Ознакомительная версия.
Если честно, ее проницательная оценка происходящего очень ему понравилась и удивила одновременно. Он намеренно изображал из себя «адвоката дьявола», чтобы проверить Лиззи, даже спровоцировать ее. И она с честью выдержала испытание. У Джеймса создалось впечатление, что она способна на многое, но сама не осознает этого.
Почувствовав, что настроение окончательно испортилось, Джеймс решил уйти, ни с кем не прощаясь. Но когда он был уже у самого выхода, Лиззи снова оказалась рядом с ним. На этот раз саркастической была ее улыбка.
— Часы пробили полночь? И карета грозит превратиться в тыкву?
— Утром у меня много дел, а я серьезно отношусь к своей работе.
— Завтра суббота, Джеймс, — торжествующе изрекла Лиззи.
— Я знаю, принцесса. Но в Европе еще будет пятница, поэтому мне предстоит работа.
Она выглядела озадаченной.
— Но ведь можно и работать много, и хорошо отдыхать. Разве нет?
— Наверное. Но знаешь, Лиззи, мне кажется, ты способна на большее, чем... все это. — Джеймс сам не понимал, почему судьба Лиззи так волнует его, и от этого разозлился еще сильнее. — Ты напрасно растрачиваешь свои таланты. И свою жизнь.
У Лиззи перехватило дыхание. Она замерла, стараясь не показать, какую боль причинили ей его слова.
Джеймс зло прищурился:
— Ты живешь одним днем, наслаждаешься всем этим, не думая о последствиях и завтрашнем дне.
— Нет ничего зазорного в том, чтобы получать удовольствие от подобной вечеринки, Джеймс. — Ему никогда не понять, какой была и есть ее жизнь, как она одинока, как скучает по дому, которого у нее больше нет. Никакие самые лучшие вечеринки в мире не дадут ей того, в чем она так отчаянно нуждается. Но они позволяют отвлечься, забыться на время. И многие люди рады ей, в отличие от ее семьи.
— Ты просто избалованная принцесса, Элиза. Бедная богатая маленькая девочка.
При этих словах она не выдержала:
— Откуда этот покровительственный тон? Кто дал вам право судить меня? И какое вам вообще дело?
— Никакого. Только если все эти вечеринки мешают тебе нормально работать.
— Я работаю каждый день.
— И отлично работаешь, смею заметить. — Тон, каким это было произнесено, был убийственно уничижительным.
— Вы считаете, что я не справляюсь, да?
— Пока я не видел ни одного доказательства обратного. Ты приходишь и уходишь ровно по звонку и каждую свободную минуту бегаешь по магазинам и вечеринкам.
— Чем я занимаюсь во внерабочее время...
— Избавь меня от продолжения. Но и в рабочее время ты не слишком усердствуешь. Ты просто играешь в «работающую девушку». Между чтением журналов и путешествиями по Интернету ты даже коммутатор не удосужилась освоить.
Лиззи смотрела на его злое лицо. Что она сделала такого, чтобы вызвать у Джеймса такую неприязнь? И вдруг выражение его глаз стало меняться, в них снова появилось желание. Жар немедленно разлился по ее телу. Все вокруг смолкло и перестало существовать для нее. Все, кроме Джеймса.
Вспышка фотоаппарата рассеяла чары. Джеймс выругался сквозь стиснутые зубы, бросил на Лиззи ледяной взгляд, развернулся и ушел. Она осталась стоять на месте, борясь с искушением броситься вслед за ним. Но вместо этого она посмотрела прямо в камеру, ослепительно улыбнулась и направилась в самую гущу гостей.
Джеймс почти не спал. Головная боль и отвратительное настроение лишь усугублялись, стоило ему вспомнить вечер накануне. А ведь ему действительно нужно поработать, он должен сосредоточиться, а вместо этого снова и снова перебирает в памяти вчерашние события.
Джеймс встал с кровати и пошел в тренажерный зал. Но и там мучительные воспоминания и старые обиды не оставляли его, а на них уже наслаивались новые. Все смешалось: обида, злость, горечь потери и предательства. Унижение от обмана и недоумение от того, что он, оказывается, узнал обо всем последним. Его мать поступила так. Так же поступила Дженни. И Лиззи оказалась из той же породы — больше всего ей нужно всеобщее внимание. Ей никогда не будет достаточно одного мужчины. Ведь предупреждал же он себя — держись от принцессы подальше. И не устоял. Физическое желание прикоснуться к ней, ощутить ее близость оказалось сильнее. И хотя вчера он высказал ей в лицо правду, почему-то чувствовал себя виноватым.
Лиззи открыла дверь и не смогла скрыть удивления при виде Джеймса, и он внезапно смутился, невольно провел рукой по подбородку, ощутив колючую щетину и вспомнив, что не побрился.
— Ты сегодня поедешь в «Атланта-Хаус»? — Это прозвучало как извинение. Но в душе он ожидал ответа «нет», желая удостовериться в своих подозрениях насчет нее.
— Да, но...
— Я отвезу тебя.
— Спасибо, не нужно.
— Я отвезу. — Внезапно Джеймсу стало хорошо оттого, что он ошибся, и Лиззи поедет в приют, оттого, что он отвезет ее... — Что-нибудь повезешь сегодня?
Лиззи кивком указала на большую черную коробку у двери. Джеймс удивленно поднял брови.
— Что там? — Он взял коробку.
— Всякие женские мелочи. — Лиззи упорно избегала его взгляда.
А ему вдруг так захотелось увидеть ее улыбку.
— Фильмы? Попкорн?
— Все для педикюра.
Повисло недоуменное молчание.
— А как они будут его делать, если из-за огромных животов не видят собственных ног и не могут согнуться? — Подобные мысли никогда не занимали Джеймса, и он удивился, что они вообще пришли ему в голову. — Ты хочешь сказать, что ты будешь делать им педикюр?
Он представил коленопреклоненную Лиззи, подпиливающую ногти на ногах беременной малолетке, и едва не рассмеялся от этой нелепости.
— Может быть, я не очень хорошо справляюсь с обязанностями секретаря, но с пилочкой для ногтей обращаюсь вполне умело.
И тут Джеймса охватило восхищение.
— Не думал, что пилочки для ногтей такие тяжелые.
Лиззи неожиданно хихикнула, и это был самый прекрасный звук, который доводилось слышать Джеймсу. Как будто этот смешок стер все неприятные недоразумения между ними.
— Там все для полного ухода за ногами, включая соль и кремы.
— Знаешь, моя мать активно занимается благотворительностью, но не думаю, что она делает кому-нибудь педикюр.
— Нет? Значит, она поддерживает не того, кого нужно. Кстати, а кого или что она поддерживает?
Джеймс пожал плечами, жалея, что упомянул о матери.
— То, что наиболее модно на текущий момент.
Он почувствовал, что напряженность, как похмелье, снова возвращается. Лиззи же продолжала любопытствовать и когда они спускались в лифте.
Ознакомительная версия.
