— Инга Васильевна…
— Я уже тридцать пять лет Инга Васильевна. Кстати вы можете написать заявление об уходе. — подхожу ближе, глядя в глаза мужу, — Пока я вас, Кирилл Олегович, по статье не уволила за несоответствие занимаемой должности и наплевательское отношение к своим служебным обязанностям.
— Ты не имеешь права меня увольнять. Более того, ты должна продать нам свою долю, — сглатывает, глаза бегают, — И вообще, ты тут больше никто.
— Кстати Людмила Федоровна тоже может собирать вещи.
В эту секунду я вижу как взгляд Кирилла останавливается на чем-то позади меня. Поворачиваюсь. Маша! Застыв в дверях, она переминается с ноги на ногу, нервно поправляя короткую юбчонку, тянет подол вниз, бессмысленно хлопая нарощенными ресницами.
— А ты у нас, Мария, как там тебя тебя по отчеству, значит теперь менеджер по качеству…
— Меня утвердил на должность Кирилл. — пищит в ответ.
— Олегович, — добавляю я, — На работе демонстрация личных отношений недопустима. Ты не в борделе, Маша. Это же относится к дресс-коду. Что на тебе? Костюм для стриптиза?
Молчит. Все-таки инстинкт самосохранения у девушки присутствует. Хотя бы какой-то.
— Инга Васильевна, — снова начинает что-то пищать, но я ее перебиваю:
— И последнее. Ты уволена, Маша.
— Вы не имеете право!
— Имею. — широко улыбаюсь. Но тут включается Кирилл:
— Вообще-то ты еще в декрете, а я выполняю твои обязанности.
— Вообще-то нет, — поворачиваюсь к мужу, — во-первых, сегодня мой первый рабочий день, во-вторых, доверенность я уже отозвала. — На самом деле я только сейчас о ней вспомнила, но какая разница. — Ты уволен. И Людку с собой забирай. Если вы такие умные, будете свою фирму открывать.
— Э нет! — Кирилл не готов к такому повороту, и я знаю почему: ни черта он сам не откроет. Силенок не хватит, надорвется, — Маша, зови мать, скорее!
Орет так будто тонет. Кадр. Менеджеры ухохатываются. Я понимаю почему они не уволились, несмотря на такого идиота-руководителя. Это какой цирк! Где еще найдешь.
— Беги-беги, Маша, зови маму. Кириллушка обосрался.
Муж аж вспыхивает:
— А ты, Инга, зря унижаешь своего мужчину в присутствии посторонних.
— Мой мужчина? Спасибо, нет. Кстати, так что у нас по травмам на производстве?
Глава 14. Люда
Утро начинается как обычно. Одно меня смущает: почему Инга так до сих пор себя не проявила? По идее она должна либо прибежать просить прощения (а мы найдем за что), либо начать скандалить. Хотя со вторым сомневаюсь Только если от обиды. С другой стороны — она все равно захочет денег. Руководить — это вряд ли, с младенцем-то на руках. К тому же она так растворилась в своей новой роли «яжематери», что возвращаться на работу желания у нее точно не возникнет. Вот я бы на ее месте не стала рваться вкалывать. Денег бы взяла, да жила спокойно, в ус не дула. Но у Инги иная ситуация — у нее еще мужика увели. А для таких как Инга важно иметь статус замужней женщины, чтобы все было как на отфотошопленных картинках: муж, жена, ребенок и завтрак с хлопьями. Так что теперь душевное равновесие к подружке вернется не скоро.
Мне не хочется этих затяжных конфликтов, но что-то подсказывает, что скинуть как фигурку с шахматной доски Ингу не выйдет. Много денег я ей давать не собираюсь, на полгода хватит, ну на год — если пояса затянуть. А подружка точно не готова второй раз начинать все сначала. Не тот возраст — полы мыть и перед клиентом с пылесосом на цирлах скакать.
И хотя моя уверенность в себе никогда меня не подводила, но нет-нет, а слова Кирилла всплывают в памяти. И не только слова: весь его облик, как он с ужасом рассказывал что Инга придет и всех загрызет.
Да кого загрызет эта мышь? Боже мой! Зубы сломает!
А все равно тревожно. Но я не собираюсь никому демонстрировать свою неуверенность.
Перед началом рабочего дня Кирилл является ко мне в кабинет. Поистерить. Мало дома мне мозг взрывал, теперь еще и тут. С другой стороны понять его можно. Он хоть с Ингой, хоть с Машей имеет одинаковый вес в фирме. Но теперь, после ухода из семьи, нервотрепки стало больше. А он привык когда все работает, а ему не о чем переживать.
