Май. Я всегда любила май, до безумия, до одурения в мозгу. А ещё мне нравилось, что всё вокруг начинает оживать, словно природа, как реаниматолог, вдыхает жизнь в умершие, казалось, тела. Моё тело тоже умирало.
Нет, не так, душа. Она болела. Я спасалась работой, где теперь чувствовала себя более комфортно. На кафедре все удивлялись, что я смогла пробиться к Порошину, это мне давало большой авторитет на защиту моей научной работы. В итоге я стану дипломированным врачом. Даже не врачом, а хирургом.
Однако, науку оставлять я не собиралась, потихоньку думая над темой докторской диссертации. Конечно, до этого времени мне было как до Парижа, но с моими успехами энтузиазм заряжался с каждым днём.
Пострадала только личная жизнь. Времени хватало на редкие встречи с подругами, двое из которых страдали от своей неуклюжести и были похожи на бегемотиков. Рима должна была родить в середине июня, Алиске срок ставили на сентябрь, поэтому в их компании иногда приходилось слушать стенания о нелегкой женской судьбе. Но душа болела не из-за этого. И даже не из-за того, что Олег вернулся в свой Новосибирск, а второе свидание нам сорвал Порошин, которому вдруг в срочном порядке потребовалось меня вызвать в больницу. Видите ли экстренная операция. Хотя она действительно оказалась интересной.
Я ведь тогда с большим удовольствием сбежала от Барышникова потому, что я всё время пыталась сравнить его с Егором, который пропал с моего горизонта. Вот по этому поводу было очень хреновастенько. Это когда взяли кусочек чего-то колющего и ненужного и засунули тебе за пазуху. И теперь не комфортно и ты вытащить это не можешь, и не можешь увидеть эту дрянь. А позвонить?
Господи, Да я же девочка! Куда звонить? Нет, у меня же гордость есть.
В субботу вечером после работы захотелось девочкам практиканткам из «рентгена» пойти повеселиться. Мы давненько спелись. Они часто таскались ко мне, вроде как чайку попить, на самом деле поглазеть на Костика и Серёгу, которые у нас пользовались популярностью у женской половины хирургии и травматологии. Мальчики за нами прицепились, как и медсестричка из нашего отделения — Рита. Вот такой большой и дружной компанией было решено идти в клуб.
— Давайте в «Пирамиду» ляпнула я свое предложение после долгих споров с выбором места.
— Ага, весь вечер возле клуба проторчать — скептический настрой Серёжки предавался и другим.
— Обещаю, что сегодня мы повеселимся — зачем-то снова встряла я. Ну, раз головы нет, это не значит, что нужно ещё и опозориться. Подсознание само меня туда вело.
Загрузились по машинам. Парни на своей «Тойоте», которая принадлежала Костику, а девочки выбрали автомобиль посолиднее, то есть мой.
Возле «Пирамиды» снова толпа. И откуда они только здесь берутся? Ну, знают же что не пустят. Меня всю колотило потому, что я могла потерять свой авторитет перед коллегами. А это ой как нехорошо.
Рожа охранника знакомая. Значит, Женя меня должен вспомнить.
— Добрый вечер, Полина Викторовна, — поздоровался Евгений, что не могло не удивить моих спутников, и не порадовать меня.
— Добрый! Мы можем пройти?
— На них разрешения не было, — указал он на моих друзей.
— И что, нам разворачиваться?
— Нет, конечно, проходите! — улыбнулся он как-то добродушно. Я хотела спросить про Егора, но все не решалась, ожидая пока мои спутники войдут.
— Егора Борисовича сегодня нет, — сообщил Евгений, видимо, прочитав все по моим глазам.
— А Путейцев? — я, кажется, даже расстроилась.
— Туточки. Сообщить?
— Если можно. Спасибо, Жень!
Полумрак, бьющий по глазам свет, моргающий на танцполе, грохот музыки. Бррр! Лучше бы дома в этот момент была. У бара встретил Алешка, который нас уже ждал. Оперативность, однако!
— Привет! Какие гости к нам пожаловали! В следующий раз предупреждай, чтобы вам столик успели освободить. Моя компания вам подойдёт?
— А у нас есть выбор? — улыбаюсь я.
— Нет! Идемте. Я даю знак ребятам, мы поднимаемся наверх, где звук музыки не такой громкий, а уютная VIP комната скрыла нас от любопытных глаз.
