более что ему так весело с Ильгаром. Так может быть я действительно плохая мать? Раз не ставила ему веселую музыку, не делала с ним зарядку, не увлекала должным образом, и не вытребовала у Марата право выгуливать сына вне стен дома? Что если я все делала не так, и сейчас я действительно для него не больше, чем обслуживающий персонал?
Больше всего мне хотелось сейчас убежать обратно в машину. Вернуться в свою клетку, где хотя бы я уже изучила привычные виды боли. Где хотя бы не было той моральной пустоты, которую я вдруг ощутила сейчас?
Но я не могла убежать. Не могла дать волю слезам. Я полностью зависела от Ильгара и должна терпеть все его колкости.
– Ена, – окликнул меня Ильгар, а я не могла открыть глаза, боясь показать насколько я сейчас уязвлена.
Ведь он обязательно этим воспользуется. Кольнет меня еще больнее.
– Малышка, – Ильгар обнял меня одной рукой за талию, держа в другой Дамира. – Ну что с тобой? Я обидел тебя?
Я мотнула головой, все еще не в силах взглянуть на него.
– Дамир выбрал для тебя заколку на свой вкус, – Ильгар обнял меня крепче, прижимая к сыну, а Дамир тут же захотел перейти ко мне на руки. – Посмотри. Тебе понравится.
Я взяла сына на руки, но не желала вступать в диалог.
– Отвези нас домой, пожалуйста, – проговорила я, чувствуя горечь невыплаканных слез в горле.
– Успокойся, малышка, – Ильгар поцеловал меня в висок, согревая своим дыханием. – Все хорошо. Мы просто позавтракаем и вернемся.
– Я не голодная, – настаивала я, но объятья Ильгара не сказала бы что успокаивали, но усыпляли. Приятно лишали сил и лишних мыслей.
– Не сразу, но ты станешь прежней, – сказал он. – Просто доверься мне. Хочешь злиться – злись. Хочешь плакать – плачь. Выпусти из себя все, что накопилось. Можно не здесь и не сейчас. Мы никуда не торопимся. Знай, что я сделаю то, что наметил. Даже если ты будешь очень сильно противиться. Я вытащу тебя из всего этого и добьюсь того, чтобы ты стала счастливой.
Это прозвучало совсем несвойственно для Ильгара, и я упорно не хотела вслушиваться в его слова. Но все же я стояла и грелась в его объятьях, как будто это могло хоть немного меня излечить…
Я простояла в объятьях Ильгара целую вечность. Никак не могла согреться его теплом. Надышаться его мужским ароматом. Зарядиться его спокойствием и уверенностью. Я должна была прервать все это, но не могла. Больше не было сил.
Мне хотелось, чтобы хотя бы Дамир выдернул меня из этого состояния. Я не понимала почему он притих у меня на руках и требовал срочно потащить его к новым интересным местам.
Но все же я нашла в себе силы отлипнуть от Ильгара.
– Спасибо, – чуть хриплым голосом сказала я. – Голова закружилась. Но уже прошло…
«Голова закружилась». Нашла что сказать. Сейчас ведь Ильгар обязательно скажет, что это из-за него. Еще добавит будто он весь такой неотразимый и желанный, что вскружил мне голову.
– Все хорошо, – но он все еще оставался нежным со мной. – Если ты будешь почаще ко мне прижиматься, я не буду тебя подкалывать.
– Лучше подкалывай, – буркнула я, пытаясь отстраниться, но тут увидела причину почему Дамирка все это время был таким тихим.
Оказывается он держал в руках серебряную заколку с тканевым цветком. Белоснежные лепестки выглядели как живые, и мне даже почудился их тонкий аромат.
– Молодой человек, позволите? – Ильгар осторожно взял заколку из детских ручек. – Думаю, вот так будешь лучше.
Ильгар собрал зубчиками мои волосы от виска к затылку и закрепил заколку. Теперь мои волосы лежали немного ассиметрично, поэтому не было так сильно заметно криво постриженных концов.
– Сегодня я сам подравняю тебе кончики, – Ильгар обратно провел рукой, коснувшись моей щеки. – Ты ведь мне доверишься?
Я отрицательно мотнула головой, почувствовав как по коже пробежались мурашки и приподняли мне корни волос. Ильгар так приятно говорил и касался меня! Вот бы он всегда был таким нежным! Хотя… Зачем мне это? У нас бы все равно с ним ничего не будет. Но если просто помечтать…
– У тебя очень красивые глаза, – Ильгар взял у меня Дамирку из рук, а сам поднял мое лицо за подбородок. – Несмотря на то, что печальные.
– Я… проголодалась, – пробормотала я, отгоняя накрывшее меня наваждение. – И уже очень устала.
– Скоро все покушаем, – Ильгар взял меня за руку и повел к нашему первоначальному пункту.
Семейное кафе встретило нас гулом голосов и далекими вскриками детей. Детки от трех до семи дет носились по детской площадке. Младше трех – ползали в мягких лабиринтах, «плавали» в бассейнах с шариками, и поролоновыми кубиками. Также в разных углах были расположены батуты, столики для лепки и рисования, уголок с конструкторами, лего разных размеров и магнитными паззлами.
– Пойдем, немного взбодримся, – сказал он мне и повел на батуты.
– Я не буду прыгать, – я испугалась показаться глупой на публике.
– Будешь, – Ильгар крепче сжал мою руку и все-таки доволок меня до батута. – Я не отпущу тебя, пока не увижу твою улыбку. Это будет твоя плата за завтрак.
– Нет, – нахмурилась я, но мы уже оказались в центре батута.
– Если ты мне не улыбнёшься искренней улыбкой, – пригрозил он, – то я поцелую тебя. Как бы ты при этом ни сопротивлялась.
– Перестань, – я попыталась вырваться, но это было бесполезно. Ильгар никогда не упускал свое.
– Я тебя предупредил, – коварно улыбнулся он и стал тихонько пробно прыгать на батуте.
Это больше было похоже на волны то поднимавшие тебя, то опускавшие, но так Ильгар проверял реакцию Дамира.
Дамир замер в его руках с восторгом на лице. Пальчиками он крепко вцепился в пиджак Ильгара и смотрел на все огромными глазками-бусинками. После пары прыжков они стали так блестеть, что вот-вот готовы были вспыхнуть огнем.
Я не могла оторваться от его глаз, поэтому не заметила, как Ильгар втянул меня в наши общие прыжки. И вот я уже подлетала невысоко верх, а в груди потихоньку разливалась тихая радость.
Когда я только оказалась в этом торговом центре,
