нёба, и огласить время и место встреч с клиентами, как была выпровожена на своё рабочее место, и, к сожалению, не работать за своим столом, а собраться для сопровождения начальника.
Оттолкнувшись от дверного полотна, спешу к рабочему столу, не присаживаясь в кресло, выключаю компьютер, закрываю на ключ верхний ящик стола, где хранятся доверенные мне печати, прячу ключик в свою сумочку, спешу к шкафу с верхней одеждой, прокручивая в голове варианты того куда можно податься в случае увольнения из этой компании.
Нужно всё обдумать, взвесить и только тогда принимать решение.
Успеваю переобуться и покрыть на голову шарф, как дверь кабинета открылась, и два мужских голоса наполнили своими баритонами приёмную.
- Клим, я на тебя рассчитываю. Не подведи меня, мальчик мой, - говорит Никанор Назарович пасынку, - Ульяночку мне не обижай, она хорошая девочка, работу свою знает, - произносит похвалу, от которой мои уши и шея, и щёки вмиг начинают гореть, и я радуюсь тому, что успела покрыть шарф.
- Не волнуйся, пап, - отвечает мой новый начальник, - я тебя не подведу, будь уверен, компания ещё больше расправит крылья, есть у меня пару американцев готовых подписать с нами долгосрочный контракт, - успокаивает отчима пасынок, в то время как я уже завязываю пояс манто, - вы готовы, Ульяна Алексеевна? – летит вопрос в спину.
Разворачиваюсь к мужчинам и, мельком взглянув на каменное выражение лица Клима, киваю головой. Понимаю, что нельзя так отвечать начальству, но по-другому ответить не получается, снова ком в горле, а во рту пустыня.
- Тогда идёмте, Ульяна Алексеевна, я не люблю задерживаться и заставлять людей ждать себя, - говорить Клим, и разворачивается на выход из приёмной.
«Заставлять людей ждать». Прекрасно понимаю, что эти слова не предназначены для меня, но… в груди больно колет. И ещё замечаю то, что мужчина не сказал и слова отчиму в ответ про меня, он ответил только про компанию.
Выходим из приёмной и направляемся к лифту, около широких створок оказываюсь первой, и это не потому, что я шла быстро и обогнала мужчин, нет, просто они, как и полагается этикету, дождались меня, и пропустили вперёд.
Смотрю как меняются цифры на дисплее, мысленно произношу номера этажей, которые проезжает лифт, и стараюсь не обращать внимание на то, что меж лопаток жжёт. Я знаю такое ощущение, оно появляется, когда на тебя смотрят неотрывно, словно пытаются испепелить.
Неужели он меня узнал? Но при Никаноре Назаровиче не решился признаться? Но почему тогда его взгляд такой холодный?
«А какой он должен быть?»- истерично хохочет внутренний голос, - «ты для него была развлечением от скуки, временной утехой, от которой он легко откупился!».
Громкий сигнал прибытия лифта пугает своей неожиданностью, и я вздрагиваю.
- Ульян, с тобой всё хорошо, - задаёт вопрос Никанор Назарович.
- Всё хорошо, извините, я просто задумалась, - отвечаю мужчине и, повернув в его сторону голову, улыбаюсь, и следом захожу в распахнутые створки лифта.
Следом за мной заходят и мужчины, вновь становятся позади меня, и между лопаток снова начинает жечь.
- Эх, вот и пришло моё время, - горестно вздыхает Никанор Назарович, - не думал, что так скоро окажусь на пенсии, - продолжает мужчина, он словно пытается разбить гнетущую тишину, - вот на пенсию вышел, а толку? Внуков-то нет, некого нам с твоей матерью, Клим, нянькать, ты бы уж поторопился что ли, мы с матерью не вечные, а знаешь, как хочется крошку твою подержать, побаловать, - наступает отчим на пасынка, в то время как я полностью обратилась в слух, даже дышать перестала.
У него ещё нет детей? Неужели Милена отказалась ему рожать? Или же они пока не хотят этого оба?
- Всему своё время, - отвечает Клим, - не переживай, успеешь нанянчиться, - в голосе слышится усмешка, а меня его слова ранят, очень.
- Ну, пока это время настанет, - не вижу, но знаю, что Никанор Назарович махнул рукой в сторону пасынка, привычка у него есть такая, - я, пожалуй, тогда к Ульяночке набьюсь в няньки, - парализует своими словами моё тело, - у неё такая прелестная дочурка, копия ангелочек, Евочкой зовут…
Дальнейшие слова мужчины я не слышу, меня словно толщей воды накрывает, по телу прокатывает волна дикого страха. Клим не должен знать, что Ева его дочь! Появляется неожиданная мысль, но она такая правильная, я чувствую это всеми фибрами своей души. Ему нельзя знать, нельзя!
Я только сейчас осознала всю сложившуюся ситуацию. Обида и боль, которые шинковали мои внутренности, что заправские шеф-повара, неожиданно исчезли, но на их место пришёл страх за свою малышку. Страх, что узнав про дочь, Клим заберёт её у меня.
- Нет, - шевелю одними губами, - нет, не отдам, - встряхиваю головой, скидываю оцепенение.
- Ульяна Алексеевна, - раздаётся холодное над головой, - вы долго ещё собираетесь здесь стоять? – задаёт вопрос Клим, а я только сейчас замечаю раскрытые створки лифта, и бывшего шефа что стоит уже в холле и, с непонятной для меня болью во взгляде, смотрит на меня.
- Извините, - говорю, не поворачиваясь, и в два шага покидаю кабинку.
Нужно взять себя в руки, нужно успокоится и искать выход.
- Ульян, - зовёт меня Никанор Назарович, - ты помнишь, чему я тебя учил, когда ты только пришла сюда? – отводит меня чуть в сторону под недовольный взгляд своего пасынка, задаёт вопрос.
