— Как это ужасно… — Помрачнел Романо. — Но если подумать о возмездии и божьей каре за смерть Франко, Риты, Вествуда — наказание не самое страшное.
— А представьте себе, как я была счастлива, когда Джованни Курбе привез мне документы, дарующие титул графа Романо дель Форте! Это произошло лишь вчера, накануне вашего праздника! Я восприняла все как счастливое знамение, прихватив сюда «голубого принца» и Курбе с его ребятами в качестве охраны.
— Стоит выпить шампанского! А ведь я разводил здесь все время антиаристократическую агитацию! Наверно, все же, в глубине души, гордый Санта обижался на провидение… Эй, детка, оказывается, я страшно тщеславен!
Романо протянул бокалы с шампанским дамам.
— За мою будущую супругу, графиню Кристину Шереметьеву дель Форте!
Кристина рассыпчато рассмеялась, откидывая на высокую спинку кресла кружащуюся голову. И вспомнила — что-то подобное она видела в какой-то оперетте: герои долго поют, обнявшись, а потом смуглый красавец во фраке, кажется, граф Люксембург, церемонно пав на колен перед обезумевшей от счастья невестой, провозглашает: «Цветы для моей супруги! Для вас, графиня!..» Гиацинты!..
— Ой, я же велела горничным украсить спальню розами! — спохватилась она.
— И правильно, дета, это сейчас то, что надо. Вам пора отдохнуть. Паола поднялась. — Я оставляю вас. Завтра ранний подъем — столько хлопот п поводу предстоящей свадьбы. Да, девочка, ты не возражаешь против церемонии католического венчания?
— В маленькой римской церкви под названием Санта-Кристи, — добавил Романо и Кристина почему-то сразу поняла, что именно в этой церкви молила она о защите и помощи в рождественский вечер. Вдыхая аромат ладана и белых лилий, не ведая, сколько испытаний и радости ждет её впереди.
— Я так благодарна вам, Паола, за Санту. За подлинное величие души, за настоящую материнскую любовь… Мне все время хочется плакать… простите… это от счастья.
Кристина поцеловала руку пожилой женщины и поняла, что делает это впервые в жизни.
Они не вернулись в бальную шумиху, но в банкетном зале согласно воле хозяина продолжалось веселье.
Санта на руках внес невесту в праздничную спальню и бережно пустил на бледно-лиловые покрывала. Присел рядом, не отпуская руку Кристины.
— Нам не нужен доктор?
Кристина отрицательно покачала головой, сияя сумасшедшей улыбкой.
— Подреми немного, а я расскажу тебе затейливую историю. Можно сказать, мой чудесный сон.
В охотничьем домике, куда ты вошла с кленовым листом на ладошке, я насторожено приглядывался к гостье. «Опасная чертовка!» — восхищался я, подозревая в темной игре с бриллиантом. В сарае на Юге я уже был почти влюблен в загадочную Кристину Ларину, а на морском берегу, обнимая тебя, понял, что серьезно влип… Тогда я и не думал о браке и даже во время суда внушал себе, что тяга к «золотой девочке» — привязанность, зов плоти, каприз. Но когда мы расстались, я вроде как заболел — вкус жизни покинул меня: преснятина и скука. Привык, наверно, к острым ощущениям. Брак с Изой и перспектива отца семейства в австрийском домике радовала не больше, чем сладенькие рекламы в журналах для домохозяек. «Промахнулся, Санта, упустил свою «золотую принцессу», — сказал я себе и удрал в Москву. Еще не очень-то представляя, что, собственно, буду делать…
Вначале я свел кое с кем счеты — оставались «долги» после истории с добычей бриллианта. Кое с кем заключил пакт о взаимопомощи. Еще тогда, год назад, я оказал услугу Геннадию, точнее — спас его жизнь. В ответ на это он рассказал мне, что некая приглянувшаяся ему девушка, побывавшая в Италии, не только вынашивает малыша, но и страстно любит своего соблазнителя… Я подсчитал — все сходилось — наш ребенок был зачат у теплой волны Тирренского моря… Вот лишь насчет страстной любви я сомневался и приехал к тебе — несчастный и грязный, как неудачливый бандит… Я убедился сам, что нужен тебе. Да, да — я! Именно я. — Санта поцеловал пальцы Кристины с короткими, без лака и маникюра ногтями.
— Господи, Рома, я ведь любила тебя с той самой минуты на шоссе. Кристина запнулась. — Признайся в конце концов, это и вправду был ты или, наслушавшись моих историй о цветах, сегодня просто устроил прекрасный спектакль?
— Был или очень хотел быть героем твоей истории — какая разница? Помнишь, что утверждает мой фамильный фонтан: «если это и не верно, то все же хорошо придумано». А если чудо не торопится заявить о себе — мы сами сотворим его! Я же, Санта, детка… Еще до поездки в Москву я получил по наследству это дедовское имение, которое в качестве сюрприза отреставрировала и передала мне Паола. А лежа с тобой на промятом диване под старым абажуром бабушкиного дома, я сразу понял, какое чудо должно произойти. Ведь тогда, в прощальный вечер в римском клубе ты подарила мне свой сон о гиацинтах. И я стал распорядителем сновидений, повелев им стать явью. Это совсем прост, когда любишь, как сумасшедший.
— И все это время ты тайно готовил мне сюрприз, обнимаясь с Роксаной.
— Рокси и Луиджи были единственными, кого я посвятил в тайну готовящегося спектакля. Мне надо было столько сделать, не попадаясь тебе на глаза…
— И ты заставлял меня изнывать от ревности… Да я чувствовала себя самым несчастным существом на свете… Господи, как же ты мучил меня!
— Я?! — Санта вскочил от изумления. — Ты бросала меня из огня в лед то приближая, то отстраняя. Ты чахла от тоски, мечтая о возвращении домой… Ты насмехалась над всеми моими мыслями… Я ревновал тебя к Геннадию и даже к несуществующему в природе Кловисимо… Я начинал сомневаться в всем…
— И даже в том, что это твой ребенок?
— Э, нет! Узнал я о твоем положении от Геннадия. Но это был лишь факт, подтвердивший мою интуитивную догадку. Когда я увидел в подмосковном, залитом дождем садике бледную, несчастную девочку, я понял чем-то более мудрым, чем мозги, что она носит моего ребенка. И тут же сообразил, когда это произошло. Потому что уже думал о новой жизни, лежа у моря на теплой гальке рядом с тобой и рассматривая бездонное небо! Я догадывался, нет знал: а вот сейчас, в эти самые мгновения началась жизнь моего сына!
— Поэтому и не спросил меня про таблетки? — вспомнила Кристина. — Я тогда ответила неопределенно, но уже поняла: все — залетела!
Кристина вдруг нахмурилась:
— А почему же ты заявил мне по дороге сюда, что ненавидишь детей?
— Я?! Ах, мне просто хотелось отречься от своих брачных планов в тихом городке под Зальцбургом. Как же я мог любить каких-то чужих, ненужных, воображаемых детей, когда уже ждал своего?
Оправдание Санты было столь искренним и в то же время шутовским, что Кристина крепко схватила его за волосы:
