хоть немного отдыхать. На все останется катастрофически мало времени, и Ленка конечно будет на меня сильно обижаться — у нее грандиозные планы на наш досуг. Но что поделать? Без подработки в столице мне не выжить, а такой шанс упускать нельзя.
— Документы отнесешь к Лейле Рустамовне. Это прямо по коридору, первая дверь налево. И до завтра, — говорит напоследок Стефания, перед тем как полностью переключить внимание на компьютер.
В отделе кадров сидят всего два человека, но кондиционер работает так сильно, будто необходимо заморозить толпу. Кожу пробивает озноб. Хотя мёрзну я ещё возможно потому, что ничего не ела с самого утра. Не было времени.
— Новенькая? От Стефании? — уточняет женщина в годах со стильной прической. Получив мой кивок, она приглашающе постукивает ладонью по столу. — Документы клади сюда.
Опомнившись, я спешно лезу в сумку за паспортом и аттестатом.
— Так ты у нас после школы? — Приспустив очки на кончик носа, Лейла Рустамовна смотрит на меня внимательнее.
— Да. Учусь на первом курсе, — отчего-то начинаю испытывать смущение. Наверное, потому что не хочу быть заподозренной в некомпетентности.
Задумчивость в глазах женщины сменяется вежливостью и, больше никак не прокомментировав мой возраст, она снимает копии документов и возвращает их мне.
Из кабинета я выхожу, испытывая облегчение и радость. Я получила свою первую работу, да еще и в таком шикарном офисе! Мне не нужно носиться с подносами или стоять на кассе супермаркета. У меня будут свой рабочий стол и рабочее кресло. Лезу за телефоном, чтобы позвонить Ленке и поделиться с ней хорошими новостями, но фраза Лейлы Рустамовны, долетевшая из-за неплотно закрывшейся двери, меня останавливает.
— Видимо, чью-то малолетнюю любовницу устроили по блату. Прямо после школы.
Я до крови прикусываю губу. Обидно, хоть плачь. Почему сразу любовница? Я что, выгляжу как человек, который прокладывает себе путь в жизнь через постель? Я ведь учиться приехала, целых три месяца из-за подготовки к экзаменам толком не спала... Зачем так говорить обо мне? Эта женщина ведь совсем меня не знает!
Мысленно топнув ногой, я привожу себя в чувство. Да какая разница, кто и что обо мне говорит? Я-то про себя все знаю. Как минимум то, что ничьей любовницей я не являюсь и работать собираюсь на совесть.
Успокоившись, я усаживаюсь в приемной, где листаю конспект в ожидании Бориса Александровича. Он появляется через час.
— Дождалась? Поехали домой, — бросает он, едва на меня взглянув.
Спешно запихнув бумаги в сумку, я следую за ним по коридору. Выглядит отец Лены так, будто чем-то недоволен. Мной? Да нет, конечно, я как обычно я себя накручиваю... Наверное, просто думает о делах.
— Спасибо вам за работу, — говорю я уже в машине. — Обещаю, что не подведу вас.
— Пожалуйста, — рассеяно отзывается Ленкин отец. Судя по голосу, ему сейчас не до меня.
Я слишком нервничаю от повисшей тишины, что мне требуется ее чем-то заполнить. И я решаю сделать это самым плохим способом из существующих: начинаю оправдываться.
— Борис Александрович…. — откашлявшись, я сжимаю ладони, чтобы унять лёгкую дрожь. — Я хотела сказать, что это случайность. Миша… Сергей… Я приехала учиться, а не крутить романы. Мне важно получить образование, и это все, что меня сейчас интересует.
Ни с одним человеком я не чувствую и сотой доли такого волнения, какое испытываю при Ленином отце. Наверное, дело в его энергетике: спокойной, и в то же время давящей.
— Не нужно оправдываться, Сона, — повернувшись, Борис Александрович смотрит на меня. — Ты красивая девушка. Естественно, что на тебя обращают внимание.
Барабанная дробь, поднявшаяся в груди, заглушает даже звучащее в салоне радио. Ленин отец считает меня красивой? Окончательно растерявшись и не имея ни малейшего представления, как правильно реагировать такие слова, я выпаливаю:
— Вы, наверное, много времени проводите на работе и устаете? У вас большая компания.
— Я уже привык, — негромко отвечает Ленкин отец, снова переключая внимание на дорогу. — Сегодня, например, пораньше освободился. Есть возможность поужинать с семьей.
Я вздрагиваю. Его последние слова звучат так, будто он имеет в виду только себя и меня. Или у меня совсем уже поехала крыша?
— С тобой и Леной, — тут же уточняет Борис Александрович, будто заметив мое смятение.
— Да, конечно, — бормочу я, не осмеливаясь повернуть голову. Идиотка. Напридумывала того, чего нет.
— Ну и как прошел твой первый рабочий день? — интересуется Ленка, со смаком уминая сочную курицу, один из кулинарных шедевров домработницы Тихоновых.
Катерина представляется мне волшебной феей: с ней сложно встретиться лицом к лицу, но и ее присутствие невозможно не заметить. В доме всегда царит идеальная чистота, а на кухне в любое время суток находится горячая еда.
— Очень хорошо, — быстро тараторю я, косясь в сторону лестницы. Мне хочется успеть наговориться с Ленкой до того, как ее отец появится за столом и начнет меня смущать. — Правда я чуть не опоздала. Такси вызвать не могла, представляешь? Меня парень с потока довез.
— Так-так, а вот с этого места поподробнее. Что за парень, как зовут, и еще лучше, если ты помнишь номера его тачки? Потом у Костяна пробью, нормальный ли он.
Я укоризненно качаю головой. Вот знала же, что с учетом Ленкиной одержимости в поиске парня для меня, не стоило ей говорить про Сергея.
— Он просто меня подвез. Я, видимо, выглядела очень жалко, носясь по парковке и пытаясь дозвониться то тебе, то такси…
— Допустим, парень альтруист, — нетерпеливо перебивает Ленка. — Имя! Назови его имя, сестра!
— Сергей, — покорно отвечаю я. — Русые волосы, немного худощавый… Машина ярко-красная. Спортивная такая…
Яркий вспышки в глазах подруги, как и ее округлившийся рот, из которого беззвучно вылетает восторженное «Ох!», заставляет меня напрячься.
— Что?
— Блин… — Ленка улыбается так, будто только что выиграла в лотерею кучу денег. — Дудаева, ты знаешь, кого подцепила? Это же Ярош.
— Ярош? — переспрашиваю я, предлагая пояснить немного подробнее.
— Макар Ярош — это олигарх местный, а Сереженька твой, разъезжающий на красной Панамере, его единственный сын. Да, блин, как ты могла про них не слышать? В прошлом году во всех новостях трубили, что их дом в Монако обнесли. Там только картин было на несколько ярдов.
Ленкины эмоции сами
