- Если ты вдруг забыла, то напомню тебе, что вчера ты раздевалась, стоя посреди комнаты. Там же твои вещи и остались. Что касается трусиков…
- Молчи! Ради Бога, молчи! – тараторю я, вспыхивая от смущения, и падаю на кровать, тут же с головой зарываясь в одеяло, лишь бы не слышать, что он говорит и не видеть этой широченной ухмылки.
Судя по шороху, Рустам отставляет ноутбук на тумбочку рядом с чашкой кофе, а потом с меня одним движением сдирают одеяло и, схватив за талию, притягивают к себе. Я даже пискнуть не успеваю, как оказываюсь прижата к широкой мужской груди.
- Такая сладкая красивая девочка, - вкрадчиво шепчет Рустам на ухо, дразнящим движением оглаживая подбородок и накрывая мое горло пальцами.
Сердце сладко замирает, когда Шахов целует прямо в местечко на шее, где бешеной птицей бьется пульс, властно и жадно.
- Такая отзывчивая и ласковая…
- Рустам… - тихо всхлипываю от нежных прикосновений.
- Подожди. Еще очень рано стонать мое имя, - усмехается он довольно. А после переворачивается на спину и слегка похлопывает ладонью по своему бедру, - Давай, иди сюда.
- Сю…сюда? – запнувшись, переспрашиваю неловко.
- Да. Оседлай меня. Хочу, чтобы ты побыла сверху, - говорит Рустам без тени смущения. Говорит он, а стыдно мне!
- Я…
- Стесняешься, да-да. Мне это тоже нравится. Хочу посмотреть на тебя, как ты постесняешься, когда сядешь сверху.
- Я правда не могу, - выдавливаю жалобно, чувствуя, как горят щеки и меня бросает в жар от одной мысли о том, что я голая окажусь… нет, даже думать о таком ужасно смущает!
- Алиса-а, - зовет Рустам и в его голосе слышатся хриплые низкие нотки.
Снова этот непонятный тон, вроде бы и приказной, но вроде и нет… Еще и взгляд такой – тяжелый, тягучий, темный. Мурашки по коже от него. Шахов привык командовать, привык руководить огромным холдингом, и если крутые мужики его боятся, то я вообще чувствую себя маленьким беззащитным зверьком перед опасным хищником.
- Одеяло оставь, оно тебе не понадобится, - комментирует Рустам, когда я, сдавшись, завозилась рядом, пытаясь подняться на коленки и удержать при этом постоянно сползающее вниз одеяло.
- Как это? – от возмущения я плюхаюсь назад, - Я могу и в одеяле на тебе посидеть!
Шахов вопросительно выгибает правую бровь, словно молчаливо спрашивает, серьезно ли я. Но проходит пять секунд, десять, и он, поняв, что я возмутилась совершенно взаправду, фыркает и давится смехом.
- Ты серьезно сейчас? – едва справившись с хохотом, выдавливает он.
- Ну да. Ты же сам сказал посидеть. А зачем голой, я же стесняюсь!
- Алис.
- М?
Рустам многозначительно опускает глаза вниз, на собственный пах и я, проследив за его взглядом, сглатываю шумно, заметив, как совсем недвусмысленно топорщится край халата. Понимание доходит до меня слишком медленно и я, глубоко вдохнув, тихо бормочу:
- То есть, когда ты говорил сесть на тебя, ты имел в виду…
- Ты такая догадливая девочка! – с издевательской улыбкой хвалит Шахов.
- Ага… - меня только и хватает на то, чтобы выдавить такой глубокомысленный ответ.
- Давай-ка я тебе помогу.
Мужчина перехватывает мою талию своими широкими ладонями, легко, как пушинку, вздергивает и пересаживает на себя. Я только и успеваю, что запоздало забарахтаться в его руках, как уже оказываюсь усажена на его живот.
- Отлично. Осталось избавиться от этого дурацкого одеяла и сползти пониже, - довольно хмыкает Шахов, пытаясь отобрать у меня последнюю мою защиту.
- Рустам!
- Знаешь, чем хорош утренний секс? – сбивает меня с мысли он неожиданным вопросом.
- Чем? – потеряв бдительность, я ослабляю хватку.
- Объяснить сложно, лучше показать на деле, - ухмыляется Шахов, без труда выдергивая из моих рук мою драгоценное одеяло и вышвыривая его с кровати вообще.
