ответ слышала либо безответные гудки, либо противный голос, оповещающий, что абонент вне зоне действия сети. Мне не хотелось думать о плохом, но эта продолжительная тишина не вселяла ничего хорошего. Набросив свой огромный пуховик ярко-красного цвета, который мама сочла за безвкусицу, я вышла на открытую террасу. Летом здесь здорово посидеть на лавочке и неспешно выпить кофе, наслаждаясь видами на сверкающую в лучах солнца реку. Сейчас же она была покрыта тонким слоем льда и будто припудрена белым пушистым снегом.
Как того и следовало ожидать, Юля не отвечала. Зато стоило мне отбить вызов, как на экране моментально высветилась фотография мамы.
– Привет, мам.
– Привет, Николь! – поздоровалась она, как ни в чем не бывало. За эти семь дней мы лишь пару раз перебросились сообщениями: она мне отправила фото именинницы тети Оли с пластмассовой короной на голове, а я в ответ написала «Королева». – Как ты, доченька? Всё ли у тебя в порядке? Всё ли хорошо?
Не знаю, почему, но я оглянулась. К таким уточняющим вопросам я отношусь крайне негативно. Даже, если их задает родная мать.
– Что ты хотела, мам?
– Ты ведь помнишь, что мы с тобой договорились встретиться в субботу? То есть, послезавтра!
– Да, я помню. У тебя изменились планы?
– Что-то вроде того. Видишь ли, тут кое-что произошло… Я звоню сказать, что завтра мы ждем тебя дома к семи.
– Зачем? – снова оглянулась я.
– Ну, во-первых, ты давно не заезжала к нам в гости! – с заметной нервозностью хохотнула мама. – А, во-вторых, мы всё же семья и должны поддерживать друг друга несмотря ни на что.
– Что это значит? Ты можешь просто сказать, что случилось?
– Нет, не могу! – повысила мама голос. – Ты – моя дочь и я хочу, чтобы ты хотя бы изредка навещала своих родителей, Николь! Просто, пожалуйста, приезжай, – смягчила она свой голос. – Мы будем тебя очень ждать.
Я стянула с головы глубокий капюшон, потому что мне вдруг стало очень жарко. Не знаю, что это было: злость, отчаяние или ненависть, но я очень хотела, как можно скорее закончить этот вызывающий зуд разговор и вернуться к своей привычной жизни.
– Я не буду ничего обещать. Мы договорились встретиться в субботу, и я подстроила под этот вечер свои планы. Если получится, я приеду.
– Мы тебя будем ждать, Николь, – с непривычной мольбой в голосе сказала мама.
От нее такое редко услышишь. Я даже не заметила, как схватилась за обледенелое железное ограждение.
– …Мам, случилось что-то серьезное? Пожалуйста, просто скажи мне и…
– Я не могу сообщить тебе о таком по телефону. Приезжай домой. Завтра и поговорим.
Ей или папе нездоровилось? На ум приходили самые пугающие диагнозы и прогнозы. Мне не хотелось думать о худшем, но эти мысли захватывали сознание, как полчища муравьев, почуявших ароматные крошки. Я опустила взгляд на свою ладонь, чуть ли не примерзшую к железке, и только тогда ощутила обжигающую холодом боль.
Я поспешила внутрь. Ладонь горела, а мое теплое дыхание лишь усиливало боль. Бросив свой пуховки на одинокую стойку администратора, я поспешила в дамскую комнату, но так и замерла перед дверью, потому что с другого конца офиса доносился голос Инги.
– …поэтому можете приступать уже сейчас, чтобы завтра на эти сборы не тратить времени. Кстати, о завтрашнем дне! В девять у нас будет общее с проектным отделом собрание, которое проведет Абрам. Быть всем и без опозданий! Информации будет много. Каждое слово важно. А теперь собирайтесь и поднимайтесь на седьмой этаж! Я каждому из вас выбрала рабочее место, так что на этот счет не переживайте. Мы будем все вместе в одной кучке.
– Нас выселяют, ребятки! – пошутил Стас, махнув всем рукой. – Теперь мы все будем под пристальным контролем большого босса!
– И как мы будем работать? – стали шептаться девчонки.
– А нам точно на седьмой этаж?
– Может лучше в фойе переждем этот ремонт? Мне как-то не очень хочется работать в непосредственной близости от Грозного!
О пылающей огнем ладони я тут же забыла.
Переезд с пятого этажа на седьмой занял намного больше времени, чем многие рассчитывали. Сотрудники проектного отдела спохватились в тот же момент, что и мы. Лифт был постоянно занят катающимися снизу вверх «переселенцами», у которых было так много вещей, что некоторым приходилось ездить туда-сюда не один раз.
До конца рабочего дня оставалось не больше десяти минут, а я только-только начала собирать свое офисное добро. Стас подшучивал надо мной, а другие сотрудники поглядывали в мою сторону с нескрываемой жалостью. Все собирались домой.
– Зря отказываешься от моей помощи, – хмыкнул Стас, набрасывая темно-синий пуховик. – Мы бы на раз два подняли эти коробки, а потом зашли бы в какой-нибудь бар и пропустили по стаканчику.
Я молча улыбнулась, продолжая вынимать все канцелярские принадлежности из ящиков стола. Шутливые заигрывания Стаса и план работы, который сегодня я, к счастью, выполнила на ура, разбавляли мои обреченные тревогой мысли о родителях. Я понимала, что не торопилась, как многие, с переездом, потому что вовремя ушла бы домой, а там, в одиночестве, прерываемом лишь мурлыканьем Люрекса и звуками, который издавал телевизор, погрязнуть в беспокойстве не составляло труда.
– Что ж, тогда до завтра, коллега! – сказал Стас, закинув на плечо широкий ремешок от кожаной темно-коричневой сумки. – Кстати, наши столы на седьмом этаже стоят так же напротив друг друга.
– Отлично, – улыбнулась я, подумав об отце. – До завтра, Стас.
– У тебя всё в порядке? Мне показалось или новость об этом временном переезде тебя расстроила?
– Ничего подобного! – спохватилась я и улыбнулась намного веселее. – Через две недели у нас будет обалденная зона отдыха! Летом это терраса, но зимой там задувают ветра.
– Да, – смотрел на меня Стас, будто ожидая чего-то. – Что ж, тогда чао-какао! Так-с, девчонки, кто хочет прокатиться со мной в супер скоростном лифте?
Через полчаса я устало смотрела на две картонные коробки и огромный моноблок. Да, наверное, стоило позволить Стасу помочь мне хотя бы с последним. Поднявшись по лестнице сразу с двумя коробками на седьмой этаж, я с трудом донесла их до ближайшего чужого стола. Мышцы горели, руки дрожали, а ладонь будто верещала от обжигающей боли. Новое место обустраивали ещё четверо сотрудников. Их имен я не знала, но лица были знакомы. Мне понадобилось ещё полчаса, чтобы разложить свои вещи и сделать свое рабочее место таким же уютным и удобным для меня, как это было всегда. За квадратной колонной, облицованной темным деревом, располагался стол Дианы, а чуть дальше дверь в кабинет Абрама. С моего
