Ознакомительная версия.
– Опыты, Анатолий Магомедович, будут доведены до конца. Не теряйте облика ученого, так вам идущего. Если Николай Николаевич имманентно кричит, то ведь при оргазме резко меняются параметры психологического состояния, при этом механизмы торможения становятся бесконтрольно расшатанными… это – отдельная проблема… считаю, что необходимо строить сурдобарокамеру и заказать новейшую электронную аппаратуру… чем нервничать – поинтересовались бы о наличии в Японии элегантных автомастурбаторов на батарейках, будьте добры, обойдитесь без ухмылок и прочей порнографии. Возможно, мастурбация – наиболее трудная, чисто писхологически, в науке работа.
Ты бы посмотрел на нее при этом… волосы мягкие, рыжие, глаза спокойные и никакого блядства на лице – загадка, дама-сфинкс, то-то и оно-то… а у Кимзы челюсть трясется, на ебальнике печальном – собачья одинокая тоска… был бы маузер – в решето распатронил бы меня, блядь буду, если не так… ну, ты знаешь, я не фраер, подобрался, как рысь магаданская, и ебал я теперь, думаю, всю работу, раз у меня любовь и второй олень появился на голубом горизонте данной снежной пустыни.
– А вас, Николай Николаевич, я прошу не пить ни грамма спиртного минимум две недели, чтобы не травмировать сперму и не терять времени на излишне долгую мастурбацию. У нас его мало. Лабораторию вот-вот разгонят, – сказала Влада Юрьевна и вышла, протуберанка солнца моего, она одна души моей отрада и тот же негасимый свет. Не думай, не в ебле было дело, совсем не в ней, то есть не в половой ее части.
– Чего залупился? Давай кляпом рот затыкать буду, – говорю Кимзе.
– А без кляпа не можешь?
– Ты бы сам попробовал.
Он опять побелел, но промолчал… опять же, не знаю почему, раздается у меня в мозгу, уверяю тебя, голос ангела, моего хранителя, что никакой мне больше не положено скорой помощи Влады Юрьевны… он это – как отрезал, а я… я обрадовался и зарекся: такое, решаю, больше никогда не повторится, я – свинья, говно, а не летчик… и сразу, вместо стыда, у меня в башке возникли наполеоновские планы… дай, думаю, немедленно разузнаю, где живет Влада Юрьевна… незаметно сел в ее троллейбус, сошли на одной остановке, представляя себя Штирлицом, незаметно же слежу, держусь на расстоянии… темно… она идет под фонарями в черном пальто-манто, ножки красивей колонн Большого театра, белые, стройные, красиво сужаются к ступне, а у меня стоит, как новый валеный сапог… сам я без пальто, на башке грузинский аэродром с Дубининского рынка, выиграл в очко у одного кацо… кое-как отогнул шершавого влево, руку в кармане держу, неловко двигаюсь, она вошла в подъезд… вот уже по лестнице поднимается, коленки иногда видны такие, что мозги идут в разнос… пятый этаж, ушла… а у меня в глазах ее коленки… вдруг пожилой ко мне подходит мент и говорит:
– Хули ты выглядываешь тут, прохиндеище?
– Нельзя, что ли?
– Ну-ка, руку вынь из кармана! Живо!
– Я тебе что – на хуй соли что ли насыпал?
– Р-руки вверх! – заорал мент, я смеюсь. – Руки вверх, сказано!.. – вороненое «несчастье» достает и холодным дулом в ребра тычет… поднимаю грабки, а у меня торчит – карманный пулемет-«максим».
Мент посмотрел, ахнул, дуло к сердцу моему перевел и прямо за него – не за сердце же – цап-царап.
– Это что еще такое?
– Пощупай получше и доложи начальству, что у такого-то, там-то, во столько обнаружено торчило, дымящееся прямо в вверенном лично мне дворе. Убедился?
– Документы есть? – «Несчастье» он сразу запихнул в кобуру.
– Дома оставил, даю слово… в данный момент у меня, как у латыша – лишь хер да душа.
