и виновато. Надеюсь, подействует.
– Эля, пообещай, что больше не сунешься в такие места в одиночестве, – все-таки свернул нотацию Елисей, прекрасно зная, что свое слово я буду держать. Знала и я. Поэтому пожала плечами и честно призналась:
– Не могу.
– Что?! – рявкнули оба парня. Что ж так орать-то? Я ничего особенного не сказала же.
– Что слышали. Если Леське опять приспичит, я ее одну не смогу оставить, – честно призналась я. О причине этого «приспичит» я сообщать не стала. Надо будет – додумаются. А не надо… Значит, оно и не надо.
– Элина! – Елис бросил на меня суровый взгляд. У него на лице прямо было написано: «Я за тебя отвечаю». Вот только нет. Не отвечал.
– Нет.
– Элька, если ты будешь так себя вести, я скажу…
– Не скажешь, – торопливо перебила его я. – И сам знаешь, по какой причине. Хотя если даже скажешь… Сообщи заранее, ладно? Я хочу на это посмотреть.
Он замолчал, прекрасно поняв мой намек. Арсений, кажется, сообразив, что тут какие-то тайны, и с любопытством смотрел то на меня, то на Елиса. Наконец Керн выдохнул:
– Ладно. Если что, просто предупреждай, ладно? Пожалуйста.
Интересно, и через сколько он заметит, что в подобных местах мы будем оказываться только там, где есть сам Елис?
Тем временем мы подъехали к нашему дому. Елис вопросительно посмотрел на Арса:
– Ты домой или как?
– Домой, – кивнул он. – Что-то гулянка не задалась.
– Доведи ее тогда до квартиры, ладно? Я тоже к себе поеду.
– Не надо меня никуда доводить! – возмутилась я. – Я что, маленькая?
– Молчи, женщина, ты лишилась право голоса, когда поперлась фиг пойми куда, – заткнул меня Елис. – Спасибо, Арс.
Он уехал. А я, недовольно поджав губы, осталась наедине с Ленским.
Молчание не тяготило, но казалось неудобным. Почему-то возникало ощущение, что Арсений оказался в том месте, куда пускать его не следовало. Словно он перешагнул за черту, за которую я пускала далеко не всех. Да что там, сама Леська до сих пор не подозревает, в каких отношениях я с Елисеем. А ведь мы с ней подруги. За два года привыкли друг к другу, поддерживали взаимно неоднократно. А тут после переезда Ленского все пошло шиворот навыворот. Как-то же мы на протяжении почти двух лет не пересекались. А сейчас… Неужели прошли всего сутки? С ума сойти!
– Нет, повелительница тьмы из тебя так себе, – неожиданно рассмеялся Арсений, разряжая обстановку. Я недоуменно моргнула.
– Это ты сейчас к чему?
Так, Эля, не тормози. Что ты застыла возле подъезда как памятник самой себе? Так не заслужила еще, не доросла. Соберись и топай домой. А то еще Ленский тебе сейчас нотацию прочитает для полного кайфа. Оно тебе надо?
Движения были четкие, когда я начала искать ключи в сумочке. И все равно в последний момент рука дрогнула, я как-то совсем неловко приложила ключ к домофону. Так, что наблюдающий за моими движениями мажор, забрал у меня ключ и приложил как надо. И параллельно пояснял:
– Потому что с порождениями тьмы ты справляешься так себе. Так что никакая ты не повелительница тьмы, а домашняя девочка Элечка.
«Домашняя девочка Элечка». Эти слова повисли в воздухе и еще звучали в ушах, а нахал, произнесший их, уже распахнул передо мной дверь. Домашняя девочка Элечка. Обалдеть. Если не выразиться куда грубее. Во-первых, кому хочется слышать, что она домашняя девочка? Звучит почти как синий чулок. Да и Элечка… Так меня не называл никто. Разве что бабушка и иногда родители. Эля, Элька, Элли… Но Элечка… Уменьшительно-ласкательный суффикс почему-то резал слух и вообще вызывал желание протестовать.
– А ты большой эксперт в домашних девочках, Арсюша? – ехидно поинтересовалась я, вырывая из его ладони свои ключи и заходя в подъезд. Что ж, если ему так нравятся уменьшительно-ласкательные, будем платить тем же. На лице «Арсюши» отразилось такое изумление, что подавить смешок не получилось. Ну да, для «тигра» такое обращение, похоже, в новинку. Какая жалость!
– Я, в принципе, большой эксперт в девушках, – нашелся, наконец, с самодовольным ответом мажор. Я закатила глаза: вот откуда в нем столько самоуверенности? Впрочем, наверное, каждый второй или третий мужчина уверен в том, что он является экспертом в девушках. Вот только что-то мне подсказывало, что со временем каждый из них понимает свою ошибку.
– Да, я это заметила, – согласно кивнула я. – Вчера ночью и сегодня днем это особенно хорошо было видно.
Господи, неужели с момента того дурацкого инцидента с Марго прошло всего полдня? По моим ощущениям, половина жизни!
– У каждого случаются сбои, – парировал Арсений. – Вот ты сегодня тоже просчиталась с тем… – он запнулся, видимо, не желая в моем присутствии ругаться, – субъектом. И Леся твоя тоже.
Леся-то как раз в выигрыше находится. Как она считает. Но озвучивать это я не стала. Все-таки не зря когда-то приняла решение до последнего скрывать привязанность Леськи к Елисею. Хотя иногда хотелось устроить выволочку королевичу за то, что он иногда в таких вот милых мелочах ее поощряет. Хотя и понимала, что он просто не может иначе. Воспитание не позволяет. Натура. Отношение к девушкам. Он же Леське ничего не обещает.
– Спасибо за помощь, – выдавила я, косясь на лифт. Какого черта он так долго идет? Днем подвел, не работал. Сейчас тоже не спешил. Или мне просто время в компании Ленского кажется каким-то бесконечным? Хотелось быстрее попасть домой, где было все просто. Легко и понятно. Потому что этого мажора, кажется, я не понимала совершенно.
Тут, на мое спасение, как раз пришел лифт, и мы шагнули в кабину. Вот только Арсений нажал на кнопку моего этажа и под моим удивленным взглядом пояснил:
– Я же обещал проводить тебя до квартиры. И вообще, ты же моя девушка. Каким я буду мужиком, если не провожу?
Я не удержалась и простонала. Чувствую, он еще долго будет припоминать мне сегодняшнюю сцену и мой эпичный выход. Ладно хоть не предлагает больше реализовать озвученное мною на самом деле.
– Я бы тебя точно простила, – буркнула я, испытывая желание спрятаться. Лифт, иди быстрее. Спасай.
– А вот Елисей нет, – хмыкнул Арсений. – Я же клятвенно обещал королевичу доставить принцессу до самых дверей. Так что…
Лифт остановился.
