Вечером, в день торжественного обеда, посыльный доставил в школу цветы для мисс Стерн. Служанка, передавая ей корзину белоснежных роз, прекрасно гармонировавших с жемчужным ожерельем, смотрела на Кэрол с откровенной завистью.
Потом пришла Марти. Она оглядела Кэрол с головы до ног и не нашла в ее внешнем виде ни малейшего изъяна. Сама Марти, одетая в какой-то ослепительно сверкающий, словно покрытый серебряным инеем, наряд, выглядела великолепно.
С Кэрол происходило что-то неладное, она совершенно не могла сидеть на месте, и было заметно, что девушка сильно нервничает. Марти, глядя на подругу, покачала головой.
— Успокойся, дорогая, — сказала она. — Ты выглядишь восхитительно. На мой взгляд, этой блестящей вдове, Санте Сент-Клер, куда как далеко до тебя. Ты напоминаешь мне статуэтку из редкостного старинного фарфора. Думаю, Джеймс будет счастлив… ну, или все, кто увидит тебя сегодня, будут считать, что он счастлив, — быстро поправилась Марти.
Она повернулась к двери.
— Нам лучше пойти вниз. Джеймс, видимо, и сам немного нервничает. Подождем его там. Не забудь свою сумочку, а то тебе нечем будет привести себя в порядок, когда мы приедем на место.
Джеймс въехал во двор так порывисто, что волнение Кэрол только усилилось. Когда девушки садились в машину, он выглядел довольно мрачным и замкнутым. Джеймс пристально поглядел на Кэрол, но ничего не сказал. Усевшись рядом с ним, Кэрол с удивлением отметила, что у него дергаются уголки губ и что машину он ведет с каким-то совершенно не свойственным ему напряжением.
Дом сэра Дарела находился в самом центре респектабельной части Парижа. Сэр Дарел и леди Брем встретили Кэрол с большой теплотой и радушием.
— У меня нет слов, — произнес сэр Дарел, часто моргая. — Ты заслуживаешь самой высокой похвалы, мой мальчик! Похвалы и поздравлений! Я не знаю, где ты сумел найти эту молодую леди, но зато уверен, что если бы был свободен и также молод, как ты, то без колебаний похитил бы ее!
Затем он перевел взгляд на Кэрол и несколько секунд молча смотрел на нее.
— Уж и не знаю, что и сказать вам, юная леди. Джеймс так долго оставался холостяком, что успел обзавестись множеством самых дурных привычек. Но я не сомневаюсь, вы найдете способ избавить его от них!
Кэрол стояла в полном смущении.
— Знаете, дорогая, — сказала ей леди Брем, взяв под руку и отводя от мужчин, — мы очень опасались, что Джеймс так никогда и не соберется жениться. — Она оглянулась на Джеймса и, убедившись, что тот занят беседой, прикрыла рот рукой в перчатке и зашептала: — Но еще больше мы боялись, что он может жениться на ком-нибудь, кто ему совершенно не подходит!
— О!.. Неужели? — только и сумела, заикаясь, вымолвить Кэрол.
Леди Брем продолжала шептать.
— Она сегодня здесь, но у вас совершенно нет причин для беспокойства. Никто из нас не хотел, чтобы она заполучила Джеймса. Он, откровенно говоря, так красив и богат! Мы все ужасно боялись, что кто-нибудь сумеет женить его на себе из-за денег.
Атмосфера, царившая в гостиной, сама по себе была способна расшатать нервы любой молодой девушки, не привыкшей к препровождению времени в подобном кругу. Кроме того, Кэрол никак не могла отделаться от мысли, что все за ней наблюдают. Мужчины — с истинно французским восхищением, а женщины, или, по крайней мере, значительная их часть — с едва прикрытой завистью.
Джеймс и Кэрол стояли рядом, принимая поздравления гостей. Джеймс никому ничего не объяснял, ограничиваясь тем, что представлял ее, как свою невесту. Санта Сент-Клер подошла в числе последних. Она, как всегда, была одета в черное и выглядела ослепительно Ее бездонные глаза искали встречи с глазами Джеймса.
Хотя Джеймс и не женился на Санте, их прошлая связь давала ей уверенность в том, что она хорошо его знает. Санта не сомневалась в своем влиянии на него. Джеймс смотрел на нее пристально и даже с некоторым вызовом, но в его взгляде не было, да и не могло быть безразличия. Ни один мужчина не смог бы смотреть на Санту безразличным взглядом. Такая красота и такое умение владеть собой просто не могли не вызывать восхищения. Несмотря на свое полное поражение и ту боль, которую Кэрол угадывала в душе этой женщины, она снова улыбалась своей чарующей улыбкой.
Она протянула Кэрол руку и поздравила ее с теплотой старого испытанного друга.
— Я счастлива, — сказала Санта. — Мы уже дважды встречались, мисс Стерн… или, быть может, Кэрол? — Всем своим видом она хотела показать, что страшно тяготится пустыми формальностями. — Кроме того, я так давно знаю Джеймса… — Она бросила на него быстрый взгляд своих прекрасных глаз, но выражение лица Джеймса не изменилось. — Как давно мы знаем друг друга, Джеймс, дорогой? Уже так много лет, что когда я начинаю их считать, то чувствую себя ужасно старой!
Она выразительно повела своим точеным плечиком.
Казалось, губы Джеймса слегка дрогнули.
— Если мы будем считать месяцы за годы, то это, пожалуй, будет правдой, — возразил он. — Мне кажется — месяцев четырнадцать или пятнадцать. Около полутора лет!
Санта наградила его томным взглядом из-под полуопущенных длинных ресниц.
— Но за полтора года может многое случиться, — сказала она, стараясь напомнить ему о чем-то. — Как вы говорите у себя в Англии, много воды пробежит под мостом.
— Согласен, — коротко отозвался Джеймс.
Марти, озабоченная двусмысленным положением брата, заговорила с наигранной веселостью.
— Боже мой, — сказала она. — Даже представить себе не могу, что можно делать с одним и тем же мужчиной целых полтора года! Боюсь, я нахожу прелесть жизни только в разнообразии.
Услышав такое заявление, несколько пожилых женщин рассмеялись.
— Это говорит о том, что ты еще слишком молода, дорогая Марта. И твой брат поступает очень мудро, оставляя тебя в школе еще на год, — заметила одна из них. — За этот год ты повзрослеешь, станешь разумнее и, быть может, успокоишься.
— Быть может, — подтвердила Марти, но в голосе ее звучало явное сомнение.
За обеденным столом они с Джеймсом оказались рядом, что было очень удачно, поскольку он мог время от времени давать ей советы. Но Кэрол прекрасно понимала, что помощь Джеймса в затруднительных для нее ситуациях служит, в первую очередь, его собственным интересам.
Санта, оказавшаяся на противоположном конце стола, в течение всего обеда бросала на Джеймса томные, полные робкого восхищения взгляды своих влажных бездонных глаз.
Джеймс был несколько бледен, и в его поведении чувствовалось напряжение, словно он с трудом сдерживал желание ответить на призывные взгляды Санты.
