Сердце Ясмин упало.
Напугав Ясмин, тишину ночи разорвал пронзительный свист, и Хасан свистнул в ответ. Она увидела двух мужчин, отошедших от самолета и направившихся к ним. Хотя Ясмин и не могла разобрать все детали, но заметила, что на мужчинах были джеллабы и белые тюрбаны. Она вдруг поняла-, что Хасан планировал ее похищение не один. Ее охватило отчаяние. Исчезали последние остатки скудной надежды.
Ощутив в первый раз абсолютную безнадежность своего положения, Ясмин уткнулась лицом в грудь Хасана, и слезы потекли по ее щекам. Слезы перешли в рыдания, сотрясавшие все тело Ясмин, когда Хасан положил ее на пол в заднем отсеке самолета и снова подсунул ей под бока шерстяные валики.
Последовал скоропалительный обмен мнениями на арабском диалекте, малознакомом Ясмин. Потом двое мужчин прошли в пилотскую кабину. Хасан последовал за ними.
Взревели двигатели самолета. Быстро подскакивая на выщербленном бетоне взлетной полосы, самолет набрал скорость и, толчком оторвавшись от земли, устремился в звездное небо. Ясмин показалось, что они набирают высоту почти вертикально. Потом самолет выровнялся, несколько раз ухнул в воздушные ямы и наконец набрал высоту и продолжил плавный полет.
Теперь Ясмин окончательно поняла, что у нее нет ни малейшей надежды на побег. Сцены ожидавшей ее впереди жизни роем носились в голове, вытеснив все остальное. Мысль о том, что ей предстоит вечное заточение в обществе Хасана в Гулимине, в окружении семейства шейха, леденила душу.
Ясмин закрыла глаза, и на шерстяные валики потекли потоки слез. Ее больше не волновало случившееся — боли не было. Ясмин чувствовала, как медленно погружается, все глубже и глубже, в тайники собственной души, в далекое забытое прошлое, из которого она так долго и старательно вырывала себя. Все, что прежде Ясмин считала важным и главным в своей жизни, меркло, окончательно растворялось в воздухе, по мере того как самолет стремительно летел навстречу будущей судьбе Ясмин.
Полет был долгим. Примерно через полтора часа, насколько могла судить о времени Ясмин, она почувствовала, что самолет снижается. К горлу подкатила тошнота, и Ясмин очень захотелось сесть и посмотреть в окно. Через несколько секунд самолет нырнул вниз и, подпрыгнув несколько раз, покатился по земле с опасной скоростью. Ясмин заворочалась между валиками и добилась только того, что ее подкинуло и прижало к спинке кресла, в котором сидел Хасан. Руки и плечи ее ныли. Ясмин страшно хотелось пить, кроме того, от голода мучительно сосало под ложечкой. Физические неудобства, вместо того чтобы подавить Ясмин, напротив, придали ей силы и злости.
Ясмин издала чмокающий звук, пытаясь привлечь внимание Хасана. Она хотела, чтобы он убрал у нее изо рта этот проклятый кляп и дал возможность обратиться с просьбой. Хасан обернулся на странный звук и задумчиво посмотрел на Ясмин.
— Собственно говоря, — сказал он не спеша, — нет более необходимости затыкать тебе рот. Теперь ты можешь кричать, сколько твоей душе угодно, и ничего не случится.
Хасан наклонился и развязал узел на затылке Ясмин, после чего вынул у нее изо рта намокшую тряпку. Ясмин попыталась сплюнуть, чтобы избавиться от неприятного вкуса, но слюны не было.
— Так лучше? — поинтересовался Хасан таким заботливым тоном, что Ясмин вздрогнула.
Она не сразу смогла заговорить.
— Хасан, — просипела Ясмин, — мне плевать, что ты там собираешься со мной сделать, но если ты сейчас же не дашь мне что-нибудь попить и не развяжешь меня, я… я… — Но она не смогла сообразить, чем же может пригрозить Хасану.
Он рассмеялся, прикидывая, пойти ли ей навстречу.
— Я напою тебя через полсекунды, по развязать не могу.
Пока.
Тонкая светлая полоска только-только появилась на горизонте. Ясмин подумала, что сейчас, должно быть, половина пятого утра. Было уже достаточно светло, чтобы рассмотреть тех двоих. Они как раз выходили из пилотской кабины, и Ясмин увидела их жесткие, с орлиным профилем, загорелые лица. Она решила, что эти люди откуда-нибудь с гор в окрестностях Гулимина. Голубые робы свидетельствовали о том, что мужчины принадлежат к клану «синих людей из Гулимина», прозванных так потому, что раскрашивали свои лица и руки краской индиго. Это были свирепые и жестокие воины. Одному из мужчин на вид было лет сорок пять, его седая борода также была выкрашена в синий цвет. Хасан прошел вслед за ними к выходу и жестом руки приказал идти куда-то в сторону холмов, окрашенных в розово-лиловый цвет раннего утра, после чего опять вернулся к Ясмин.
Ее внимание привлекли потоки жаркого воздуха, с силой врывавшиеся в салон самолета. Сила этих потоков была такова, что самолет содрогался под их мощными порывами.
«Похоже на песчаную бурю», — подумала Ясмин, и от этой мысли ей еще больше захотелось пить.
— Поторапливайся! — зло и грозно прикрикнула она па Хасана.
Хасан извлек откуда-то сбоку канистру в оливкового цвета чехле, очень похожую на ту, которыми пользуются в армии, усадил Ясмин и, открыв канистру, поднес ее ко рту девушки. Она стала жадно пить, большими глотками, потом отвернула голову.
— И что дальше? — спросила она, чувствуя себя омерзительно грязной. Ее трясло от ненависти и обиды.
— Потерпи еще немного, и мы будем дома.
— Ты, возможно, и будешь дома. А мой дом в Париже… Франция. Слыхал о такой стране?
— Теперь уже нет, — ответил Хасан с мерзкой ухмылкой.
Он поднял Ясмин и понес сквозь бушующий ветер к джипу, припаркованному у небольшого ангара. Синие люди нетерпеливо дожидались у машины. Ясмин пришлось прищурить глаза; едва она открывала их пошире, как в глаза тут же забивались бесчисленные песчинки. Вокруг не было ни души. Все, что могла видеть Ясмин, был песок и грязно-коричневого цвета горы вдали. Она была одна, в самом центре пустыни, с Хасаном и двумя его головорезами.
Хасан усадил Ясмин на заднее сиденье машины и накрыл ее джеллабой, после чего сам сел рядом, и машина тронулась.
— Хочется верить, что в твоем родовом гнезде имеется хотя бы водопровод, я уж не говорю о канализации, — хмыкнула Ясмин. — Или ты поселишь меня в палатке?
— Не беспокойся. — Хасан лениво провел пальцем по щеке Ясмин. — Там есть все, что тебе потребуется.
— Очень сомневаюсь, — промямлила Ясмин.
Ей не понравился намек, который она уловила в жесте Хасана. К тому же она была далеко, так далеко от Танжера.
Даже если ей удастся выбраться из этого места, что тогда?
Ясмин нисколько не привлекала перспектива одинокой и потерянной брести по Западной Сахаре. Ей нужно придумать способ, чтобы заставить Хасана вернуть ее в цивилизованный мир.
