— Права, — единственное, что слышу, подняв голову и вновь встретившись с его глазами. Опять этот взгляд полный сожаления. Виктор делает шаг ко мне, ещё один и ещё. — Во всем права, Маша.
Голос хриплый, проникновенный и опять же боль... Да, пусть он тогда поступил как настоящий зверь, но даже у зверей бывают больные места. Всё-таки узнал о собственных детях, которым уже пять лет и почему бы не почувствовать себя хреново? Ведь столько времени потерял...
— Не подходи, — предупреждающе рычу, но Амиров меня не слушает. Точнее, будто не слышит. Останавливается напротив, рукой к стене рядом с моей головой упирается, наклоняется, в глаза смотрит.
— Знаю, виноват, — хриплый шепот вибрацией по телу проходится. — Знаю, что я... Тогда сильно лоханулся, Маша. Не отрицаю. И сказал те слова тоже я, но... Был пьян.
— Какое хорошее оправдание! — цежу сквозь зубы, чувствуя, как грудь сжимает в тиски от нехватки кислорода. Я дышу часто, через нос. — Был пьян, да, но если бы я тебе в тот день отказала, когда ты накинулся на меня и... — замолкаю, представляя перед глазами ту картину. Будто в тот вечер возвращаюсь. — Ты бы изнасиловал меня, если бы я тебе противостояла, Виктор?
До него не сразу доходит смысл моих слов, а потом он хмурится, морщится и, резко отстранившись, зарывается пальцами в волосы. Тянет их, будто вырвать хочет. Вспоминает тот день.
— Нет, — качает головой. — Нет, Маша, что за бред? Никогда.
— Забыл, значит, — усмехаюсь. — А я нет. Будто вчера все произошло. И никогда не забуду, слышишь? Никогда не прощу! Как же легко вернуться, когда никаких забот нет. Когда я прожила самые трудные времена. Спать не могла, всю ночь детей успокаивала, вместе с бабушкой. Кормила, памперсы им меняла. Они год как стали слушаться, а до того всю квартиру вверх дном переворачивали. Не успевала ничего! Работу домой тащила. На ногах, черт возьми, стоять не могла от усталости! От того, что выспаться не могла! Постоянно усталая, вымотанная! Где ты тогда был, а? Где ты был, когда я в тебе так нуждалась?!
— Маша, ты зачем фамилию поменяла? Я тебя искал! Искал! И если бы не Антон...
Замолкает, отстраняется окончательно. Больше в глаза не смотрит. Значит, это не Миша. Он всё-таки сдержал свое слово.
— Антон — незабываемая часть нашей жизни, — вырывается из горла нервный смешок. — Ему-то что? Он же больше тебя был уверен, что я...
— Он тоже ошибся, Маша, — перебивает. — Мы все ошиблись. Нет мне оправдания, но... Право есть. Право на детей!
— Тебе они не нужны. Сам же так сказал! Поэтому исчезни из нашей жизни и забудь. Точно так же, как пять лет назад, — повторяю свои слова, хоть и уверена, что в этот раз он действительно не оставит.
— Нет, Маша. В этот раз все будет иначе. Если будешь препятствовать мне встречаться с детьми... С моими детьми! То...
— И что ты сделаешь? Отнимешь их? Ты давно потерял на них право. То самое право, о которых ты кричишь, ты потерял! — цежу, склонив голову набок.
— Отниму, — говорит уверенно, но я вижу, что на эмоциях. Сразу же в волосы пятерней зарывается и снова тянет их. — Маш, не надо так, — тяжело сглатывает. — Чуть с ума не сошел, когда их увидел... Познакомиться хочу. Я и так много чего пропустил. Не надо меня заживо убивать.
— А ты убил. Не только меня, но и все мои чувства. Ты не достоин их, слышишь? — шаг за шагом к двери делаю, останавливаюсь, через плечо бросаю: — Чуть позже принесу заявление на увольнение. Видеть тебя ежедневно сил нет. И желания.
Хочу выйти и захлопнуть за собой дверь, как слышу слова Виктора:
— У вас контракт на три года подписан. Поэтому... Нет, Маша, ты не уволишься. И сбегать, как пять лет назад, ты не можешь. Теперь я тебя из-под земли достану... С детьми познакомиться хочу. Позволь...
— Ты меня шантажировать решил?
— Всего лишь напоминаю.
