– Руслан Георгиевич приказал доставить вас в нужное место, – спокойствию мужчины можно позавидовать. Мне бы сейчас его железные нервы ой как пригодились.
– Можете не утруждаться. Я вызову такси.
– Спорить – плохая черта женского характера, – расстроенным голосом произносит мужчина. – Куда вам нужно?
– В кофейню. Рабочий день у меня ещё не закончился. Но с вами я никуда не поеду, – заверяю как можно тверже.
– Ошибочное суждение, Маша.
– Послушайте, Дан. Вы затащите меня в свою машину только в том случае, если отключите полностью. Как робота. Нажмёте на определённую кнопку. Раз! И…
Просыпаюсь от глубокого сна на заднем сидении внедорожника. Медленно открываю веки. Размытая мигающая картинка настраивается, становится резкой. Осматриваюсь вокруг. Салон того же автомобиля, на котором Исаев меня отвозил в ресторан. В зеркале заднего вида замечаю сосредоточенное на мне лицо телохранителя Руслана, будь он трижды проклят!
Дан сидит за рулём. Больше никого рядом нет. Тепло. Звучит расслабляющая классическая музыка Шопена «Ноктюрн», кажется… И сквозь эти чарующие нотки пробивается рингтон, установленный на моего мужа.
«Петя…» – выдыхаю едва уловимый стон.
– Как себя чувствуете? – Дан разворачивает ко мне свой внушительный корпус. Устремляет пристальный взгляд в мои глаза.
– Вы сумасшедший, как и ваш начальник, застрявший глубоко в «девяностых», – сиплю я, замечая за окном фасад здания, в котором находится моя кофейня. – Всё это неправильно. Кто вам дал право похищать людей?
– Доставку с комфортом вы называете похищением? – скривив лёгкую ухмылку, Дан протягивает мне бутылочку с водой. Отказываюсь от подачки.
– А как это можно назвать?! – вспыляясь, сажусь ровно и расправляю плечи. Меня начинает снова потряхивать от возмущения. – Вы отключили меня! Я моргнуть не успела! Дегенераты хреновы! Оба!
– Это называется «забота», – проговаривает Дан.
Лицо серьёзное, а в глазах пляшут смешинки. Кажется, его забавляет эта ситуация, и моя реакция на происходящий беспредел тоже.
– В гробу я видала такую заботу! – при выдохе из груди вырывается истерический смех. – Будем считать, что Отелло тоже проявил заботу к своей жене, задушив её из-за ревности. Прощайте, Дан. И передайте Руслану Георгиевичу, что в следующий раз я воспользуюсь огнестрельным оружием. В состоянии аффекта легче нажать на курок. Особенно, когда руки дрожат!
Схватив свою сумочку, вырываюсь наружу, со всей силы захлопывая дверцу автомобиля. Втягиваю морозный воздух. Лёгкие тут же сжимаются в спазме. Колени дрожат. В голове полная неразбериха. Одно радует – внедорожник тронулся с места, и я наконец-то избавилась от неприятного пристального внимания. Словно вышла из-под прицела снайперской винтовки, честное слово. От этой мысли становится легче. Запахиваю потуже пальто. Обернув шею шарфом, решаю перезвонить мужу.
– Маш! Ну где ты ходишь? – раздаётся запыханный голос Петра на фоне цоканья посуды и жужжания кофемашины.
Понимаю, что он в кофейне, и сердце тут же обрывается, летит стремительно вниз.
Что, если заметит? Учует на мне чужой запах? Увидит синяк над ключицей?
– Обедала… – на нервах выходит сдавленно.
Направляясь в здание на ватных ногах, пытаюсь собраться с духом…
– Отлично! Кафе закрыла. Сигнализацию не включила! Если тебе надоело возиться с ним, так и скажи, и мы его продадим! Что с тобой происходит, Маш?
– Я сейчас буду, – говорю, открывая в кофейню дверь.
* * *
Вхожу и застываю на пороге на несколько секунд. В зале десяток человек. Среди них миловидная рыжеволосая женщина лет тридцати. Сидит у окна с открытым ноутбуком. Что-то печатает.
Бегло осмотревшись, ловлю хмурый взгляд мужа. Сражаясь с кофемашиной, Петя попутно смотрит на меня исподлобья. То ли дырку пытается во мне прожечь, то ли совесть мою разбудить. На лице читается явный упрёк.