– Совсем одичал народ. С чего это он у тебя, тут же у нас все же приличный двор, а не чердак со всегда поддатыми блядями.
– Любовь у меня, сержант, поэтому, как видите, встал мой дурак самостоятельно… свое-то вспомнили бы первое чувство.
– Не было его ничерта… какое там нахер чувство!.. она меня охмурила, отрава, нарожала трех остолопов, теперь плачу алименты, блядь, лишний раз не поддать… чувство!.. иди уж, дурак, куда шел, весь ты в комель уродился. Увидел, что ли нечто голообнаженное?
Посмотрел мент, голову задрав, нету ли где в окошке чего-то такого, я сунул ему в лапу купюру, попросил врезать пузырь за мою судьбу, он взял, вздохнул и слинял… сажусь на краешек мостовой, напротив ее дома, и гляжу, как стебанутый мешком с клопами – вдруг выглянет в окошко… любовь, это тебе, кирюха, не червонец срок волочь – это судьба чувства на всю жизнь, от звонка до звонка… ой, блядь, какие тогда треволнения терзали мою душу… и вроде бы кто-то гвозди мне ржавые под ногти загонял… ты, повторяю, не думай, что все дело в ебле, как доказывал Лукой Мудищевым… мне бы просто так смотреть на лицо ее – в нем блядства ни на грош – на волосы то ли русые, то ли рыжие, заглядывать в глаза… они у нее тоже – иногда зелено-карие, а иногда темно, допустим, бирюзовые… а вот когда именно такими они бывают – обойдешься, знать тебе не положено, когда ее глаза становятся такими, как бы это сказать… словом, утро осеннее, утро туманное, иначе не обрисуешь… или возьмем руки… подобных больше нет ни у кого – даже у огоньковского портрета богини Венеры, на которую весь барак дрочил, пока надзор не отобрал… вот с чем бы тебе, мудила, сравнить эти руки?.. допустим, стоишь ты босиком на льдине… семь ветров дуют в семь твоих бедных дырочек… у нас, то есть у мужчин, тупым-то не будь, всего семь, а у женщин их восемь… всего-то на одну дырочку больше, а сколько во всем мире шухера, картин, портретов, тут и голые статуи, и танцы лебедей, загибающихся от балетного мороза прямо в хер ишачий, и, разумеется, Зоя Космосомская, она же Валентина Чкалова, совсем заговорился, короче, много чего еще… не важно чего… а то, что, по твоим словам, женщина мало выигрывает как раз из-за той самой лишней дырочки, то ты рассуждаешь хуже ебаного Лысенки… постыдился бы так логичить в наши дни, когда генетика в жопе… леди, чтоб ты знал, всегда красивей джентльмена… так говорит Академик, мой учитель Хреново… возвращаемся на льдину… развивай воображение-то, иначе выше своего шершавого не прыгнешь… в душе, в общем, сквозняк, и жизнь твоя, чтоб я пропал, на льдине кажется чужой зеленою соплей, нависшей над прорубью в бездну бездн… харкотиной, более того, она тебе кажется, но все дело-то в том, что вокруг тебя конвой… весь он в белых полушубках, жареные бараньи ноги, видите ли хавает, обжигается… буквально подыхаешь от запаха… да, ты от него врезаешь дуба чисто физицки и чисто биологицки тоже… дрожишь, смотрю, от холодрыжности моего богатого воображения?.. а ты поддай… вот так… и вдруг… вдруг нету на той льдине ничегошеньки, верней, ни тебе конвоя, ни жареных бараньих ног, главное, никаких хуев моржовых с белыми медведями… только теплый, теплый, мягкий-мягкий, как между ляжечек у той же… в общем, у Леди с большой буквы… и вместо льдины, песочек я имею в виду, пальмы, а под пальмами шоколадные цветущие дамы со следами былой красоты на лице, и одна, самая из них дебелая, подходит и намазывает тебе бесплатно на муде целую банку розового крема… нет, не для бритья который, а для пирожного эклер – оно не Наполеон… ты что – совсем уже чумеешь?.. я, учти, не