Ознакомительная версия.
– Это важно?
– Не надо тут словоблудием заниматься. У меня тоже язык хорошо подвешен. Просто ответь.
– Дашка, я тебя не узнаю. Откуда в тебе это бабство, эта тяга к скандалу?
– Значит, мои деньги пошли не на оплату института, а на машину, – подытожила Даша. – Я только не понимаю, как их хватило?
– Это был первый взнос. Я взял кредит.
– Какой кредит? Ты же не работаешь! Не зарабатываешь!
– Ты всегда меня недооценивала.
– Да я тебя сильно переоценила! Детский сад. Купить машину вместо института! А чем ты заплатишь за учебу? Стоп…
До нее медленно начало доходить:
– Так не было никакого института, никакого второго образования, да? Ты просто… Господи, какая я дура! Зачем я это сделала? Какая глупость!
– Ты сама себя слышишь? – Марк с неприязненной жалостью смерил взглядом трясущуюся Дашу. – Какой ужас – я купил машину. Преступление века! Тебе денег жалко? Так я все равно собирался тебе их вернуть! Из-за железки на колесиках устраивать такой кипеш. М-да, не ожидал я от тебя.
Опешившая Даша, приоткрыв рот, переваривала сказанное. Переваривалось, надо признаться, плохо. Примерно как соленые огурцы со свежим молоком. От переизбытка умственной деятельности у нее начала болеть голова. Пазл не складывался.
Марк тем временем по-хозяйски подошел к плите и снял крышку с кастрюли, с аппетитом принюхиваясь к содержимому. Если учесть, что кастрюля была наполнена рваными салфетками, то его пантомима выглядела более чем нелогично. Становилось ясно, что и его мысли витают где-то не здесь.
– Да при чем тут машина? – взревела Даша, наконец сообразив, что это лишь первый пункт повестки дня. – А тетка, с которой ты сегодня был в ресторане? Да еще целовался!
– Ты следила за мной? – искренне развеселился Марк. – Зачем? Тебе что, плохо жилось просто так, без вынюхивания, выспрашивания? Ты сейчас окончательно все разрушила!
– Чем? Тем, что увидела тебя с любовницей? То есть это я виновата, что увидела, а не ты, что завел ее! Ха! Восхитительно! Вот она, мужская логика! Я виновата, что ты не зарабатываешь на машину! Я виновата, что ты заводишь бабу!
– Лена – не баба! – спокойно парировал Марк. – Она берет меня на работу начальником коммерческого отдела. У нее своя фирма. Некоторые женщины умеют работать и зарабатывать.
Ну, разумеется, это был камень в Дашин огород. Она зарабатывать не умела. Своей фирмы у нее не было. И к папе она Марка не пристроила, хотя пыталась. Не взял его папа, не нужны ему молодые специалисты – ну что тут сделаешь! А этой Лене нужны. И как раз молодые!
Именно эту последнюю мысль Дарья и озвучила.
– Должность-то в постели придется отрабатывать? – с яростью поинтересовалась она, пытаясь испепелить Марка взглядом. Но от таких, видимо, все отскакивает, как от стенки горох. Лицо его было безмятежным, лишь чуть утомленным противной ссорой. Вероятно, Дашино выступление каким-то образом нарушало его планы. А какие у него могли быть планы? Еще какое-то время поморочить ей голову?
– Я думал о тебе лучше.
– Я тоже о тебе думала гораздо лучше.
– Мне жаль так в тебе разочаровываться.
– А мне надоел этот словесный пинг-понг. Ты явно желаешь оставить последнее слово за собой и уйти с гордо поднятой головой, обвинив меня во всех смертных грехах! Так вот, не надо делать из меня дуру. То есть я, конечно, редкая дура, но не в смысле мозгов, а в смысле наивности и доверчивости. Я как-то привыкла доверять близким людям.
– Не похоже. Если б ты доверяла, ты бы не вынюхивала…
– Это получилось случайно! Считай – судьба. Марк, ты… ты невыносим. Ты как уж, вымазанный подсолнечным маслом.
– Вот, ты уже опустилась до оскорблений.
Этот диалог был бы бесконечным, если бы изнывавшая от любопытства Березкина не позвонила Даше с воплем «Ну что?».
О, как Даше сейчас не хватало благодарного слушателя. Хоть куда-то выплеснуть весь свой сарказм и донести до Марка хоть что-нибудь.
– Верочка, привет! – изо всех сил обрадовалась Дарья, напугав Березкину сильнее, чем голодный бультерьер, встреченный ночью в темном месте без поводка, намордника и хозяина. – Как жизнь, сто лет тебя не слышала!
Березкина проблеяла в ответ нечто невнятное, напряженно соображая, как реагировать и включена ли на телефоне громкая связь. Решив не рисковать и по умолчанию работать на публику, она нежно прочирикала:
– Дашуня, прости, что совсем тебя забросила! Дела, знаешь ли, работа все. Как поживаешь?
Диалог был так себе, особенно если вспомнить, что только вчера Вера была у них в гостях и успела наговорить Марку гадостей.
Даша, игравшая исключительно в свои ворота, такой реакции не ожидала и осеклась, поперхнувшись вопросом про личную жизнь. Ведь тогда тему можно было развить, перевести на себя и выдать третьему лицу свое видение проблемы. Вроде как и Марку гадости говорить не придется, и все же есть возможность донести до него свои мысли в максимально язвительной форме. Зачем – это другой вопрос. Но разъяренная и обманутая женщина – это товарняк без тормозов. Она летит со свистом, шумом, не задумываясь о том, что ее ждет на конечной станции – когда скандал закончится, подлец будет выведен на чистую воду и изгнан. А там обычно ждет одиночество. Иногда временное, а иногда и навсегда. Поэтому не мешало бы сто раз подумать, прежде чем вышеупомянутые тормоза отключать.
– Верочка, да у нас сейчас такой аврал на работе, – Даша выдала первое, что пришло в голову. – Такой проект интересный.
Идеи, о чем еще щебетать, делая вид, что на Марка плевать и вообще не до него, быстро закончились. Собственно, и идей-то никаких не было. Зато бурлило и требовало выхода настойчивое желание добить предателя словом, да так, чтобы он ушел раздавленный чувством вины и осознанием непоправимой ошибки с невосполнимой потерей.
Пауза затягивалась. Березкина тоже не знала, что говорить.
– Да ты что? – неожиданно радостно ахнула Даша. – А ты? Ах! Ха-ха.
«Изображает диалог», – судорожно соображала Вера. Значит, громкой связи нет. А мне-то что делать: молчать или отвечать? Или вообще не мешать? Нет, лучше болтать хоть что-то, ведь из трубки должны доноситься какие-то звуки.
– Слушай, я хочу подробностей! – несло Дашу дальше. – Только погоди, у меня Марк уезжает, давай минут через десять. Марк, тебе хватит десяти минут на сборы?
Вот так!
Во-первых, обозначить, что его выгоняют. А во-вторых, жестко ограничить по времени процесс упаковки пожитков. Чтобы сразу понял: никто его уговаривать не будет, никаких слез-соплей, решено и отрублено! И вовсе она не сожалеет ни о чем, и даже ждет не дождется, когда он отправится восвояси. Ведь у нее такой интересный разговор с подругой. А выгнанный кавалер – такая мелочь. Тьфу!
Ознакомительная версия.
