- Нет…
- Алиса, домой. Сейчас.
Я опять хочу протестовать, а не могу. Какого хрена со мной происходит?! Без понятия вообще. Я, как ребенок, прижимаюсь разве что сильнее и головой мотаю точно болванчик.
- Алиса, все уже сделано.
- Как?
- Ты оставила в прихожей куртку.
- Ты украл его...
- Не будем говорить о воровстве здесь. Зайди домой сама, или я помогу тебе это сделать.
- Он — мой, - еле шевелю губами, но Олег все слышит и слегка усмехается.
- И мой тоже.
***
Мы сидим на кухне, а я изо всех сил стараюсь не пускать воспоминания последнего вечера, который прошел примерно также. Наедине. На этой же кухне и на том же месте. По правде говоря, дело-то не в кухне вообще — во всем. Мне его некомфортно пускать в любой уголок дома, что был когда-то и его тоже, хотя бы условно. Реальным стал лишь побег, если так подумать…
Ох, боже, не сейчас. Не думай ты об этом! «Вы» здесь ни при чем! Все дело в Давиде.
Хотя мне не нравится, как Олег себя ведет. Будто все еще хозяин здесь! В прихожую зашел, как всегда, спокойно. Не нервничает гад, разве что глазами оббегает обои, которые я долго выбирала в свое время, улыбается. Интересно, о чем он думал в этот момент? Хотя нет. Неинтересно. Я не хочу этого знать.
И сейчас не хочу. Исподтишка наблюдаю, как он сидит за столом спиной ко мне и задумчиво гладит его стеклянную поверхность. Буквально на том же месте, где я сидела в тот злополучный вечер.
Черт…
Вспыхиваю, как спичка, и опускаю глаза в пол. С ним рядом не сажусь — как и сказала, ни за что не сяду в принципе! Нет. Увольте. Но когда Олег тихо усмехается — обращаюсь в слух. Хорошо, что хоть какой-то звук издал, достал молчать и нагнетать обстановку.
- Может ты сядешь?
- Нет.
- Алиса, это несерьезно. Так и будешь стоять у меня за спиной? Нам о многом нужно поговорить.
- Говори, я потерплю.
- Потерпишь… - словно пробует слово на вкус, но не настаивает больше — оборачивается и кивает, - Хорошо, как знаешь.
Встает сам и проходит полукруг. Честно? Не знаю почему. Нервничает? Или просто воспитание не позволяет сидеть, если женщина стоит? У Олега такое есть, правда. Вряд ли от его склочной матери, скорее в армии научили. Жаль, что не научили женщин не обманывать…
Но я снова запрещаю себе скатываться к яду, а пытаюсь держаться объективной тропинки. Все уже. Мои карты биты, я-то врать не умею, как некоторые. Жаль, что способность эта половым путем не передается!
Да господи! Алиса, твою мать, ну хватит уже! Пожалуйста, прекрати…
Тем временем, пока я веду нешуточную битву с самой собой, Олег ерошит волосы на затылке, а меня снова простреливает — битва на потом, я ведь прекрасно знаю этот жест. Давид также делает, когда растерян, и у меня такой диссонанс. Я ненавижу Олега — это факт, но сразу же смягчаюсь. Как можно ненавидеть кого-то, кто по сути своей, часть того, кого ты любишь больше всего на свете?
Ну твою мать, Алиса, блин…
Вздыхаю и подхожу к столу, но медлю. Не хочу я строить никаких мостов к нему, а строю…Присаживаюсь на краешек стула и туплю взгляд. Олег за мной наблюдает. Я это тоже чувствую, да и понимаю прекрасно — ждет, что я сделаю дальше, но это, прости, все. И так много. Ты и этого не заслуживаешь, козел.
А ведь надо с чего-то начать. Не ради него, ради моего малыша — надо. Олег ведь, по правде говоря, не мастак вести душевные разговоры, да и вообще говорить — не его сильная сторона. Таких называют «солдафон». Прямой, четкий и лаконичный. И мне вот интересно…каково такому, как он, было врать мне в глаза о том, чего никогда не было? Я ни разу так и не спросила — страшно было, а сейчас и смысла будто нет. Его действительно нет.
- Ты хочешь поговорить о Давиде, - помогаю (зачем-то), он в ответ снова медлит, но подходит и садится на свое место.
