— Я тебе благодарна за то, что ты так переживаешь за нашу с Димой семью. Но хочу сразу сказать, что я никогда не слушаю никакие закулисные сплетни. Более того, я не люблю их сама, и не люблю тех, кто их распространяет. Все отношения со своим мужем я выясняю, и буду выяснять только сама, и, отнюдь, не из-за чьих-то наговоров. Тем более, я против любых сплетней внутри коллектива. Люба, я на тебя не обижаюсь, потому, что сама не предупредила тебя об этом заранее… но, впредь, прошу больше ко мне с такими вещами не подходить. У нас музыкальный проект, а не прачечная. Договорились?
Молча выслушав Наташу, Люба только кивнула той в ответ. Она не ожидала такой реакции от Морозовой… Она ведь хотела сделать, как лучше! Она действительно, искренне переживала за них с Димой!..
Нет, она не думала, что Наталья окажется такой… такой равнодушной… Нет, это не равнодушие… Это — самое настоящее высокомерие! Вместо благодарности она дала Любе самую настоящую зуботычину, при чём, совершенно не заслуженно!
Ну, что ж… Тем хуже для неё. Люба больше не скажет ей ни одного слова, даже если своими собственными глазами увидит Морозова и Ритку в одной постели!
Более того… Если от неё что-то будет зависеть, она ни за что не станет препятствовать Маргарите Райх уводить любимого мужчину у певицы Натальи Морозовой! Да!.. Она, Люба, больше не сделает ни одного движения, не скажет ни единого слова в защиту семейного счастья Наташи…
И Ритка… пусть она больше не боится откровенничать с ней, Любашей, относительно своих планов… Отныне она, Люба — могила!
— Люба, что с тобой?.. — голос Натальи вывел её из оцепенения, наступившего от обиды, — Ты обиделась?..
— Нет… — часто заморгав, Люба постаралась отвести взгляд, — я не обиделась…
— А, мне кажется, ты обиделась, — Наташа положила ей на руку свою ладонь, — Люба, я прошу тебя, не обижайся… Просто все наши правила написаны нашими собственными неудачами и опытом.
— Нет-нет… всё нормально, — неожиданный телефонный звонок в кармане джинсов её обрадовал, — да… Нет, я ещё у Наташи… Егор, что ты несёшь?! Я — у Наташи! И, вообще, почему я должна перед тобой оправдываться?! Что?! Где ты?!
— Люба, что-то случилось?.. — Наталья растерянно наблюдала, как Любаша одевается, — Куда ты?..
…Распахнув дверь, Люба буквально вывалилась из квартиры Морозовых и резко остановилась… Выглянувшая следом Наташа тоже застыла, широко распахнув глаза: стоя на площадке, возле двери в квартиру Антона, Егор Романов изо всей силы жал на звонок.
— Что ты делаешь?! — окликнув Егора, Люба шагнула к нему и схватила за руку, — Зачем ты к нему звонишь?!
— Люба… — оглянувшись, он расплылся в нетрезвой улыбке, — Лю-у-у-бка… А ты что… разве — не там?!
— Я же тебе русским языком сказала, что я — у Наташи! — Люба сердито поджала губы, — Зачем ты сюда пришёл?!
— А я думал… — он вдруг обернулся к Наташе, — Здрасьте…
— Добрый вечер, — та вышла из квартиры, — вы что, к Антону? Его нет, они все на репетиции…
— На репетиции?.. — он переспросил как-то радостно, — А я думал… Я — к Любе…
— Ты что, на машине? — Люба уперлась руками в бока, — Да?
— Да, — Егор нетвёрдо шагнул к ней и обнял руками за плечи, — Любаша… поехали домой?..
Кое-как спустившись вместе с ним с четвёртого этажа, Люба вывела Егора на улицу. Он оказался совершенно пьяным, и она не представляла, как он теперь попадёт домой — за руль ему было, однозначно, нельзя.
— Как ты сюда приехал?! — она возмущённо отбивалась от его объятий, — Ты в своём уме — вообще?!
— Я не в уме… — он всё же обхватил её руками и буквально повис на ней, — Любка… я не в уме… Я не могу без тебя, понимаешь?!
— Зачем ты припёрся к Антону?! — Люба понимала, что Егор сейчас не в состоянии ответить на все её вопросы, но и удержаться от них не могла, — Я же тебе сказала, что я еду к Морозовым! Как ты узнал его квартиру?!
— А я спросил…
Положение было безвыходным — Люба машину не водила, а сам Егор не вязал лыка, и она уже собиралась набрать номер такси, когда к стоянке подрулил тёмно-синий «Ауди» Морозова, за рулём которого почему-то сидел Журавлёв. Сам Дима находился рядом, на пассажирском месте, и тоже вышел из машины, как только она остановилась. Появившемуся из задней левой двери Антону Люба совсем не удивилась — тот часто приезжал в студию вместе с Морозовыми… но она никак не ожидала, что из правой задней двери покажется никто иной, как Ритка!
— Подожди буквально пару минут, я жену заберу, и поедем, — кивнув Рите, Женька бодро направился вместе с Димой и Антоном к подъезду.
Стоявших чуть поодаль Любу и Егора никто не узнал, и, с одной стороны, Люба была этому рада. С другой стороны, она не знала, что ей делать — звонок в службу такси, номер которой был забит в её мобильник, результатов не дал: диспетчер ответила, что на вызовы с мобильного телефона они не выезжают, и что нужно позвонить с домашнего. Люба уже подумывала снова подняться к Морозовым, когда услышала Риткин голос.
— Ба-а-а!.. А ты что тут делаешь?! О, да ты не одна!..
Любаше ничего не оставалось, как отозваться на голос соседки. Егор порывался завести свой внедорожник, но она отобрала у него ключи.
— А ты что, у патрулей на репетиции была? — Люба сделала вид, что не знает о том, что Ритка оставалась в студии вместе с Морозовым.
— Да… — она ответила как-то нехотя, — Хотела кое-какие вопросы решить по своему альбому…
— И — что?
— Да ничего. А ты что, от Натальи?
— Да, — Люба ответила тоже без большой охоты, — а чего сюда приехала?
— А меня Журавлёвы сейчас домой подкинут. А ты, что, на троллике?
— А я — вон… — Люба кивнула головой на Егора, который сидел в своей машине, — Не знаю теперь, как его домой доставить.
— Пьяный, что ли?
— Угу. В ноль. Бросить не могу.
— Слушай… — Ритка, как бы примериваясь, окинула внедорожник взглядом, — А, давай, его сами отвезём!
— Как это — сами?
— Ну, я отвезу. У меня же права есть, я, кстати, хорошо вожу…
— Я не знаю… — Люба неопределённо пожала плечами, — А потом?
— А потом на такси домой… Давай? Я на такой машинке ещё ни разу не ездила за рулём…
— Слушай, машина не моя…
— Да ладно… Хозяин рядом, всё нормалёк. Спроси его, разрешит или нет.
— Ну, ладно… — Люба даже обрадовалась такому варианту — так можно было и Егора отправить домой, и припарковать его машину в своём, а не в чужом дворе, — А как же Журавлёвы? Они же тебя будут искать…