Закрываю дверь. Поприветствовав клиентов, быстро прохожу за стойку. Бросаю сумочку на табуретку. Отбираю из его рук высокий прозрачный бокал с ручкой, не решаясь смотреть мужу в глаза.
– Кофе Галлон, – озвучивает заказ. Я принимаюсь за работу, так и не отважившись снять с себя верхнюю одежду. Пытаюсь не думать о случившемся, особенно о Руслане. – Маш, ты на время смотрела? Половина четвёртого! – старается негромко рычать. Обычно Пётр так себя не ведёт, но сегодня, словно с цепи сорвался. Будто чувствует… – Где шатается твой очередной бариста? Если мы будем закрывать кафе, когда тебе вздумается, и открывать его также, то быстро обанкротимся.
– Ты знаешь, что их зарплата не устраивает. А я сейчас не могу её повысить. Наверное ищет другую работу.
Пока готовится эспрессо, взбиваю молоко. Руки дрожат. Нечаянно обжигаюсь.
– Дай сюда, – ворчит Петя, отбирая у меня керамический чайник с молоком, – я помогу.
Мне хочется разреветься, но я держусь, покусывая щёку изнутри.
Остудив под краном пальцы, возвращаюсь к мужу, чтобы закончить заказ.
– Нам нужно продать кофейню, – говорит, будто в спину нож вгоняет. Больно и с размаху. До сердца достаёт. Прокалывает насквозь. Мне странно это слышать. Мы оба о ней мечтали, а сейчас он хочет её продать? Может, Нина Станиславовна донесла ему наш утренний разговор? – Маш, мы не можем себе позволить такие траты. Слишком много уходит денег на закупку качественного товара, на налоги, электричество, воду. Да ты и сама знаешь.
Едва дышу. Пытаюсь медленно влить взбитую пену в центр стакана. Это очень важный момент. Нельзя повредить кофейный слой, иначе всё испорчу. А я вся дрожу на нервах, как затронутая пальцем струна.
– Но мы тратим, Петь! – наконец-то могу выдохнуть, закончив с молоком. – Я вытягиваю вложения с небольшой прибылью, половину которой, позволь тебе напомнить, ты успешно тратишь на свои нужды. За последние несколько месяцев ты взял кредиты на хороший подержанный автомобиль, новый «яблочный» ноутбук, планшет и телефон последней модели. Сколько стоит услуга твоего редактора? Дизайнера обложек? Реклама? Печать? За полгода ты не заработал и половину того, что вложил в своё хобби! Почему бы тебе не помочь мне с бизнесом? С нашим общим семейным делом, Петя? Если бы не кофейня, мы сейчас просили бы деньги у родителей. Ты мог бы мне помогать здесь! Вместо этого я плачу зарплату бариста. Деньги уходят из семейного бюджета Денису.
– Я не могу! – шипит муж, стараясь не привлекать к нашему спору посетителей.
– Ну конечно! – аккуратно вывожу на пене узор цветка. Последний штрих, и можно уносить. – Очередной шедевр не даёт тебе возможности пропадать сутками за барной стойкой.
Боже, как же я устала от всего…
– Отнеси заказ, – говорю мужу, поднимая с табуретки сумочку. – Мне нужно принять аспирин. Голова раскалывается. Больше терпеть не могу.
* * *
Петя, сцепив зубы, исполняет мою просьбу. Пока я беру с клиентов плату, замечаю, что он относит Галлон той самой рыженькой девушке, что-то печатающей у окна. Они перекидываются несколькими фразами. Она вежливо улыбается ему в ответ, благодарит за напиток. Затем мой муж приступает убирать освободившиеся столики.
С облегчением выдыхаю и скрываюсь в своём маленьком кабинете, больше похожем сейчас на временный склад для товара.
Достаю бутылочку воды, таблетку аспирина из сумочки, выпиваю. Мысли снова возвращаются к утреннему происшествию. К холодному, сосредоточенному на мне взгляду, к мощной грудной клетке, на которой пуговицы едва сдерживали натянувшуюся ткань рубашки, к алому пятну на ней, к сумасшедшему поцелую и хриплому дыханию…
В груди учащается сердцебиение. Становится жарко. Ловлю себя за поглаживанием пальцами губ, одёргиваю руку и сразу же хватаюсь за шарф. Нужно срочно привести себя в порядок, пока Петя не увидел меня раскрасневшейся и взволнованной.
Сняв с себя пальто, отправляю его на вешалку, шарф же оставляю на шее, поправляя его так, чтобы скрыть последствия нашего с Исаевым столкновения.