шампанская муха, чтоб нарочно тебя возбуждать и даже раздрачивать… короче, тебя так быстро перевели из одной окружающей среды в другую, словно бы из карцера в больничку, что ты в данный перевод ни хера еще не веришь, орешь от невыносимого впечатления, хуякс – и в обморок… а ты не горюй, как говорит один мой знакомый грузин, который гений… поумнеешь – завяжешь на трех вокзалах замки отгрызать у чемоданов, в ВУЗ помогу поступить, ты умный, попадаешь еще по обморокам-то, куда ты нахуй денешься… встретится и тебе в твоей судьбе дама сердца, вроде Влады Юрьевны, – вот и попадаешь… ты малый с температурой в 30 градусов жары – буквально ртуть кипит в залупе твоей грешной… ты нелогично спрашиваешь: что в жизни человеку надо?.. но отвечу: свобода плюс птюха кровного, законного тепла, и конечно же, взаимная любовь с одной единственной женщиной, еще раз подчеркиваю, во Вселенной… большинство всего остального, с одной стороны, геморрой, с другой – щекотка в носоглотке… хули ты ко мне с обмороками пристал, ну, блядь, просто как оголодавший кобель к шеф-повару кабака, когда из адской кухни выходит тот поссать на чистую атмосферу рабочего дыхания… что я, академик что ли анализировать обморок?… почему?.. почему… злоебитская сила, шевельни извилинами-то.
Ведь мужики редко когда падают в обморок, все больше женщины… вопрос: какие именно?.. ответ: простые работяги… не только асфальтировщицы, которые дети солнца в своих оранжевых жилетах… тут и кассирши, и бухгалтерши, и в химчистке которые блевотину нашу принимают, и воспитательницы из яслей, и продавщицы, особенно зимой, когда на улице овощи продают, синюю птицу, фрукты, мороженое филе трески, и со стройки бабы, и с мясокомбината, и изо всяких артелей, фабрик, портновских ателье… хуево ты относишься к женщинам… ну, сука, я про них ему толкую, а он пристал с синей птицей… синяя птица – это цыплята, посиневшие от бесхозяйственного дефицита, в дальнейшем Советская власть выбрасывает их в продажу перед Новым Годом, первомаем, седьмым ноября и выборами в верховный с понтом совет… не перебивай мысль… ведь как дело обстоит?.. вроде бы за день наебется баба на работе так, что только пожрать – и нА бок… и намерзлись милые бедняги, и жопы отсидели нежные, и руки ноют, и глаза болят, если баба чертежница, и ноги у парикмахерш отекают, и башка у уборщиц кружится стоять раком – заебешься дым глотать, как все они охуевают от радикулитов, моючи полы министерств, киношек и вокзальных сортиров, все грязное, сука, обоссанное, засратое, изблеванное – ну как им всем звучать гордо в койках-то?.. или возьмем кондукторшу: ей не то что не в мочь понежиться, допустим, со мною, потом культурно поебаться… какое там! – гадом быть, у нее язык уже не ворочается, за день наорамшись в трамвае «Аннушка», граждане, берите билеты, с передней площадки не соскакивать, отрежет ноги нахуй, ну и так далее… короче, ей уже категорически не до интим интимыча интимкина… а на самом деле в чем секрет-то?.. или муж, или ебарь, или я… хули ты забеспокоился?.. само собой, и ты тоже… кидаем, значит, этой поишачившей бабенке палку, и она, птичка, пожалуйста – превращается из доходяги-воробышка, думаю, не менее чем в жаворонка, так?.. я ж тебе это положение не раз разжевывал, хромосома ты поврежденная.. вот летчик, в пике когда входит, тоже в обморок брякается… и космонавты, пока не вырвутся на свежий воздух стратосфер из вонищи нашей атмосферы, заодно уж припиши сюда ныряльщиков, которые добывают ракушки с жемчужными бусами… у многих должностей и профессий, кроме придурочных членов