— Нет, — ещё одно мучительно медленное движение и, не в силах больше терпеть эту сладкую пытку, Анна выгнулась и сквозь слёзы закричала:
— Я умоляю тебя, пожалуйста!
Игорь остановился, замер от её крика, ощущая, как она плачет и дрожит под ним, как судорожно сжимается её тело, как всё выше поднимаются ножки, полностью открывая её перед ним. И он сдался. Быстро, глубоко, резко, не щадя ни её, ни себя, крепко удерживая хрупкое тело, хрипло дыша и слушая её всхлипы и неясное бормотание. И ещё быстрее, ещё сильнее, до слёз, до боли, до крика! Её крик, громкий и протяжный, как голос самой любви. Его стон, как подтверждение его победы и его поражения. Их полёт навстречу рождающемуся солнцу, утренней заре, свету и теплу! Их взаимность, их любовь… И их будущий ребёнок…
_______________________________________________________
*«Если он уйдёт». Авторы: Анжелика Варум/ Нурлан Мамбетов
Часть 7
Десять лет назад. Катя
Бабушка умерла во сне. Ещё вечером она смеялась над девичьими рассказами, а утром внучка увидела перекошенное бледное лицо и судорожно сведённые пальцы. Инсульт. Ей помогла соседка, посоветовав обратиться в бюро ритуальных услуг.
— Катенька, поверь, это будет лучший вариант. И пусть это звучит очень грубо, — тихо говорила ей бывшая старшая сестра отделения лицевой хирургии Блажевская Нина Глебовна, что жила этажом выше и не так давно потеряла мужа, — но хорошо, что есть эти люди, что зарабатывают на жизнь смертью других. И даже учитывая этот нелицеприятный факт, я им благодарна. Поверь, беготня по кабинетам поликлиники и социальным службам крайне неблагодарное действо.
Ира Воронцова, что тогда осталась у них ночевать, молча сжала её холодные пальцы и только согласно кивнула. Ей-то пришлось узнать самой, что значит хоронить родных. Катя скупо поблагодарила и позвонила. Сначала маме, потом в ритуальное бюро. Мама приехала ещё более растерянная, чем сама Катя, и той пришлось решать проблемы не только с похоронами бабули, но и психическим состоянием мамы. Надо отдать должное отцу — пусть он не помогал, но и не мешал, требуя возвращения жены домой.
Через несколько дней Катя приехала на работу и написала заявление о переводе в отделение травматологии и ортопедии. Потопталась немного у двери заведующего отделением Алексея Петровича Фадеева и смело постучала.
— Войдите, — раздался голос одного из ординаторов. — А, Катюша! Что-то случилось?
— Да, я заявление принесла на подпись, но раз заведующего нет, я позже зайду.
— Давай своё заявление, Алексей Петрович на курсы уехал, будет только к концу лета, я за него. А куда переводишься, если не секрет?
— Не секрет, в травматологию ухожу.
— Жаль, к нам интернов прислали, думал, что ты их по инструментарию погоняешь. Но не судьба. Ты только не забывай нас, Катя, помни, мы всегда тут и всегда поможем.
Булавина коротко попрощалась и вышла. Вот вроде бы и дело сделано, а обидно. И отпустили легко, а Алексея Петровича не увидела… Катя выдохнула и быстро пошла в отдел кадров. Теперь она будет дежурить только раз в неделю, заведующий травмой сам предложил суточные дежурства по субботам, чтобы учёба не страдала и чтобы был воскресный день на отдых и подготовку. Пятый курс… До конца учёбы оставалось всего два года.
— Девушка, не подскажете, как нам найти Шанина Игоря Алексеевича? — Рядом с ней остановились трое молодых людей в белых халатах. Один из них, что задал Кате вопрос, с интересом рассматривал её.
— Не Алексеевича, а Александровича. А найти хирурга Шанина можно в этом корпусе, второй этаж, отделение неотложной хирургии. А вы интерны, да?
— Да. — Молодые люди улыбались, глядя на Катю. Парень, что первый заговорил с ней, выгнул бровь и шёпотом спросил: — А вы в каком отделении работаете? Чтобы мы точно знали, где трудятся самые красивые девушки нашего города.
— Я здесь только на полставки, я студентка медина.
