было приятно иметь такую связь с Беном. Связь, которая всегда будет у нас через его фермерский дом.
Джесс
Когда я ехал домой, все, о чем я мог думать — о письме в моем заднем кармане.
Возьми деньги, Брик. Не заставляй Джиджи бороться с тобой из-за них. Она сделает это и не остановится, потому что я попросил ее не делать этого. Она чертовски упрямая женщина.
Горжусь тем, что знал тебя, малыш. Ты вырос хорошим человеком.
Присматривай за моими девочками. И позволь им присматривать за тобой. Вы не пожалеете об этом.
Бен
На протяжении многих лет Бен взял за правило звонить мне примерно раз в месяц. Мы не разговаривали подолгу, и разговоры никогда не были серьезными. В основном я просто проверял, как дела, а Бен спрашивал, не нужны ли мне деньги для какой-нибудь работы, которую я выполнял на ферме. То, от чего я всегда отказывался.
Я бы сделал практически все для Бена Копперсмита. Содержание фермы было наименьшим, что я мог сделать, чтобы отплатить за доброту, которую он проявил ко мне, когда я был ребенком. И спустя девятнадцать лет этот фермерский дом больше походил на мой дом, чем на дом, где я на самом деле жил.
Если мне нужно было расслабиться или подумать о будущем, я шел именно туда.
Три года назад я заметил изменения в ежемесячных телефонных звонках Бена. Он начал рассказывать о своей жизни, а не просто расспрашивать меня о моей. Бен делился лишь истериями о Джорджии Элларс и ее дочери. Я мало что знал о ней. Бен не знал ее прошлого. Но он рассказывал мне всякие мелочи. То, что Джиджи приготовила на ужин накануне вечером. То, что сказала Роуэн и заставило его надорваться от смеха.
Я был счастлив за Бена. Что он был не один там, в Вашингтоне.
Мне это нравилось до того дня, когда Бен позвонил мне шесть месяцев назад и попросил убедиться, что фермерский дом находится в достаточно хорошем состоянии, чтобы Джиджи могла там жить.
Джиджи хотела деньги Бена. Его собственность. Она обманом выманила у старика его имущество.
Однако я держал свое мнение при себе, надеясь, что Бен никогда не увидит ее истинного лица. Что он мог бы прожить свои последние годы, думая, что она была дочерью, которой у него никогда не было. Бен пережил достаточно печали. Он заслужил несколько лет счастья в старости.
Даже если все это было шоу для жадной женщины-золотоискательницы.
Бен клевал на ее удочку годами, а я каждый день просматривал некрологи в Спокане. В тот день, когда я узнал, что он умер, я выпил целую бутылку «Крауна» и отключился на качелях на ферме.
Тогда я наблюдал и ждал.
Когда Бена не стало, я знал, что эта женщина скоро приедет, чтобы потребовать то, что ей не принадлежало.
И, как обычно, я был прав.
Ей потребовалось всего две недели, чтобы начать звонить по всему Прескотту, договариваясь о предстоящем переезде. Через две недели после этого она приехала в город.
Я знал, что она провела прошлую неделю, переезжая на ферму. Я знал, что это была ее первая неделя в больнице. В Прескотте происходило не так уж много событий, о которых не узнавал шериф.
Но чего я не знал, так это того, что, сидя на табурете в отделении неотложной помощи и вытирая руку Майло, она была самой красивой женщиной, которую я когда-либо видел.
Она обладала истинной красотой, подобной которой я никогда раньше не встречал. Той, что ставило таких мужчин, как я, на колени. Той, от которой вся кровь хлынула в член, а мозг отключился.
В ней не было ничего искусственного. Никакого фальшивого загара или фальшивых сисек. Она была идеальна и без тяжелого макияжа и растрепанных волос. И она явно ела что-то, кроме салата-латука и таблеток для похудения. Не то чтобы она была толстой. У нее было хорошее тело с подтянутыми мышцами на руках и ногах, но мягкими изгибами груди и бедер.
Один взгляд на Джорджию и я уже не был так уверен, что когда-либо видел похожих среди туристок из Голливуда, которые обычно были у меня в постели. Все деньги в мире не смогли бы сделать их такими же сногсшибательными, как женщина, одетая в простую медицинскую форму.
У нее были темно-синие глаза цвета сапфиров Його и шоколадно-каштановые волосы, ниспадавшие длинными свободными волнами до талии. Но именно веснушки выделяли ее красоту на общем фоне. Они были разбросаны по всей переносице и верхней части скул.
Истинная красота.
И чертовски опасная.
Я не должен падать перед ее красотой и позволять ей водить меня за яйца. Я никогда не смогу простить тот факт, что она пробралась в жизнь Бена, чтобы манипулировать им и украсть ферму у меня из-под носа.
Поэтому я сделал единственное, что пришло мне в голову, чтобы заставить ее держаться от меня как можно дальше. Я обращался с ней как с дерьмом.
И теперь, возвращаясь домой с этим письмом и чеком в кармане, я понял, каким придурком был.
Я гордился своей способностью читать людей. Это сделало меня чертовски хорошим копом. Но никогда в своей жизни я не читал кого-то настолько неправильно.
Джорджия не манипулировала Беном. Господи, она даже не знала, что у Бена был дом в Прескотте. Кроме того, она могла бы легко проигнорировать просьбу Бена выплатить мне пятьдесят тысяч долларов и просто оставить их себе. Не похоже, что я бы когда-нибудь узнал.
— Ты гребаный мудак, Клири, — пробормотал я в лобовое стекло.
Мне нужно было все исправить. Я был обязан извинить перед ней и Беном и исправить эту ошибку.
Я бы показал ей, что я действительно хороший человек, каким меня видел Бен.
Сидя за стойкой неотложной помощи, я изучала карту пациента на Айпад. Долине Джеймисон удалось перейти на электронное составление графиков, что было впечатляюще для такой маленькой больницы. Формат файла был довольно простым, но я хотела убедиться, что хорошо подготовлена к вводу жизненно важных показателей, приему лекарств и другим заметкам без Мейзи в течение следующей недели.
Сегодня утром первым делом зашел мой менеджер и спросил, готова ли я начать ротацию в другие подразделения. Учитывая, что Джон Доу и Майло были моими единственными пациентами в отделении неотложной помощи, я была более чем готова. Из-за постоянной болтовни Мейзи и
