— Пожалуй, так, — отозвался он. — Наверное, я и вправду спятил, потому что постоянно думаю о тебе.
— Ради Бога, Тони, я недавно уснула…
Он сжал ее запястье.
— Прости, что разбудил тебя. Но раз уж мы заговорили об этом, разреши задать тебе несколько вопросов. Сколько ночей ты лежала без сна, глядя в потолок, хотя изнемогала от усталости и у тебя слипались глаза? Сколько раз просыпалась ранним утром, чувствуя себя так, будто кто-то припарковал у тебя на груди «лендровер» с работающим двигателем? Так вот, если худшая из твоих бед — знакомый, который вытаскивает тебя из постели в половине второго утра потому, что не может прожить без тебя и часа, считай, тебе крупно повезло.
Сонливость Скайлер как рукой сняло.
— Зачем начинать все заново? — с болью спросила она. — Чего ты от меня хочешь? — Это была мольба побежденного, отдающегося на милость победителя.
Еще немного, и Тони решил бы сдаться, но что-то мешало ему уйти.
— Я жду от тебя откровенности, — объяснил он. — Если ты не любишь меня, так и скажи, и таких разговоров больше не будет.
— Я же говорила, что…
— Да, ты уверяла, будто любишь меня. Но что это значит, черт возьми? Любовь бывает разной, Скайлер. Есть любовь-развлечение, после нее чувствуешь себя как после пары банок пива, — так бывает, когда тебя просто одолевает возбуждение и кто-нибудь оказывается рядом в нужную минуту. Но любовь пожилых супругов, подолгу сидящих на скамейках в парке, совсем другая. Как и любовь мужчины, который среди ночи разъезжает верхом по Центральному парку и думает только о женщине, спящей в доме напротив.
— О, Тони… — Глаза Скайлер наполнились слезами.
— Неужели ты ничего не понимаешь? Не видишь, сколько хорошего у нас впереди? Почему ты замечаешь только плохое?
— Кто-то же должен это замечать, — возразила она. — Посмотри на моих родителей: у них так много общего, а они почти не разговаривают. И на Пола с Элли: они очень любят друг друга, но чуть не развелись.
— Мы — это мы, а не они.
— Да, — согласилась Скайлер. — Послушай, давай на время перестанем встречаться. Я поговорю с Элли, ты сможешь навещать Элизу у нее дома. Только на время. Может, потом нам станет легче. Спокойной ночи, Тони. — Приглушенно всхлипнув, Скайлер бросилась прочь.
Глядя, как закрываются за ее спиной двери лифта, Тони почувствовал себя последним человеком на борту тонущего корабля.
Внезапно он понял, как должен поступить. Подойдя к швейцару, Тони спросил:
— Тебе приходилось иметь дело с лошадьми?
Парень решительно помотал головой.
— Мне известно только, что от них надо держаться подальше. — Он до смерти перепугался, что Тони попросит его присмотреть за Скотти.
Мысленно Тони выругал себя за нелепую затею. Оставлять Скотти на попечение швейцара нельзя ни в коем случае: алюминиевый столб не выдержит даже рывка привязанной к нему немецкой овчарки, не говоря уж о напуганном жеребце весом в тысячу фунтов.
— Здесь есть грузовой лифт? — осведомился Тони, выходя на крыльцо и отвязывая поводья Скотти.
Швейцар кивнул:
— В конце коридора, справа. Но вам понадобится ключ, — добавил он, не двинувшись с места.
Тони улыбнулся: очевидно, парень насмотрелся фильмов про полицейских. Только волшебные слова помогут ему получить ключ. Развеселившись, как ребенок, Тони распахнул куртку, показывая полицейский жетон, и рявкнул:
— Полиция! — По сути дела, он не солгал, к тому же пареньку недоставало развлечений.
Эффект превзошел его ожидания.
Уже через несколько минут, с ключом в руках, Тони завел коня в служебный лифт. Но едва двери захлопнулись, Скотти испуганно заплясал на месте. Тони покрепче сжал в руке поводья и начал успокаивать коня.
Лифт медленно полз вверх. Тони покрылся легкой испариной. За то время, пока эта старая развалина поднималась до двенадцатого этажа, можно было бы изобрести лекарство от дифтерии!
Наконец лифт остановился, двери разошлись. Старушка, несущая пакет к мусоропроводу, — наверное, из тех, кто лечится от бессонницы уборкой, — увидев Скотти, издала пронзительный вопль.
Выводя коня из лифта в служебный коридор, тянущийся вдоль всего фасада здания, Тони отсалютовал ей, подняв два пальца, и улыбнулся, представив, с каким волнением старушка расскажет о случившемся внукам.
— Полиция! — объявил он.
Копыта Скотти звонко клацали по бетонному полу.
Тони постучал в дверь квартиры Скайлер. Прошла минута, прежде чем в замке звякнул ключ.
Скайлер застыла на пороге, переводя изумленный взгляд с Тони на жеребца. Наконец она потрясенно выговорила:
— Ты совсем свихнулся?
Она уже сняла плащ и стояла спиной к свету. Сквозь тонкую ткань ночной рубашки просвечивали очертания ее тела. У Тони дрогнули колени.
— Понимаю, ты не вызывала полицию, — откликнулся он.
— Я пожалуюсь в отдел найма квартир, — пригрозила Скайлер и покраснела. — Это нарушение правил.
— Ты забываешь, что я полицейский.
— Ты… ты… — Она умолкла.
Тони спокойно обмотал поводья вокруг дверной ручки и заключил Скайлер в объятия. Она пыталась сопротивляться, но вскоре уступила, и соблазнительные контуры, которыми Тони любовался всего минуту назад, стали осязаемым теплым и упругим телом, прижавшимся к нему, пробуждающим жар в его чреслах.
Целуя Скайлер, чувствуя, какие у нее податливые и влажные губы, Тони краем глаза заметил старуху в конце коридора. Она уставилась на них разинув рот.
Внезапно Скайлер вырвалась и разразилась слезами.
— Все хорошо, — прошептал Тони, снова прижимая ее к себе. Скайлер уткнулась лицом ему в грудь. — Все уладится…
— Почему ты в этом так уверен? — всхлипнула она.
— Потому что все зависит от нас. — Он коснулся влажной щеки Скайлер, надеясь немного приободрить ее. — Надеюсь, ты все-таки пригласишь меня войти?
— А ты забыл, что случилось, когда я в прошлый раз пригласила тебя сюда?
— Я все помню: у нас появился ребенок — маленькая прелестная девочка.
Скайлер заложила за ухо прядь волос. А потом на ее лице заиграла улыбка, которой так ждал Тони.
— Похоже, нам обоим свойственно ставить телегу впереди лошади, — засмеялась она.
Тони оглянулся на коня и усмехнулся:
— Телеги я не вижу.
— И что это означает?
— Что нам с тобой давно пора пожениться.
Она вздохнула:
— О, Тони… неужели тебе еще не надоело делать мне предложения?
— Я надеялся, что когда-нибудь тебе надоест их слушать и ты согласишься.
— Этого ты и добивался?
— Ну что я могу сказать? Я не из тех, кто сдается без борьбы.
