Он резко поднимает голову.
— Что? Нет!
— Ну что тогда, Уилл? Потому что сейчас все выглядит именно так!
— Ты написала книгу о нас, — мягко говорит он.
Я закрываю глаза и вздрагиваю.
— Не меняй тему.
— Я не менял.
— Ты не должен был это читать. — Я качаю головой, желая отступить, когда он делает шаг ко мне.
— Это мы. — Он опускает голову, пытаясь установить зрительный контакт.
Я вздыхаю и встречаю его взгляд.
— Это просто история.
— Это наша история.
— Это не наша история, она… — Я краснею. Меня бесит, что я не могу скрыть, как жар покрывает мои щеки. Я смотрю в сторону, не в силах заставить себя сказать, что она доминант и что он живет, пытаясь угодить ей. Что он подумает обо мне? Я могу отрицать, что мне это нравится, но очевидно, что саб в книге был списан с него, вплоть до того, что он оставил ее, чтобы поехать в Австралию. Все остальное — чистый вымысел. Когда я это писала, мы не виделись много лет. Книга никак не могла попасть в его руки. Я бы в жизни не стала писать об этом, если бы подумала хоть на секунду…
Черт меня дери!
Мой бывший читал о фантазиях, которые я все еще питаю к нему. Они преувеличены, но все же. Это казалось хорошей идеей для второй истории любви, которую искал мой издатель. Уилл был идеальной основой для покорного мужчины. Не то, чтобы я его так воспринимала, это просто… о боже!
Я взяла невинную историю и сделала ее просто… пошлой.
И он прочитал ее!
Застрелите меня. Сейчас же.
— Я знаю, кто она, — говорит он. — Я хочу знать, откуда все это? — Его тон настолько нежен, что я вынуждена снова взглянуть на него.
Я пожимаю плечами:
— Это вымысел.
— Неужели? — Он подходит ближе, выжигая весь воздух вокруг, и я, задыхаясь, делаю короткие вдохи, пытаясь выжить.
Невыносимо быть так близко, зная, что все закончится. Мне легче солгать, чем сознаться.
— Да, — шепчу я.
Я чувствую, как близко его лицо, и думаю о его губах напротив моих, и как невозможно найти силы, чтобы оттолкнуть его. Затем внезапно воздух становится ясным и холодным, и все его тепло покидает мое пространство. Я открываю глаза, ожидая увидеть, как он уходит, но его там нет.
Я задыхаюсь, отступая, когда вижу его на коленях.
— Стоп! Что, черт возьми, ты делаешь?
Он не отвечает. Никакой реакции, его взгляд остается неподвижным и прикованным к полу.
— Уилл?
Все еще ничего.
— О Боже, встань, Уилл. — Он что, думает, что я — это она? Что я буду доминировать над ним? Я не доминант. Конечно, я описывала игры, и да, я фантазировала об этом. Наверное, я естественным образом беру инициативу в постели, но я правда никогда не делала ничего такого… Я имею в виду, что мужчины просто не падают на колени… не в реальном мире.
Вдруг меня осеняет, что я упускаю главное.
Он стоит на коленях.
Для меня.
Мое сердце колотится, а ладони начинают потеть. Может быть, это и его фантазия тоже? Мои пальцы сжимаются в кулак, когда я представляю, как осторожно касаюсь его волос, собираю их в своей руке и, резко дернув, заставляю его посмотреть на меня.
Но я не могу. Это реальность, напоминаю я себе.
Но он все еще ждет.
Кажется, проходит вечность, а он остается непоколебимым.
Я протягиваю руку, сомневаясь, действительно ли я смогу, но отдергиваю ее обратно.
— Хватит, Уилл, это глупо.
Ничего.
— Уилл, — умоляю я.
Наконец, инстинктивно двигаюсь вперед, он слегка вздрагивает, когда я устанавливаю контакт, и это приводит меня в трепет. Что-то во мне берет верх, и я беру в кулак его волосы.
— Черт возьми, Уилл, посмотри на меня.
Неожиданно он поднимает глаза на меня, стеклянные от страстного желания. Мне определенно не нужно было дергать его за волосы, это нужно было ему. Это был мой приказ. Я сказала, посмотреть на меня, и он тут же посмотрел. Стало жарко как в аду, но он живет в фантазии, которой не существует, и это заставляет меня разозлиться на него.
— Это. Просто. История. — Мой кулак сжимается в разочаровании, и он вздыхает от чистого удовольствия.
— Я хочу знать, чем все закончится, — шепчет он.
