я. Непроглядная ночь бьёт по глазам, алкоголь, смешанный с запахом Егора, делают свое дело, поэтому я уютно устраивают в кресле и засыпаю.
Из забытья меня выводит лёгкий хлопок закрывающейся двери. Запахло сразу сигаретным дымом и морозной свежестью.
Лениво разлепляю глаза, я поняла, что сон мой продлился довольно долго. Часы на приборной панели показывали пять утра, а Егор, откинувшись назад, разглядывал темные отмена дома, которые скоро начнут загораться и в них оживет новый день.
— Черт! — восклицают я, глядя на его профиль.
— Добрый утро! — он откинулся на сидении и лежал с закрытыми глазами, все такой же красивый и устрашающий со своим шрамом.
— Извини, я не думала, что усну. Почему ты меня не разбудил?
— Я подумал, что врачи должны хорошо отдыхать. А вообще пытался, но ты не реагировала.
— Мне безумно стыдно, — откидываю волосы с лица назад двумя ладонями и тяжело вздыхаю.
— Думаю, завтрак — это вполне приемлемая плата.
Я не мешкая ни секунды повела его в дом. Вера на дежурстве, так что церемонию знакомства можно не проводить. Яйца с ветчиной весело заскворчали на сковороде уже через несколько минут, а за ними по квартире поплыл запах кофе.
— Вкусно, — после глотка произнес Егор.
— Спасибо! Ты без верхней одежды ушел из клуба. Не боишься заболеть?
— Ну, ты же меня вылечишь, если что.
Я чувствовала себя виноватой за содеянное, и даже была готова сутками дежурить у его кровати, но что-то ещё шевелилось там внутри. Непонятное, необъяснимое…
Как хирург я могла бы дать всему этому медицинское объяснение, но понимала, что диагноз этому состоянию один, и его я боялась признать, как, допустим, рак или СПИД, что-то неизлечимое, от чего ещё не придумали таблетку. Было в этом что-то такое же опасное, запретное, больное.
— Но, ведь тебя никто не просил дарить мне машину.
— Еще раз повторяю, что это не подарок.
— Что есть спать мне с тобой из-за этого не надо? — уточняю я на всякий случай. Как будто бы я сильно сопротивлялась.
— Нет, из-за машины ты спать со мной не должна. И вообще ничем мне не обязана, если это тебя так беспокоит. Но как говорят, китайцы, если ты спас человеку жизнь, то теперь несёшь ответственность за ее сохранность.
— Как хорошо, что мы не китайцы, — улыбнулась я.
— Это с какой стороны посмотреть. Значит, насчёт автомобиля мы решили! А если необходимо, я поговорю с твоей тетей.
— О, нет! Этот вопрос я решу сама. У меня из-за тебя и так возникают неоднозначные ситуации.
— Как знаешь. До дома хотя бы подбросишь?
— Легко! — улыбнулась я, краснея под его пристальным взглядом.
По дороге он все время отвечал на какие-то звонки, кому-то звонил сам. И иногда даже хотелось выйти из-за ненормативной лексики, или тона которым он говорил с собеседником. Высадила его я там, откуда мы уехали вместе прошлым вечером. И даже предприняла попытку поцеловать его, которая сразу же накрылась медным тазом.
— Не стоит, Принцесса. Подождем пока ты осознаешь, что ничем мне не обязана. Если что, номер мой ты знаешь!
Я хотела провалиться сквозь землю, но при этом защемило что-то в душе. А ещё… ещё я поняла, что он все чувствовал, или видел меня как облупленную.
Отвергнутая и обиженная я поехала на работу, где на парковке встретила Порошина, выходящего из своего старенького пассата.
— Когда Вы говорили, что за работу Вашу платят неплохо, я не думал, что настолько! — он оглядел мою «малышку». Другого прозвища я ей дать так и не смогла.
— Андрей Андреевич, давайте без комментариев.
— Как скажете!
Не рассказывать же теперь, как она мне досталась. Теперь это только моя история.
О тебе вспоминаю я редко
И твоей не пленяюсь судьбой,
Но с души не стирается метка
Незначительной встречи с тобой…
А. Ахматова
Я не думала о нем. Нет, не так. Я старалась не думать о нем, потому что больше всего на свете мне хотелось душевного равновесия и спокойствия. Меня не устраивал тот факт, что он в моей жизни играет такую большую роль.
Но… он мне снился. Просто брал и без спроса приходил в мои сны, все такой же серьезный и спокойный.
— Если тебе сниться каждую ночь один и тот же человек, к чему это? — спросила я как-то у Веры.
— Бабушка наша всегда утверждала, что это человек думает о тебе. Настолько сильно, что ты его видишь даже во сне, чтобы не забывать. Кто там такой упертый? Порошин покоя не даёт?
— Ты прекрасно знаешь, что Порошин это детская влюбленность.
И разбавить мысли всегда помогала работа и генеральная уборка, когда у тебя появляется шанс разобрать не только хлам в доме, но и в голове. «Что такое хорошо, а что такое плохо?». Представляем в голове лист, который делим на два столбца и мысленно заполняем их соответствующими пунктами. А потом подводим итог, который у меня складывался независимо от результата самоанализа. И в этот раз он был тоже не утешителен «Я влюблена». Хорошо, что я это хоть признавала. Егор был единственный, кто не вилял передо мной «хвостом», это как раз таки и цепляло. Я привыкла, что парни ко мне относятся либо как к стерве, либо видят во мне только друга.
Вот так и с Димкой Ильиным, моим однокурсником, с которым может у нас что-то и могло получиться, но он испугался. Вот, нашла правильное определение, Егор не боялся меня и с ним я могла себя чувствовать на равных, не принижая свое достоинство.
Возвращаюсь к Ильину. Ещё в обеденный перерыв, пока я поглощала стейк с рисом, мне позвонила однокурсница.
— Полин, ты к Димасу на день рождения идёшь? — иду? Да я ему позвонить забыла, но…
— Конечно, иду!
— Да хотела предложить вместе такси отправиться.
— Насчёт этого не переживай, я за тобой заеду, — ради того, что она напомнила мне про такое событие, я готова была сделать небольшой крюк.
Ну, а потом набрала Ильина.
— Дмитрий, Вам как до Кремля не дозвонишься.
— Томина, хорош заливать! Ты ведь и не звонила. Это тебе кто-то из наших напомнил, так ты сразу решила меня набрать, — усмехнулся Димка.
— Ну, я ведь позвонила! Поэтому поздравляю с днём рожденья, желаю счастья в личной жизни!
— А где твое традиционное «Что пожелать тебе не знаю, ты только начинаешь жить…»? — это было традиционное поздравление для Ильина, и традиций я не меняла вот уже шесть лет.
