— Ну вот, опять нужен доктор! Детка, я же все подробно рассказал на сцене. Ради всего святого, не плачь!
— Я… я ничего не слышала… Эти… эти цветы… — Кристина не могла говорить от слез.
— И «Голубого принца» не заметила? — Санта поднес к глазам невесты висящий на ее шее камень. — Он теперь — хранитель нашего семейного очага и будет стараться во все свои двадцать шесть каратов.
— Не торопись, сынок! Нельзя так сразу атаковать женщин, ты же не в футбол играешь… Давай я объясню все толком… а гостям и без нас хорошо — праздник ведь только начался.
Паола подсела к Кристине и протянула ей бокал:
— Немного хорошего вина не повредит… Слушай, детка. Тебе, бесспорно, в одном повезло с мужем — с ним никогда не соскучишься. Говорят, это фамильная черта делла Форте… Не знаю, мне не довелось убедиться — Франко был человеком чрезвычайно сдержанным, а отца Романо я знала плохо… Но его короткая жизнь, безрассудная женитьба и нелепая смерть свидетельствуют о том, что он не переносил условности и обыденную скуку. Федерико передал сыну свою потребность в сумасбродной любви. Любви, от которой теряют голову.
— Мама, Ларошфуко утверждал, что человек истинно достойный может быть влюблен как безумец, но не как глупец. А я наделал много глупостей…
— Нет, сынок, безумств. Назовем это безумствами, — покачала головой Паола. — Я не имею в виду, разумеется, весь этот маскарад с сюрпризом, свидетельствующим о романтизме твоей натуры. Речь идет о другом…
Дело в том, Кристина, что Романо рос не только сумасбродным, но и чересчур гордым юношей. Он постоянно отстранялся от разговоров о наследстве. Но мой супруг оказался дальновидным. Пережив шок с Леонардо, он оставил не одно завещание, а два. То есть предусмотрел вторую часть, которая должна вступить в силу в случае несостоятельности первой. — Паола глубоко вздохнула и продолжила: — Часть семейного состояния, принадлежавшую Федерико, Франко, естественно, передавал его сыну, то есть Романо. А «Голубого принца» — в том случае, если Романо женится и воспроизведет потомство. Франко боялся повторения истории с сыном. Ему нужен был настоящий мужчина, продолжатель рода…
Во время судебного процесса я скрыла этот факт, так как наличие второго завещания навело бы следствие на мысль о корыстном участии в этом деле Романо и тебя, детка. Кроме того, еще не были решены все формальности с Леонардо.
— Мама рассказала мне о наследстве после того, как я проводил тебя в Москву… И здесь я испугался… Испугался, что буду выглядеть как Крез, покупающий себе женщину… Я не мог соблазнять тебя богатством, не убедившись, что занимаю в твоем сердце почетное место… Потомки русских аристократов — очень гордые люди.
Санта повернулся к Паоле:
— Хочу сообщить тебе, мама, что я не пошел по стопам отца. В моей женитьбе нет тени мезальянса. Кристина Ларина принадлежит к одной из мощных ветвей рода Шереметевых. В московских архивах удалось разыскать подтверждающие этот факт документы. Вот только она вряд ли станет претендовать на обобществленную революцией фамильную собственность.
— На Шереметьевский аэропорт, к примеру, — заметила Кристина, плохо соображая, в какой плоскости идет беседа — реальности или мечты, шутки или серьеза.
Санта достал из резного бюро и передал ей папку с бумагами:
— Можешь изучить свою родословную.
— Не сейчас, милый. Сейчас я не способна, кажется, вспомнить и таблицу умножения… — отстранила Кристина бумаги и, взяв Санту за руки, с сомнением пригляделась к нему. — Я плохо соображаю, но… Синьора Паола, объясните, пожалуйста, графский титул Романо делла Форте — это, конечно, игра?
— Действительно, девочка, когда Романо привез тебя сюда под предлогом работы у некого друга-графа, он еще не знал, насколько удачным окажется его розыгрыш. — Паола прищурилась, прижав к лицу гиацинты. — Я никогда не обращала внимания на эти цветы… Они, вправду, чудесны, особенно так — охапками… Видите ли, друзья мои, мы все должны быть благодарны Джованни Курбе (кстати, после процесса над Лиджо он был повышен в должности). Синьор Курбе взялся помочь мне в одном деликатном деле… Речь идет о Леонардо — законном наследнике графского титула… Вопрос о титуле мог быть пересмотрен в случае умственной невменяемости наследника… Вы сами понимаете, что все причуды Берберы Пьюзо дают на то основание. Но как медицинский факт… Так вот, уехав в Бразилию, эта дама ввязалась в сомнительные предприятия и скоро попала в полицию, а оттуда — в клинику для душевнобольных, где ее и разыскал Курбе. Официальный диагноз — шизофрения, осложненная маниакально-эротическими психозами…
— Как это ужасно… — помрачнел Романо. — Но если подумать о возмездии и божьей каре за смерть Франко, Риты — наказание не самое страшное.
— А если представить, как я была счастлива, когда Джованни Курбе привез мне документы, дарующие титул графа Романо делла Форте! Это произошло лишь вчера, накануне вашего праздника! Я восприняла все как счастливое знамение, прихватив сюда «Голубого принца» и Курбе с его ребятами в качестве охраны. Ты можешь его лично поблагодарить, Романо…
— Стоит выпить шампанского! А ведь я разводил здесь все время антиаристократическую агитацию! Наверно, все же, в глубине души, гордый Санта обижался на провидение, лишившее его графского титула… Эй, детка, оказывается, я страшно тщеславен!
Романо протянул бокалы с шампанским дамам.
— За мою будущую супругу, графиню Кристину делла Форте!
Кристина рассыпчато рассмеялась, откидывая на высокую спинку кресла кружащуюся голову. И вспомнила — что-то подобное она видела в какой-то оперетте: герои долго поют, обнявшись, а потом смуглый красавец во фраке, кажется, граф Люксембург, церемонно пав на колени перед обезумевшей от счастья невестой, провозглашает: «Фиалки для моей супруги! Для вас, графиня!..» Нет, это, кажется, «Фиалки Монмартра»… Гиацинты!..
— Ой, я же велела горничным украсить спальню розами! — спохватилась она.
— И правильно, детка, это сейчас то, что надо. Пора отдохнуть. — Паола поднялась. — Я оставляю вас. Завтра ранний подъем — столько хлопот по поводу предстоящей свадьбы. Да, девочка, ты не возражаешь против церемонии католического венчания?
— В маленькой римской церкви под названием Санта-Кристи, — добавил Романо, и Кристина почему-то сразу поняла, что именно в этой церкви молила она о защите и помощи в рождественский вечер. Вдыхая аромат ладана и белых лилий, не ведая, сколько испытаний и радости ждет ее впереди.
— Я так благодарна вам, Паола, за Санту. За подлинное величие души, за настоящую материнскую любовь… Мне все время хочется плакать… простите… это от счастья.