Я застываю, глядя ему в глаза. Какая из историй? Вымышленная или реальная? Я чувствую власть, я долго фантазировала об этом. Но как насчет всех его дурацких вопросов о моих деньгах и образе жизни? Как насчет того, что он меня бросил? Я не могу пройти через это снова, это слишком. Я смотрю на книгу, лежащую на полу рядом с ним, и принимаю решение.
Оставлю ему его дурацкую фантазию.
— Тогда тебе придется продолжить читать, — отвечаю я, отпуская его волосы. Я слышу, как он поднимается на ноги, пока я иду к выходу. Он кладет руку прямо на дверь, чтобы я не открыла ее. Я не могу заставить себя посмотреть на него, потому что знаю, что это ослабит мою решимость.
— Выпусти меня, — спокойно требую я.
— Я не могу, — вздыхает он, как будто это открытие стало для него сюрпризом. — Пожалуйста, Мэгс.
— Пожалуйста, что? — Я резко оборачиваюсь. Он убирает руку от двери, и я открываю ее, чтобы уйти. — Пожалуйста, дать тебе еще один шанс переспать со мной, чтобы завтра ты вспомнил, что я не то, чего ты хочешь? — Я огрызаюсь. — Или, пожалуйста, верни все назад, чтобы ты снова смог заставить меня чувствовать себя дерьмом, пока ты не решишь, что все закончилось, и не свалишь в кругосветное путешествие?
Это бессмысленный разговор. Ничто не изменит того факта, что он не может смириться с моим образом жизни. Я не собираюсь снова ввязываться в это. Я ничего не понимаю. Никогда не понимала.
— Нет, — хмурится Уилл. — Ничего подобного. Ты — все, чего я хочу, Мэгс. Всегда была.
— В самом деле? Тогда тебе нужно работать над самовыражением, потому что выезд из страны на неопределенный срок говорит об обратном.
Он опускает глаза.
— И эта фигня о том, что ты недостаточно хорош для меня. Когда ты перестанешь оправдываться? Я не могу изменить того, кто я или откуда. Я никогда не тыкала тебе этим в лицо. Значит, дело в том, что я недостаточно хороша для тебя.
— Нет! — Он рычит, вставая между мной и открытой дверью. — Ты, ты… ты все. Я просто не могу дать тебе жизнь, к которой ты привыкла. В отличие от… — обрывает он сам себя.
— В отличие от кого…? — Нетерпеливо подталкиваю я, складывая руки.
На другой стороне коридора Спенсер громко прокашливается сквозь открытую дверь:
— Наездника.
— Что? — Я хмурюсь, смотря Уиллу через плечо. Отлично, я и не подозревала, что у нас есть аудитория.
— Иди на хуй, Спенсер. — рычит Уилл, не оборачиваясь.
— Что он имеет в виду?
Уилл вздыхает, но ничего не говорит.
— Ладно, если рассказать мне правду — это слишком много для тебя, я просто уйду.
— Нет подожди! Пожалуйста, не уходи.
— Тогда скажи мне, что он имеет в виду.
Уилл оглядывается на открытую дверь и Спенсера.
— Может быть, ты вернешься к себе, чтобы мы могли поговорить наедине?
Я качаю головой.
— Нет. Если ты хочешь мне что-то сказать, выкладывай, чтобы я могла уйти.
— Ох, Божечки, эта «мыльная опера» никогда не закончится, — восклицает Спенсер, преследующий нас. — Он имеет в виду твоего конного друга с растрепанными волосами. Этот идиот считает, что он недостаточно хорош для тебя, потому что в конечном итоге ты окажешься в замке с Понибоем. Вот, я сказал это, теперь мы можем с этим закончить?
— Спенсер, блядь, что я тебе сделал, чтобы заслужить эту херню? Я всегда помогал тебе! — Уилл выглядит искренне обиженным, пока я молча наблюдаю за происходящим.
— Вот именно, — отвечает Спенсер, довольный собой. — Ты велел мне вытащить голову из задницы, поэтому я возвращаю должок. Не стоит благодарности. Итак, теперь, когда я спас нас всех, и мы пропустим месяц мучительных игр в угадайку, я собираюсь увидеться со своей девушкой.
Уилл открывает рот, затем снова закрывает его.
— Будь я проклят! — пробормотал Спенсер, поднимаясь по лестнице и схватив ключи от машины. — Вся эта драма, это все даже не имеет никакого отношения ко мне! Я тот, кому придется все разгребать?! Кто бы мог подумать, что они, блядь, доживут до этого дня? — Он закрывает переднюю дверь, оставив нас обоих в подавленном молчании.
