Теряю темп, едва ощущаю, как его одуряюще горячий и будоражаще влажный рот накрывает один из моих зудящих сосков. Кричу, когда кажется, что мою грудь охватывает пламенем. Ян, как и всегда, чувствует, чего я хочу, и сосет сильнее. Второй сосок он стискивает и выкручивает пальцами. Этими действиями дарит мне и острое облегчение, и бешеное удовольствие, и сладкую муку.
Никогда такого не было, и вдруг случается – я кончаю от ласк груди.
Ощущая, как сжимается во время оргазма мое пустое лоно, ерзаю и подкидываю бедрами.
Но этого мало. Критически мало.
Едва Ян оставляет мою горящую после терзающих поцелуев грудь, притягиваю его к себе. Целуя в губы, страстно дразню языком.
– Ты такой вкусный… Почему ты такой вкусный?.. Я без ума… – тарабаню в перерывах задушенно.
Муж хрипловато смеется и нетерпеливо настраивает мое тело, словно инструмент. Настраивает, впиваясь пальцами в кожу бедер. Разворачивает и раскрывает нужным ему образом. С хрипом входит в мое тело членом. Ему внутри меня сходу очень-очень хорошо, я это, черт возьми, чувствую. А мне настолько кайфово с ним, что по телу судороги проносятся. Ноги дергаются в воздухе. Стопы скручивает до пронизывающих их игл. Ощущаю, как сокращаются стенки пылающего влагалища, и понять не могу – это отголоски старого оргазма или приближение нового.
Ян же мне прийти к осознанию не дает.
Со старта начинает трахать размашистыми и глубокими толчками, выбирая при этом какой-то невероятно идеальный для моего нынешнего состояния темп. Раунд длится минут десять от силы, а я еще дважды кончаю. И что самое главное, удовольствие, которое меня накрывает – не просто короткие вспышки. Это затяжное блаженство с потрясающе яркими пиками.
– Люблю тебя, – обмениваемся признаниями, когда Ян сливает мне в лоно свой экстаз.
Он касается лбом моего лба. Смотрим друг другу в глаза, пока успокаиваются сердца. А после чувственно целуемся.
Душ принимаем в спешке. Пока Ян бреется, расчесываюсь и сушу волосы феном. С укладкой не заморачиваюсь, лишь взбиваю пряди руками. Затем подкрашиваю ресницы и увлажняю блеском губы.
– Что? – толкаю приглушенно, когда замечаю, как Нечаев в очередной раз задерживает на мне взгляд.
– Ничего. Просто любуюсь своей женой.
Улыбаюсь ему и целую в щеку.
В комнате надеваю хлопковый комплект белья, шорты из светлой брючной ткани и белую майку. На улице наверняка жара, но в помещении меня отчего-то который день потряхивает, и я решаю натянуть до выхода из отеля еще и ветровку.
Яну, конечно, ничего не говорю, но странности с моим организмом происходят в течение всего дня.
За завтраком меня то голод охватывает, то вдруг одолевает тошнота. Ем, потому что иначе кажется, что мой желудок сам себя переварит.
В трансфере, пока едем к руинам, меня снова подмучивает. Буквально заставляю себя слушать экскурсовода. В какой-то момент Ян притягивает к себе на плечо, и я моментально отрубаюсь.
Просыпаюсь на месте. Полная сил и без всяких желудочных волнений. Жадно осушаю полбутылки воды и покидаю трансфер следом за мужем.
– Тебе не жарко? – спрашивает он, глядя на ветровку, которую я застегнула под самое горло.
Я в недоумении пожимаю плечами и развожу руками.
– Удивительно, но нет… Я какая-то сама не своя сегодня. Наверное, не выспалась.
– Можем вернуться в отель прямо сейчас.
– Ни за что, – открещиваясь, смеюсь. – Мы прилетели в Мексику ради этих руин!
– Руины никуда не денутся, Ю. Приедем завтра. Или послезавтра.
– Нет уж, Ян. Пойдем посмотрим! – с этим призывом хватаю его за руку.
Делаю пару шагов, прежде чем он перенимает контроль на себя и ведет меня к комплексу. Наш гид – приятная интеллигентная женщина средних лет – купив билеты, уже ждет нас у входа.
– Ну что, ребята? – улыбаясь, поправляет соломенную шляпу. – Готовы познакомиться с культурой древнего народа майя?
Едва мы выражаем согласие, экскурсовод начинает лекцию. Пока идем через джунгли к первому объекту архитектуры, она рассказывает о том, что цивилизация майя возникла в третьем тысячелетии до нашей эры.
– Этот древний народ хорошо понимал астрономию и математику. Они строили уникальные храмы и пирамиды. Создавали гидравлические системы орошения, благодаря которым выращивали необходимые им сельскохозяйственные культуры на не самых удачных почвах. Помимо этого, у майя была хорошо развита медицина. Местные врачеватели уже тогда были способны определить и лечить такие болезни как астма и туберкулез. Они прекрасно знали анатомию. Могли выполнять сложнейшие операции, например, по удалению опухолей.
– А как же анестезия и антибиотики? – вопрошаю я, не забывая делать фотографии.
– Для этого использовались вещества с наркотическим эффектом.
– И все это в третьем тысячелетии до нашей эры! – выдаю риторически. – Поразительно!
На половине экскурсии меня одолевает жуткий голод. Радуюсь ланч-боксу, который прихватили из отеля, как никогда в жизни. Съедаю булку, батончик и яблоко. Мужа тоже пытаюсь накормить – он в ответ лишь смеется.
Еще сильнее смеется, когда я после всей этой еды со стонами поднимаюсь на одну из самых высоких пирамид.
– Я бы посадил тебя на плечи, но тут такой крутой подъем, что, если ты пошатнешься, мы просто свалимся.
– Ой, только без полетов, ребят, – смеется вместе с нами гид. – Мы почти наверху, а высота этой пирамиды ни много ни мало – сорок два метра.
– Я, пожалуй, на обратной дороге велосипед напрокат возьму, – шучу, бездумно поглаживая ладонью живот.
– Я тебя сфотографирую, – дразнит Ян. – Закрою этот снимок в рамку и повешу рядом с теми, где ты на байке.
– Вот ты! – возмущаюсь и я сама хохочу. – Ну и… Ничего страшного!
Кое-как добираемся до вершины, ступив на которую, я почти забываю обо всех своих страданиях. Чувствуя, как пышут жаром щеки, стягиваю ветровку, чтобы повязать ее вокруг бедер.
– Наконец-то ты согрелась, – комментирует мои действия Ян.
– Смешно тебе? Я вся горю!
Прижмурившись на солнце, бессовестно улыбается.
– Булка хоть вкусная была?
– Очень!
С помощью гида делаем много классных фотографий. Помимо тех, на которых просто в обнимку стоим или, победоносно вскинув вверх руки, фотографируемся в забавных позах – я у Яна на плечах, касаемся друг друга языками, он взъерошивает мне волосы, я выпячиваю губы и закатываю глаза, ставлю ему рожки, безудержно смеемся прямо в кадре.
Счастье нас буквально переполняет. И вроде как ничего необычного в этом ощущении. Но вместе с тем есть нечто особенное. Что-то неосознанное окутывает нас. Что-то, чего мы еще не понимаем, но чувствуем.
Спуск дается немногим легче. Но мы преодолеваем путь с юмором. Внизу оккупируем один из камней, чтобы отдохнуть. Ян приземляется на него и сажает себе на колени меня. Гладит и жалеет, как несмышленыша, который ввязался в авантюру, не рассчитав свои силы. Я вздыхаю и ласково его целую.
У нас индивидуальная экскурсия, но внутри комплекса полным-полно людей самых разных национальностей. То и дело доносится немецкая, испанская, французская и английская речь.
– Я сказал тебе там че-то, там че-то. Ты ответила мне че-то там, че-то. Свою голову кладешь на плечо ты. На плечо ты мне… – именно эту песню бодро затягивает мой Ян-хулиган.
С ней связаны хорошие воспоминания. Мы танцевали под нее, когда на первом курсе притворялись друзьями.
– А потом с тобой мы делали че-то. Это делали довольно-таки четко[1], – подхватываю со счастливым смехом.
Дальше продолжить не успеваем, потому как к нам подбегает чья-то малышка. Мило насмактывая соску, это чудо заинтересованно нас изучает.
– Каролинка, – зовет ее мама. – Ты знакомые слова услышала?
Переглядываясь с обоими родителями девочки, улыбаемся.
– Привет, – здоровается с малыхой Ян.
– Привет, – повторяю за ним с трепетом я.
И Каролина вдруг вынимает изо рта пустышку и протягивает мне. Едва успеваю подставить ладонь, как она выпускает ее из ручки.