К сожалению, как бы я не отбрыкивалась, это место его. Оно так до сих пор никем и не было занято, а мне страшно, что не будет. Ой как страшно…
- Спасибо, - тихо благодарит (зачем-то), я глаза закатываю и перевожу их в сторону окна.
Ненавижу это в нем. Его эти вечные, оленьи глазища! Я столько раз задавалась вопросом, ну как…как в одном человеке может сходиться вдруг две абсолютно диаметрально разные противоположности? Подлость и благородство? Вранье и честность? Сила духа и слабость? Я ведь Давиду не врала: Олег не плохой человек. Наверно в этом и ответ — он просто человек. Я могу понять, почему он так поступил…Запрещаю себе понимать, правда, но отделаться от мысли, что если бы не его дебильный братец, он бы так никогда не поступил, нет. Совесть не позволила бы, а она у него есть, мне ли не знать. Знаете, иногда, чтобы понять человека, которого ты понять не можешь, можно попытаться, если посмотреть на его работу. Как начальник Олег превосходен. Не в плане его деловой хватки, я сейчас не об этом говорю, а об отношении к людям. Он ко всем с огромным уважением обращается всегда. Будь то топовый архитектор или уборщица баба Клава — всех всегда по имени отчеству называл (кроме нее, конечно же, но она его буквально заставила), всегда поздравлял с праздниками. Он — единственный на моей памяти человек, который на праздники дарил подарки и выделял премию. Я им на каждое восьмое марта гордилась, аж лопалась, когда ночью нам привозили огромную охапку тюльпанов — каждой работнице. И конфеты с конвертиком. Поэтому, когда он уехал в Москву, все по-настоящему переживали это, как личную потерю — я то знаю. Мне говорили.
Я же не просто так была в него влюблена так сильно. Не из-за внешности, хотя чего тут отрицать? И она тоже играла свою роль, но больше за то, что он так старательно прячет за всей своей внешней холодностью — не такой он на самом деле. А может, это снова мираж? Может быть, хотел только таким казаться? Может быть, на деле он не глубже лужи во дворе? Я-то его колодцем вижу. С плохим и с хорошим, но колодцем с огромным внутренним миром, который меня тянет, как путника в пустыне. Я ведь знаю — мне спрашивать не нужно — он бы никогда не влез во всю эту историю по низким, гадким причинам типа денег или власти, как мой отец. Знаю. Если бы не Сережа, мы бы не поженились никогда…Было бы гораздо проще ненавидеть его, если бы не этот факт, и, может быть, если бы не он, я бы Олега и близко не подпустила к ребенку. Я бы его и не любила так…
Но у нас есть на руках только те карты, что выдала жизнь, поэтому я вздыхаю и пытаюсь с собой примириться.
- Давай уже закончим побыстрее, я устала.
- Я хочу с ним познакомиться.
- Ты уже это сделал.
- Не так. По-настоящему.
Киваю пару раз. Это вполне логично, что тут скажешь? А он вдруг тихо спрашивает.
- Чего ты так боишься, Алиса?
Я не могу поднять глаза в ответ, потому что сейчас точно разрыдаюсь. Гипнотизирую вместо того его яркие часы. Золотые. Дорогие, даже слишком. Как у моего отца в свое время. Папа всегда говорил, что часы для мужчины — показатель статуса. Для того, чтобы продемонстрировать свое состояние, не нужно носить броские вещи, как тот же Семен, или ходить и сорить деньгами — вульгарно уж слишком. Достаточно надеть хорошие часы и начистить ботинки — вот и весь рецепт. Олег это правило освоил отлично. Он не выглядит аляпистым или несуразным, он выглядит правильно, чтобы сразу понять — такой мужчина способен на многое. А что я? Я теперь никто и звать меня никак…
- Алиса? Ты меня слышишь?
- Я боюсь, что ты его заберешь.
Выпаливаю, как на духу, потому что мне просто необходимо услышать ответ: да или нет? Мне надо бояться вообще? Надо готовиться? Может быть, обратиться к юристу? Нет, правда, я хочу получить прогноз, чтобы быть во всеоружии.
- Да ответь ты наконец, хватит нагнетать! - не выдерживаю и сразу же получаю то, чего так желала.
- Я понимаю, что в прошлом поступил, как конченный гандон, и понимаю, почему ты…Алис, я правда понимаю…
Отвечает тихо, но твердо, и я наконец смотрю на него — Олег как будто уязвлен моим вопросом? Но ты, блин, серьезно?! Что мне еще думать-то?!