Парни мгновенно расслабились и засыпали Катю вопросами, будто перед ними стоял близкий человек.
— Какой курс? А как тебя зовут? А ты тут подрабатываешь? Расскажешь о хирургах?
Катя, что последнюю неделю прожила в бешеном темпе из-за проблем с похоронами, слезами мамы и накатившей вдруг бессонницей, внезапно почувствовала, как ей становится легче, будто её немного отпускает туго натянутая спираль из страхов и волнения.
— Не всё сразу, — она улыбнулась молодым врачам и выдохнула. — Я работала в неотложной операционной, но вот перевожусь в травму. Мне там интереснее. Надеюсь, даст бог, что это станет моей специальностью. Я Катя Булавина, а вы?
— Я Андрей Стрелков, — представился разговорчивый парень, — а это Юрий и Давид. Катя, а что вы делаете сегодня вечером? — под весёлое хмыканье друзей закончил новый знакомый.
— Вечером я свободна, но завтра у меня дежурство, так что…
— Тогда предлагаю встретиться, — перебил её представившийся Андреем молодой человек. — Просто посидим в кафе, отдохнём, расслабимся.
— Да, наверное, можно. — Катя пожала плечами. — Только у меня завтра дежурство, я не смогу долго, мне отдохнуть надо.
— Да ладно, гуляй пока молодой, Катюша. Договорились! Я буду ждать тебя в студенческом кафе на набережной.
Катя улыбнулась и согласно кивнула. Если бы она тогда могла знать, чем обернётся для неё это знакомство…
***
Девять лет назад. Катя
Андрей посмотрел на Катю и незаметно поморщился. Сглупил он, наверное, когда почти год назад решил связать свою жизнь с этой «правильной» тетёхой. Хотя и дом в чистоте, и жрать всегда есть, только вот растущий в её холодном во всех смыслах теле ребёнок ну никак не вписывался в реалии его жизни. Надо отдать должное Кате: она никогда не вмешивалась в его отношения с друзьями, но и не испытывала большой радости, когда их приглашали куда-то пойти или поехать. Будь то дача друзей или посиделки в спортбаре. Она училась, работала, тянула на себе их, так сказать, «ячейку общества», но вот только мысли о браке у Андрея не возникало. Не та! Ещё и подружки эти, что всегда умолкали, как только он появлялся в поле зрения. И ведь тоже не скажешь ничего — они никогда не советовали ей что-то, к чему можно было бы придраться. Их разговоры всегда крутились вокруг недавно родившейся дочери Шаниных Инны или беременности самой Кати.
Но как же это не вовремя! Этот ребёнок, семья эта недоделанная. Андрей опять глянул на округлившуюся Катю и громко сказал:
— Катя, у мамы завтра день рождения. Ты бы торт какой-нибудь испекла, что ли. И салаты, наверное, надо настругать.
— Но, Андрей, у меня экзамен послезавтра, да и продукты купить надо.
— Так сходи в магазин. Какие проблемы?
— Андрей, пусть мама сходит в магазин, а я всё приготовлю.
— Катя, у мамы давление! Какой магазин?
— Но я как бы тоже не бегун сейчас на длинные дистанции, мне рожать вот-вот.
— Катя, давай не будем. Ты живёшь в нашем доме, мама помогает нам по мере своих сил…
— А мне ваш дом не нужен, Андрей, у меня своя квартира есть, я тебе с самого начала предлагала там обосноваться. Но ты послушал маму.
— Кать, ну… Так было лучше в той ситуации. Да и сейчас, ребёнок… а тебе ещё учиться, да и для меня сейчас всё решается — Фадеев невзлюбил меня с первой секунды знакомства, так и ждёт какого-то косяка, чтобы орать на всё отделение. Лучше бы у Шанина остался, тот хотя бы не орал, фыркал только. Тоже мне умники нашлись!
Катя вздохнула и попыталась в очередной раз объяснить ему позицию хирургов:
— Андрей, они просто хотят, чтобы вы не курили на работе, а пахали, как они.
— Они знают, за что пашут! А мне какой резон?
— Но ты же хочешь остаться в Центре, покажи себя с лучшей стороны, ведь ты же можешь!
— Так, хватит. Я на работу, а ты сходи в магазин. Не так часто я тебя о чём-то прошу.
