неё свои страхи и переживания. А что на самом деле произошло? У мужика мозги плавно потекли вниз, и он увидел лишь то, что увидел. Может, у него секса с полгода не было, и наблюдается спермотоксикоз? Уголки губ девушки дернулись в усмешке. Парни в универе часто стебались по этому поводу друг над другом.
Люда сомневалась, что у такого мужчины, как Илья Тарин не было постоянной подруги или любовницы. Он красивый и…
Девушка одернула себя. Что-то не так. Вот кто бы чтобы ей сейчас не говорил, она четко осознала, что что-то не так. И в первую очередь, в её восприятии самого Ильи.
Слишком остро…
И нервно.
Она не могла с точностью сформулировать своё отношение к нему. Пока он вызывал у неё отторжение и желание спрятаться, ни в коем случае не оставаться с ним больше наедине, потому что, как показывала практика, это опасно, чревато негативными последствиями именно для неё.
Такое с Людой происходило впервые. Чтобы с первой минуты общения с кем-то не поладить настолько, что каждый диалог переходил в открытое противостояние. И главное, Илья же взрослый мужчина… Видимо, и она ему не понравилась как личность, что он готов видеть в ней один лишь негатив.
- Ладно, - выдохнула Люда, ещё раз посмотрев на своё отражение.
Ничего страшного не произошло.
Так ведь?
- С днем рожденья! С днем рожденья!
- Люда… я тебя прибью!
- Вставай, именинница! Поздравлять буду!
- Так время-то…
- Пятнадцать минут восьмого, - с довольной и немного мстительной улыбкой пропела Люда, стягивая одеяло с подруги.
Та попыталась отбиться, лягнула подругу. Но не тут-то было. Люда ждала чего-то подобного и вовремя увернулась.
- Ты с ума сошла… Какой подъем, ты чего…
- Как на Алин день рождения испекли мы каравай вооот такой вышины, вооот такой нижины…
- Я тебя умоляю…
- Поздно!
Она кинулась к подруге и принялась её обнимать, щекоча.
Илья застыл в дверях, не в силах оторвать взгляда от девушек.
Угораздило увидеть Люду в коридоре.
И всё.
Пропал.
Снова.
Илья возвращался из спортзала. Он привык подниматься рано и перед завтраком боксировать или разминаться на тренажерах. Сегодня не стал изменять привычкам. И так совпало, что занятия завершил на десять минут раньше, чем обычно. Не шел спорт этим утром, хоть тресни.
А задержаться стоило, потому что, поднимаясь по лестнице, он увидел, как Люда на носочках крадется к комнате сестры. Илью точно током ударило, в области груди взорвался огненный шар.
Мужчина невольно замер, сжав челюсти.
Наваждение, в которое он с головой окунулся вчера, продолжилось.
На девчонке были пижамные шорты и майка. Хорошо, что шорты задницу прикрывали, зато отлично предоставляли обзор на длинные стройные ноги. То, что скрывала майка или, наоборот, открывала, тут с какой стороны посмотреть, Илье не показали.
Но и от увиденного вожделение хлесткой волной прокатилось по телу, дезориентируя и вызывая удивление.
В котором он пребывал со вчерашнего дня.
Илья не мог не пойти за девушкой. Ноги несли сами.
Люда пробралась в комнату сестры и принялась будить именинницу самым что ни на есть наглым и забавным способом. У Ильи же, наблюдавшим за тем, как та улыбается, радостно смеется, набрасываясь на Алю, распевая детскую песенку, в груди разрастался ком, что сдавливал ребра и мешал дышать.
Всё начало вчера.
Или раньше, когда Аля впервые скинула ему совместное фото с Людой?
Нет, всё-таки вчера. Глядя на фото, он отметил, что новая подруга Али красивая. И только. Привлекательная славянская внешность, нежные черты лица. Темные волосы, свободно падающие на плечи. И нежная улыбка, зажигающая блеск в глазах.
Сказать, что Илья сразу пожелал познакомиться с Людой – глупость. Для него на первый план всегда выходили комфорт и безопасность Альфии.
Скорее, девушка произвела на него странное, во многом непонятное и от того ещё более опасное впечатление вчера.
Её голос ему понравился. То, что он сорвался на девочке из-за своеволия Али, ему чести не делало.
Как и то, что последовало далее.
Он сам себя не понимал.
Уже вечером, после того, как Аля устроила ему промывку мозгов, раз за разом повторяя, что Люда хорошая, а он про неё подумал черт знает что и обидел на пустом месте, Илья долго не мог уснуть, прокручивая в голове события вечера. Плюс Аля успела его просветить, что за Людой приударяет едва ли не половина потока, но её подруга кремень, полностью сосредоточена на учебе и не думает про разные глупости. Последнее, конечно, сестра добавила зря, потому что у Ильи в голове четко сформировалась картина тестостероновых мальцов, обхаживающих Люду. И от этого неприятная злость вспыхивала в душе.
Особенно учитывая, что сам Илья обидел Люду.
Если его недружелюбие на трассе она извинила, смущаясь и явно тушуясь от его откровенности, то, что он отчудил в зале, возвело приличную стену между ними.
Оглядываясь назад, Илья не мог понять, чем руководствовался.
Ещё на трассе, когда Люда оказалась рядом, такая ранимая, с ресничками, на которых оседали снежинки, у Ильи как-то странно сбилось дыхание. Девочка как девочка. Подруга сестры. И что дальше? От её цветочного аромата, проникшего в ноздри и под кожу, слегка повело.
Что за хрень?
А она стояла, насупившись, и смотрела на него недружелюбно.
В принципе, Тарин и собирался вести себя отстраненно и холодновато. У него были подозрения, что сестренка задумывает небольшую пакость. Тут не надо обладать особыми дедуктивными способностями. В последнее время она решила его женить. Причем, засранка, открыто сказала, что ему уже тридцать один год и он вот-вот выйдет в тираж. То есть станет старым.
Илья долго смеялся. Сестренка зажгла. Понятное дело, ей в девятнадцать лет мужчины старше более чем на десятку кажутся стариками, и это правильно. Он первый будет против, если она начнет встречаться со взрослым мужиком. Пусть с ровесниками тусит.
Поэтому, когда Альфия сказала, что приедет с подругой, он заподозрил неладное. И решил, что сразу обозначит границы общения.
Обозначил, придурок.
И сам теперь не знал, как исправить ситуацию.
Дело ещё в чем…
Чем больше он смотрел на Люду, тем сильнее она ему нравилась. Даже нравилось – не то слово. Слишком слабое и обыденное. Сначала в машине он постоянно бросал на неё взгляды. Она сидела на заднем диване притихшая и такая серьезная, что невольно хотелось, чтобы она перестала грустить и улыбнулась. Этакий замерзший, но гордый Воробушек.
Он признавал –
