Это последнее обстоятельство пробудило в Джейн любопытство, — неужели Роберта ждет ребенка? Это будет чудесно. Но Роберта уже ясно дала понять, что заведет семью лишь через несколько лет после свадьбы с Никки, когда они смогут приспособиться друг к другу. Кроме того, Роберта не очень-то любила детей. Она считала, что слишком многие из них оказываются «маленькими сопляками».
Но Джейн надеялась, что ее сестра не станет откладывать с этим. Она и Никки могли себе позволить завести хоть дюжину детей, если бы захотели. И ничто не мешало им начать сейчас. Никки рождение ребенка пойдет только на пользу, а его двоюродный дед, Питер Фридмонт, придет в такой восторг, что сделает для малыша все, что угодно.
Хватит размышлений, недовольно подумала Джейн. Открыто спросить Роберту она не могла. Ладно, она удовлетворит свое любопытство, как только ее старшая сестра почувствует себя готовой довериться. Роберта не любила делиться своими секретами. Джейн не удивится, если та постарается скрыть свою тайну даже от Никки, и как можно дольше.
Но вопреки всякой логике Роберта вдруг сказала:
— Милая, я хочу тебе кое в чем признаться. Правда, мне ужасно не хочется тебе об этом рассказывать.
Значит, нечего было ждать хороших новостей. Но все-таки, судя по выражению лица Роберты, ничего слишком плохого тоже не случилось.
— О чем же? — спросила ее Джейн.
— Никки сказал, что я не должна, — пока не придет время. Но думаю, что ты вполне можешь об этом узнать, чтобы начать строить свои планы. Никки говорит, с моей стороны это ужасный эгоизм, но я знаю, что он тоже хочет поехать… Дело в том, Джейн, что нас здесь не будет на Рождество.
— О-о! Вот как? — Несмотря на все усилия, Джейн страшно расстроилась. На Рождество надо быть вместе! Любой из их семейства огорчился бы, доведись ему в это время оказаться вдали от родного дома. Она-то думала, что хотя бы этот день проведет с Робертой и Никки. А тут еще Томми в своем последнем письме написал, что, кажется, не сумеет прилететь на праздники. Доктор Ливингстон вернулся из круиза и все еще мог приходить только на день или два в неделю. А теперь ей придется расстаться и с Робертой и Никки.
— Мне ужасно жаль, — вновь заговорила Роберта. — Но это важно. Художественная выставка в Париже. А поскольку Никки там учился и у него есть несколько картин, которые надо выставить… Его бывший учитель пригласил Никки, утверждая, что тот Должен так и сделать и приехать туда лично… Ну, мне просто кажется, что мы не должны это пропустить.
— Конечно нет. — Джейн решила, что ей, пожалуй, лучше скрыть свое разочарование. Она не позволит ни Роберте, ни Никки — особенно Никки — узнать, что она останется одна. Вместо этого Джейн уклончиво заявила: — Ты знаешь, Тони надеется, что сможет сюда прилететь. А в больнице будет вечеринка для детей. Я уже начала обдумывать, как ее получше устроить, так что я все равно смогу приехать только к концу дня.
— Я сказала Никки, что ты так к этому и отнесешься. Но есть кое-что, о чем я ему не сказала.
Джейн увидела, что Роберта, которая повернулась на бок и оказалась к ней лицом, колебалась, как будто не была уверена, стоит ли ей продолжать.
— Да… о чем ты?
— Ну, милая, после этого я не скоро смогу отправиться в далекое путешествие. — У Роберты был таинственный вид, но ее глаза сияли, и теперь Джейн поняла, что она отчего-то счастлива. — Видишь ли, у меня будет ребенок.
— О, Роберта! Это просто чудесно! — Джейн хотела обнять сестру, но она знала, что Роберте не нравятся такие проявления чувств. Так что вместо этого взяла ее за руку, сильно сжала и улыбнулась в ответ, глядя в ее сияющие глаза. От ее разочарования по поводу одинокого Рождества не осталось и следа.
— Я на это не рассчитывала, так скоро. — Красивые губы Роберты изогнулись в усмешке над ее самодовольными планами. — Я думала — мы с Никки оба так думали, — что подождем по меньшей мере год. Я еще не сказала Никки. Но конечно, ребенок не родится раньше, чем наступит весна.
— Это просто чудесно, — решительно повторила Джейн. — Не всегда можно планировать появление ребенка на тот момент, когда, по-твоему, ты захочешь его иметь. А когда ребенок действительно родится, ты будешь очень рада, что не стала дольше ждать. Но я уверена, Роберта, надо сказать Никки.
— Чтобы он начал суетиться вокруг меня и беспокоиться? Чтобы сказал, что мы не должны ехать в Париж? Вот еще! — Роберта решительно поджала губы. — Не смей говорить ему, Джейн! Если ты это сделаешь, я тебе никогда этого не прощу.
— Конечно, я не скажу ему — это твоя привилегия. — Джейн не могла согласиться с сестрой. Никки имел право знать. Но она слишком хорошо знала Роберту, чтобы понять: не надо и пытаться ее убедить — бесполезное занятие.
— Я ему скажу, только когда придется. И это произойдет достаточно скоро. Я уже начинаю полнеть. — Роберта скорчила недовольную гримаску. — Это то, что я ненавижу больше всего. Все остальное не так уж плохо. Меня действительно иногда тошнило по утрам, но Никки, бедняжка, подумал, что у меня морская болезнь, ведь последние десять дней мы провели на яхте, и нас всегда немного качало, даже когда мы бросили якорь.
Джейн тоже пришлось улыбнуться, услышав это. И конечно, хотя сначала Никки может немного обидеться, почему ему не сказали раньше, но когда Роберта расскажет Никки эти важные новости, он будет так рад, что простит ее.
— Так что теперь ты знаешь все причины, почему я хочу поехать. И ведь ты не очень возражаешь, правда, милая, если мы не останемся с тобой на Рождество? — Роберта наклонилась и обняла свою младшую сестру.
Именно в этот момент к ним подошел Никки, все еще в дорожном костюме, одетый, как обычно, ярко, небрежно и в спортивном стиле.
— Что случилось? — спросил он, почти так же удивленный только что разыгравшейся сценкой, как и Джейн. Дело было не в холодности Роберты. Она считала дурным вкусом выражать открыто свои чувства.
— О, ничего, милый. — Роберта прикрыла глаза от солнца, глядя на Никки снизу вверх через полусжатые кулачки и приветствуя его такой улыбкой, что сразу становилось совершенно ясно, насколько он был прав, думая, что она любит его так же сильно, как он ее обожает. Господи! Как же она красива! От ее вида у мужчины — давно уже на ней женатого — перехватывало дыхание. И он начинал во всем ей подчиняться.
У женщин всегда есть свои маленькие тайны, и Никки не возражал против тайн между сестрами. В действительности он был рад, увидев, что его жена и «малютка Джейн» еще больше подружились. Не то чтобы они когда-то охладели друг к другу. Но Роберта до сих пор считала, что Джейн совсем не такая зрелая, как она сама. А это неверно, потому что, будучи медсестрой и имея более серьезный характер, да и менее эгоистичный, Джейн Арден кое в чем превосходила в зрелости Роберту. Что сейчас, что в будущем.