— Так мы тебе помешали? — интересуюсь я, видя шикарно накрытый стол.
— Да, нет. Джокер попросил организовать, а сам дома остался. Тёлка его скандал закатила, настроение испортила. Так что, это все вам! За все уплачено!
— Нифига себе, — встряла Ритка, оглядывая «поляну». — Поля, у тебя такие интересные знакомые.
— Алексей, — протянул ей Путейцев ладонь, а я проваливалась в себя. «Тёлка»… У него есть та, которая может испортить ему настроение. Круто! А я дура, которая надеялась на что-то. А все оказывается намного проще. Территория занята, и я всего лишь окупант, который попытался захватить. Хотя была ли эта попытка вообще? Я что-то сильно сомневаюсь. Секс у нас был на эмоциях, он спасённый, я — спаситель. А все остальное… все остальное просто благодарность. Дура, идиотка конченная.
* * *
Снова курил. В который раз за этот вечер. Танюха тихо выла, заперевшись в ванной, а он, чтобы не слышать её, стоял на балконе, наслаждаясь тихим вечером и городом, который погружался в ночь, зажигая миллионы ярких огней. Да что он вообще париться из-за этой курицы? Видите ли ей в клуб одеть нечего. Да пошла она.
В гостиной на столике завибрировал телефон. Леший. Он снова продолжает доставать. Может, вышвырнуть ее из квартиры и поехать оторваться?
— Ты дома завис? — интересуется друг.
— Да все настроение обосрала дура, — выругался Егор, добавляя пару крепких матов.
— Тогда я твою VIP-ку отдам на вечер Полинке. Она с друзьями пришла, а ей отказать я не могу вдруг еще обращаться придётся.
После болтовню Лешего он не слушал. В мозгу бухало имя, которое он так старательно прятал от себя всё это время. Принцесса. Гордая, независимая, дерзкая. Она заставляла его крушить всё на своём пути, и кидаться под пули.
Как он тогда в декабре оказался в подъезде? Он желал туда попасть, как мазохист, мучая себя.
Чем зацепила? Она единственная, кто не отвел взгляд от его лица, она единственная, кто посмел перечить ему и уже инстинкт хищника начал овладевать им.
Леший всё время трындел про неё, мол увидел, мол послала снова, говорит, чтобы держался от нее подальше. Конечно Егор догадывался, что там школьная влюбленность ещё не прошла у друга, но потихоньку ревность грызла как зверь.
Он иногда, очень редко, наблюдал за ней и всё время подавлял желание показаться ей на глаза.
А потом вдруг что-то щелкнуло в голове. Решился. Он с наслаждением ловил звуки ее голоса, когда она пела на свадьбе подруги в соседнем зале. Тогда все затихли, слушая ее великолепное пение. Подавлял желание убить Барышникова, который с ней танцевал. Хотя понимал, что такой девушки он не достоин. Его жизнь это лезвие по которому он ходит каждый день, а у неё будущее и великолепная карьера. В этом он был уверен. Ей нужен такой как этот Барышников.
В доказательство вышесказанному, сбегая из ресторана, он наткнулся на людей Котовского. Полтора года назад именно они порезали Лешку, но у них потерь было куда больше.
И вот он один, а их трое. Напали неожиданно, но он даже попытался отбиться. Не тут-то было.
Скрутили, вывезли, избили. Били не очень сильно, потому что у Котовского и у его шефа была договоренность, после того случая, никаких разборок на своей земле. Ну хотя даже если бы и сильно, что ему псу будет — то, отбивался и огрызался до последнего, пока они не решили его прихлопнуть. Так и оставили на пустыре с надеждой на то, чтоб прикончили. Он выполз и даже дошёл до ее дома.
Ввалился в подъезд за сердобольной старушкой, которая приняла его за внука другой жительницы подъезда. И уже у дверей Полины потерял сознание.
А она его спасла. Взяла и спасла, наврала тетке, ухаживала за ним… На свидание к Барышникову сбежала. Это просто разрывало его на части. И чтобы показать то, что он имеет над ней хоть какую-то власть, он дождался и…
Хотел ведь просто подразнить, но и сам не смог остановиться. От этих воспоминаний возбуждение нахлынуло с неистовой силой. Сжал ладони в кулаки и постарался выдохнуть спокойно, сосредоточиться на чем-нибудь другом. Нет, это не поможет, он знал. Поэтому решительно направился в сторону ванной комнаты, и рванул дверь.