— Дети тебя не хотят, — говорю и отчётливо вижу, как Виктор отшатывается назад, будто мощнейший удар в грудь получает. — Сам видел... Сын тебя узнал. А дома плакал, что не хочет твоего возвращения. Поэтому... Исчезни. Ты нам не нужен.
Знаю, как ему больно. Кожей ощущаю. Но это цветочки по сравнению с тем, что я чувствовала несколько лет назад.
Контракт... Про него я совсем забыла. Из головы здравый рассудок вылетает, когда он передо мной стоит и так пристально смотрит. Да, никуда я не денусь, в этом он прав. Но держаться нужно на расстоянии и не подпускать его к себе.
А насчёт детей... Придется. Все им рассказать как есть. Я безумно боюсь реакции Саши. Не знаю, почему он так агрессивно отреагировал, ведь ещё недавно я слышала их разговор с Дашей, как они тоже хотят, чтобы однажды в садик за ними папа приехал. Но потом, видимо, что-то изменилось.
Казалось бы новая жизнь... Казалось бы все наладилось и все идёт пучком. Год как могу нормально работать и спать. Но... Появление Амирова действительно все переворачивает. И снова внутри меня ураган, который не до конца вырвался наружу.
— Маша, — хватка на локте, а потом Виктор рывком разворачивает меня к себе. — Маш, пожалуйста, — шумно сглатывает. — Пожалуйста, сделай что-нибудь. Познакомь нас. Ты же у меня умная, понятливая. Ты найдешь выход из этой ситуации. Не хочу я знакомиться с ним так, на улицах... Знаю, не заслуживаю, но...
— Я тебя ненавижу, — перебиваю. — Ненавижу. Забудь. О детях. Обо мне. О нашем существовании! Забудь!
Глава 11
Сижу в конференц-зале и иногда поглядываю на Виктора, который уверенно сидит во главе огромного стола и рассказывает о себе. Я чувствую на себе взгляды со всех сторон. Не только Миши, который буквально сканирует меня, временами качая головой, но и Антона и Ника. А больше всего Виктор смотрит, при этом таким говорящим взглядом, что мне кажется многие сотрудники уже поняли, что мы знакомы.
Да, я все ещё зла. Прошло несколько часов и Леся попыталась меня успокоить, но не вышло. Много времени я прожила без Виктора. Я думала, что остыла. Что моя злость хоть немного прошла и не осталось ничего, кроме разочарования. Что обиду и боль и передвинула на задний план. Но слова Виктора о том, что он пришел «Забрать свое» буквально вывели из равновесия.
Олеся сидит рядом, что-то шепчет, но я лишь слышу, как в висках долбит от речи Амирова. Он будто готовился, выучил все, чтобы быть на высоте. И у него это выходит замечательно, судя по тому, как его аплодируют наши сотрудники. Меня это бесит. Почему все так смотрят на него? С неким восхищением...
Хотя... Не буду никого судить строго, потому что я и сама когда-то была восхищена им. И зачарована. Но... Потом все сложилось так, что я вынужденно исчезла, дабы дети и бабушка больше не пострадали. Жалею ли я? Нет, ни капли. Потому что на тот момент я думала о том, как выжить. И хорошо мне жилось до тех пор, пока Амиров снова не появился на горизонте.
Собрание длится больше трёх часов, что выматывает меня не на шутку. Мне неприятно сидеть тут, в одном помещении вместе с Виктором и слышать, как он разбрасывается обещаниями направо и налево. Когда-то и мне он много чего обещал, но по сути ни одно свое обещание не сдержал. Выкинул меня из своей жизни, при этом сломав мне сердце.
— Не сбегай, — говорит Ник, подавшись вперёд. — Есть разговор.
Я лишь киваю и, поднявшись, выхожу из конференц-зала под пристальным взглядом Виктора. Мне кажется, будь его воля, он бы запер меня в каком-нибудь кабинете и не выпустил бы, пока я не дам ему согласие видеться с детьми.
Да, он их отец. Да, возможно, он действительно имеет право присутствовать в их жизни. Но не после всего того, что он наговорил и вытворил в прошлом. Не после того, как он сказал, что дети ему от меня не нужны.
Не нужны, черт бы его побрал! А теперь, спустя много лет, оказывается ещё как нужны!
— Что-то серьезное? — спрашиваю, зайдя в помещение следом за Ником.
— Да не, просто спросить хотел... Что делать будешь? Уволиться не получится. Кто же знал, что ты в такую ситуацию попадешь?