Все потому что захотелось молодого мясца! А за все нужно платить.
— Если Инга подаст в суд, то мы его не выиграем, — выдает с порога, направляясь к кулеру. Я смотрю на него поверх монитора. Кстати не зря я сказала чтобы мне выделили отдельный кабинет. Представляю если истерики Кирилла услышат посторонние. — Нам надо по-хорошему с ней разойтись. Интеллигентно.
— Мы ей разве грубили? Хамили? Все как в лучших домах, — стараюсь отвечать ровно.
— Она нам всем теперь жизни не даст.
— Не истери, — опускаю глаза на экран, — Проблемы надо решать по мере их поступления. А пока их нет, сходи и поработай. Что там с «Галереей»? Опять жалобу прислали.
— У меня тревожное чувство.
— Еще раз повторяю, — с трудом сдерживаюсь, чтобы не высказать все что я думаю об этом бестолковом. И как только Маше жить с таким? Умается, — Работать иди.
— Кстати я не забрал свои вещи из квартиры Инги… — наливает холодной воды в прозрачный пластмассовый стаканчик.
— Боишься останешься голым? Отдаст она твои шмотки, никуда не денется. Не на себя же их наденет?
— Вы так спокойны, я просто удивляюсь этому.
— А чего мне волноваться? И ты выдохни. Нечего тут панику разводить.
Кирилл, выпив стакан воды, уходит, а я наконец углубляюсь в работу. Но видимо сегодня не самый удачный день. Проходит буквально двадцать минут, как в кабинет влетает Маша, раскрасневшаяся и испуганная. А это у меня уже вызывает тревогу, потому что в отличие от Кирилла ее вывести из состояния равновесия не так уж и просто.
— Мам, там Инга! — закрывает за собой дверь, и глаза по пять копеек.
— И? Ты юбку-то поправь, а то уже вся фирма в курсе какого цвета у тебя трусы. — Маша судорожно дергает подол, но по лицу видно — плевать ей на свой внешний вид. Хотя дочь никогда не была стесняшкой и до этого. — Ну и что?
— Она уволила! Нас всех.
— Да ну? — на моем лице появляется улыбка, но внутри все предательски сжимается. Вот этого-то я и опасалась больше всего, что Инга явится ломать уже сложившуюся, адекватно работающую систему! А что с нее еще взять? Тупой поломойки? Она даже проституцией не смогла заработать. И хотя говорила что якобы это неправильно, истинную причину я знаю: потому что эта овца страшна как смертный грех! И с ней никто не хотел проводить время.
— Да. И Кирилл сказал чтобы я позвала тебя. Он не знает что делать.
— Ясно. Пошли.
Поднимаюсь и торжественно выхожу из кабинета. Нисколько не сомневаюсь что будущий зять впал в панику и дай бог если не рыдает, прямо посреди кабинета. Когда мы появляемся в офисе, где сидят менеджеры, я вижу застывшего с поджатыми губами Кирилла и стоящую, вполне себе расслабленную Ингу. Ох стерва! По лицу вижу — ни черта она не волнуется. Интересно, потому что чрезмерно наглая или очень тупая?
В любом случае она должна чувствовать себя уязвимой, потому что нас много, а она одна. И мы все к ней очень враждебно настроены.
— Здравствуйте, Инга Васильевна. Не ожидала вас тут встретить. — скалюсь, хотя изнутри все распирает от злости.
— Здравствуйте, Людмила Федоровна! Ну как же не ждали? Все-таки я генеральный директор.
— Так директор в декрете, — подхожу ближе, — Может обсудим все без свидетелей?
— Идем в кабинет, — кивает, — Прям удивительно, такой ремонт сделали, пока меня не было. Очень красиво. Жаль ломать будет.
— Ну зачем же ломать? — заходим следом за Ингой и закрываем дверь. И лишь убедившись что нас не слышат, я цежу сквозь зубы, — Ты что, пришла тут цирк разводить?
— Цирк вы и без меня устроили. Кстати Маша может выйти, не помню чтобы она имела долю.
Маша тут же вылетает из кабинета, а я с досадой осознаю, что дочь у меня не боец… Ну ничего. Зато я боец.
— Давай сразу к делу, — сажусь на стул, — Мы тут вместе работать уже не сможем. Продавай долю и вали на все четыре стороны.