Вскрикнув, я дергаюсь было за ним, чтобы сцапать и поскорее обмотаться, но мужчина удерживает меня на себе, заставляет склониться ниже и ловит губы в жадном ожесточенном поцелуе.
Прелесть утреннего секса Рустам доказывает на деле, причем дважды. И, в отличие от меня, он не проваливается в дрему снова, а совершенно бодрый направляется в душ. Я же сбегаю в ванную лишь спустя десять минут, когда он возвращается и снова слишком подозрительно начинает пялиться в мою сторону. Нет уж, еще одного раза я попросту не выдержу!
Когда появляюсь снова, замотанная до самого носа в чистый халат, Шахов встречает меня уже одетым. Светло-голубая рубашка красиво обрисовывает бицепсы, широкую грудную клетку и плечи. Я ловлю себя на мысли, что совершенно беззастенчиво пялюсь на мужчину, и поспешно отвожу глаза, пока Рустам не заметил и не начал подтрунивать.
Но посмотреть снова на Шахова приходится, когда раздается его голос:
- Прими, пожалуйста, - говорит он, протягивая на ладони небольшую круглую таблетку.
- Что это? – спрашиваю с опаской, но таблетку все же беру, хотя пока и не принимаю.
- Противозачаточные, естественно. Я использовал защиту, но лучше подстраховаться. Пей, - он протягивает мне стакан, и я послушно перехватываю его пальцами, проглатывая небольшую таблетку и запивая ее водой.
- Молодец, - одобрительно улыбается Шахов.
Он складывает ноутбук в сумку, туда же отправляются и несколько папок с документами.
- Оставишь счет моему помощнику Тимуру, тебе переведут сумму, которую скажешь, - говорит Рустам, не поворачиваясь ко мне. Он подхватывает со спинки стула пиджак и надевает его, поправляет галстук и запонки, а я...
я чувствую, как внутри все сжимает ледяной рукой. Всё. Это конец. Сказка кончилась, разбилась о реальность, в которой мне наутро, как продажной девке, говорят об оплате за ночь. Да, я знала, на что иду, знала, чем все закончится. Но от этого приятнее ситуация не становится и кошки на душе скрести не перестают. Это ведь мой первый мужчина, особенный для меня, как и прошедшая ночь… От отчаяния хочется заскулить, когда Шахов направляется к выходу, и я произношу быстрее, чем понимаю, что говорю:
- Ты бы… ты бы купил меня надолго?
Говорю это и замираю, глядя на напряженную спину. Одна секунда. Две. Три. Бесконечность.
- О чем ты, куколка? – развернувшись ко мне, вскидывает бровь Рустам.
Вспоминаю про отчима и зажмуриваюсь на мгновение от отвращения. Как он лапал меня, зажимал, пытался взять силой – все эти воспоминания заставляют трястись от брезгливой ненависти. А если дядя Витя узнает, что я была с другим мужчиной, если вдруг такое случится… никто не остановит его. Он меня просто изнасилует. И если у самого не выйдет, дружков своих точно натравит. С Шаховым же я буду под защитой, никто не посмеет меня тронуть, я смогу спокойно выучиться...
- Я хочу стать твоей содержанкой, - говорю твердо, глядя прямо в глаза.
Рустам хмыкает, медленно окидывает взглядом с ног до головы, будто видит впервые. Я уже сталкивалась с таким взглядом, когда он увидел меня впервые. Вот только тогда я была окружена огромным количеством людей, а сейчас наедине с ним.
- Ты понимаешь, на что идешь? Понимаешь, кто я?
- Д-да.
- Вряд ли, - пожимает плечом Шахов, глядя куда-то поверх моей головы, - То, что пишут обо мне в паршивых газетёнках и в интернете отчасти правда.
- В каком плане?
- Что я очень жадный, - он возвращает взгляд к моим глазам и усмехается. Наступает на меня, оттесняя дальше, заставляя делать шаг за шагом, чтобы сохранить безопасное расстояние. Но с Рустамом это невозможно. Натыкаюсь спиной на тумбочку – ее край больно врезается в поясницу, – и оказываюсь лицом к лицу с голодным зверем. Он стоит, нависая надо мной, буквально в нескольких сантиметрах, выбивая из груди дыхание, а из-под ног – землю.
- Что я не делюсь тем, что считаю своим. Что стираю конкурентов в порошок. Что всегда получаю свое, любыми средствами. И женщины не исключение.
- Я ведь не собираюсь становиться для тебя конкурентом, - пытаюсь пошутить, но смешок, слетевший с губ, выходит слишком неестественным и нервным.
