В груди не на шутку разыгралось волнение. Как мне вести себя с Витей? Что говорить? В баре я грубила, больше грубить не хочу.
Самая лучшая тактика — быть собой.
— Алло, — поднимаю трубку.
Адреналин шарашит по крови, дыхание сбивается. Почему-то чувствую себя краснеющей школьницей. Давно я так не нервничала из-за звонков.
— Добрый день, у меня пропущенный вызов от вас. Это Виктор Смолов, — его голос слегка сонный и слабый.
В первую секунду меня удивляет столь формальное обращение, а потом я понимаю: у Вити нет моего номера. Это мне его контакт достала Полина через Стаса, а Вите мой телефон никто не давал.
— Привет, — стараюсь произнести уверенно. — Это Даша. Мы познакомились в баре…
Замолкаю, понимая, насколько это тупо — объяснять, кто я. Витя вряд ли мог так быстро забыть девушку, из-за которой ему всадили ножом в живот.
— Привет, — его голос теплеет. — Я очень рад тебя слышать, Даша. Как ты? Как твои дела?
— Кхм, со мной все в порядке. Я не пострадала. Лучше расскажи мне, как ты себя чувствуешь?
— Я в порядке. Меня перевели в обычную палату. Надеюсь, завтра-послезавтра выберусь отсюда.
— Так скоро? — громко изумляюсь. — Но ты же такое серьёзное ранение получил!
— Ерунда. Там ничего страшного.
— Как это ничего страшного? — продолжаю возмущаться. — Ты потерял много крови! Чуть не умер! Тебе делали переливание!
— Жизненно важные органы не задеты.
— И что? — злюсь. — Нельзя так быстро выписываться. Переливание крови — это очень серьезно…
— А откуда ты знаешь, что мне переливали кровь? — перебивает, задавая резонный вопрос.
Теряюсь. Разве Вите неизвестно, что я провела полночи в больнице, пока его оперировали?
— Врач сказал. Я же с тобой отправилась в больницу, когда скорая приехала. И я пробыла в больнице почти всю ночь, пока не вышел врач и не заявил, что угрозы для твоей жизни нет.
— Да? Я не знал. Спасибо. Мне очень приятно.
— Нет, это я должна тебя благодарить. Витя, ты спас меня. Без преувеличения спас.
— Да брось. Любой на моем месте поступил бы так же.
— Нет, — качаю головой. — Не любой. Мимо нас прошло несколько человек и проехало несколько машин. Никто не остановился. Витя, я так тебе благодарна! А еще чувствую себя очень виноватой. Ты мог погибнуть из-за меня.
— Это была бы не худшая смерть, — изрекает со смешком.
Глупый. Разве можно так шутить?
— Я хочу тебя навестить. Можно?
На этих словах мой голос слегка дрожит. Волнение снова охватило меня. Вдруг Витя откажет? А мне так хочется его увидеть.
— Я был бы очень рад, — тихо отвечает, и от его интонации по телу проходит волна жара. Она распаляет кожу, заставляет сделать жадный глоток кислорода. — Мне нравится твой томный вздох. Можешь повторить для меня?
О Боже, должно быть на том конце провода это прозвучало, как стон! И он услышал! И невесть что подумал!
Пока в панике придумываю, что ответить, Витя начинает слегка смеяться.
— Это была шутка, — говорит расслабленно. А следом добавляет: — Или нет.
— Какой же ты все-таки наглец! — наконец-то обретаю дар речи.
Снова по-доброму смеется.
— Не переживай, Даша, ты привыкнешь к моей манере общения.
«Привыкнешь».
Он рассчитывает, что мы будем много общаться?
А я бы хотела? Не знаю.
Наверное, да. Как с другом. Мне почему-то кажется, что Витя — прекрасный друг. Он и рассмешит, и поможет, и выслушает. И даже спасёт.
— Надеюсь, что привыкну, — улыбаюсь в трубку.
— Подожди. Ты только что согласилась на, так скажем, долгое общение со мной? Я правильно понял?
— Согласилась.
— Тогда сегодня — лучший день в моей жизни.
Смеюсь.
— Я тебя навещу. Завтра можно?
— Можно. Даже нужно.
— Я рада, что ты позвонил, Вить. И… просто спасибо.
— Просто не за что.
Я отбиваю звонок и долго сижу с дурацким счастливым выражением лица. Снова и снова прокручиваю в голове наш разговор. Улыбаюсь, как дурочка. Мечтательно закусываю губу. Представляю нашу встречу. Представляю, как будем друзьями: куда-нибудь ходить, болтать, смеяться.
Но еще не догадываюсь, как серьезно я влипла.
Глава 10. Девушка, как в кино
Виктор
Больница порушила мне все планы. У меня несколько гонок на носу, нужно готовить машину, а я под капельницами. Поскорее бы выбраться отсюда, дела не ждут. Но врач наотрез отказывается выписывать меня так быстро.
Из близких никому не сообщаю, что лежу в больнице. У меня слишком много друзей, начнут переживать и ходить сюда толпами. Не надо. Только Стаса, раз уж был в тот вечер со мной, прошу привезти мне из дома кое-какие вещи, но запрещаю рассказывать кому бы то ни было о случившемся.
Никаких посетителей не хочу, кроме одного. Вернее, кроме одной.
Даша приходит. Как и обещала по телефону, на следующий день. Темные волосы завиты в легкие волны, на лице едва заметный макияж, скромная одежда. Стесняется. Невооруженным взглядом видно.
— Привет, — подходит к моей кровати. Нервно улыбается, садится на стул. — Как твои дела? Как самочувствие? Это тебе.
Кладёт на тумбочку пакет.
— Здесь фрукты, — поясняет. — Я не знаю, какие ты любишь, поэтому взяла всех понемногу.
— Привет, — отвечаю, расплываясь в улыбке. — Я в порядке. Ждал тебя.
Смущается. Заправляет за ухо волосы, прячет глаза.
— Ты не ответил, как твоё самочувствие.
— Да все в порядке. Жду выписку.
— Так быстро нельзя выписываться. Ты получил серьёзное ранение.
Такая строгая и правильная. Хотя чего я удивляюсь. У Даши на лбу написано: «Люблю порядок и дисциплину».
— Ты сама как?
— Я в полном порядке.
— Точно? — с подозрением оглядываю ее с головы до ног. На видных частях тела ни синяков, ни ссадин нет.
— Точно. Ты успел вовремя.
Ее голос звучит с благодарностью. Я же мыслями возвращаюсь в тот вечер. В груди снова вспыхивает неконтролируемый гнев, когда перед глазами встает картина почти что изнасилования.
— Витя, я очень тебе благодарна, — едва слышно бормочет. — Спасибо большое. И извини, пожалуйста, что грубила в баре при знакомстве.
Она похожа на маленького робкого котёнка, которого только что принесли в дом