политбюро, чтоб ты знал, случаются перегрузки… для ума они непостижимы, для остального организма – пиздец как невыносимы… так же вот и в ебле, когда долгосрочную кидаешь палку, они наступают, то есть перегрузки… пойми, кирюха, ты ведь не в розетку на 220 вольт мокрый палец всовываешь, а при оргазме дотрагиваешься, как говорит Влада Юрьевна, до самого что ни есть Бытия… все в этот миг исчезает к ебени бабушке у работящих бабенок: и заботы, и ломота, и что за квартиру не плачено, и какая-то мандавша чулок порвала в автобусе, а ему в паре с другими пять рублей цена – пара дней работы… все забывается, еще раз подчеркиваю, что не в хвост, а в гриву, за день доябывает рабынь труда… а вот, приблизительно, миллиардерши, рабыни капитала – те не то что в обморок хуякнуться, но они же вообще не могут кончить, говорю официально… разберем почему, так как тебе, совершенно уже ни во что не верящему Андропу – хуй в жопу, клянусь совецкой властью – чтоб уж поскорей она накрылась! – ты меня достал… поэтому и парирую твою безграмотность диалектикой логики окружающей среды, она же природа.. слыхал про кино Муссолини «Сладкая жизнь»?.. там это дело показано… мы с Владой Юрьевной были в Главке на просмотре… потому что, я забежал вперед, дочка зам. министра кино попала от моего живчика – вот почему… про кинозвезд читал?.. эти пять раз замуж выходят… разве убежит баба от мужика, если он ее превращает в жаворонка или выводит в космос, а она под ним помирает, птичка, от счастья?.. ни в жисть не слиняет… тем более, наша жисть устроена хитрожопо… раз тебе на обед какаду, леденцами набитые, и шашлык из муравьеда, и лакеи в плавках шестерят, а в гардеробе шуб, что в комиссионке, и три машины внизу, да в каждой водила с монтировкой до колен, только позвони, прибежит и влупит, – то от всего такого изобилия ты в обморок не упадешь и, вообще-то, хорошо не кончишь… все Облонские в таком доме захавались – и муж и жена, и ихняя ебучая обслуга… отсюда хулиганство в крови с легкими телесными повреждениями… бывают и тяжелые… она никак не словит кайф оргашки и начинает миллиардера кусать, а он, паскудина, даже не хипежит, ему, видите ли, приятно… потом сам ее кусает, рычит от удовольствия – до блевотины надоели друг другу – развод… допустим, миллиардер рванул на роллс-ройсе в Голливуд – смотреть, как баба под музыку раздевает сама себя, выкручивается в змею гремучую, изогнувшись в свое же заглядывает очко, что очень нелегко… нашу оголтелось они называют стриптизом… потому что взяли и нашли для этого английское слово, а мы ищем, сука, ищем каким бы русским заменить оргазм – все без толку… ты прав, наш народ изуродрован заговором истории против географии… спрашивается, зачем мужики пялят шнифты, на бабенок, а за лифчик, пока он с сисек не сорван, засовывают валюту?.. мы с Академиком затрагивали и эту тему… вот зачем: если ты мужик нормальный, и баба перед твоим носом платьице – влево, комбинацию – вправо, лифчик – фьюить, в потолок, трусики – в сторону, прожектор голубой светит ей прямо в пушистую куницу, а розовый – в сиськи, то не знаю, как ты, кирюха, но я бы… клянусь мамой, пусть мне твое сердце пересадят, если вру, – помчался б я по черепам на сцену, и пока мне полиция крутит руки, бьет дубинкой по башке, свистит, гадина такая, газы в глаза пускает, пожалуйста, хуй с вами со всеми, пускайте, я уже добрался до этого стриптиза и пилю его, и пилю, пока не кончу… а когда кончу, вези меня в черном «Форде» на суд… и на ихнем суде такую я им предъявлю заяву в последнем своем и откровенном слове:
Ознакомительная версия.
