– Надеюсь, на этот раз будут комплекты нижнего белья, – заметила Анечка.
– А еще лучше – систры и бубны для ночных плясок под луной! – подхватила Инопланетянка.
– Или шоколадные конфеты бельгийского производства, – вздохнула я.
Но, разумеется, намерения Фей знают только сами Феи. Ася вернулась с толстой книгой в изрядно тертом кожаном переплете, на котором теснились золотые контуры замковых башен, как на старинных гравюрах. Когда она положила книгу на пол, стало видно, что это, скорее, толстая тетрадь или альбом, поскольку не было ни заглавия, ни каких-либо других надписей.
– О какое чудо! – Инка охнула и протянула руки к тетради. – Можно?
– Можно. Только не открывай пока.
– Это твой семейный альбом или блокнот с телефонами бывших любовников? – поинтересовалась Анечка, пока Инка бережно гладила обложку.
Обрезы тоже оказались покрыты золотом и в свете свечей поблескивали как металлические полоски.
– Ты почти угадала в обеих версиях, – Ася улыбнулась уголками губ. – Это золотая тетрадь моей бабушки, перешедшая ко мне по наследству.
– Ага, то есть это блокнот с телефонами ее любовников?
– Я понимаю, что список «мужских телефонов» тебя вдохновил бы больше. Но, к сожалению, это всего-навсего тетрадь, исполняющая желания, которые в нее записаны.
– Волшебная тетрадь? – усмехаясь, спросила Анечка.
– Можно и так сказать, – согласилась Ася. – На самом деле я не уверена, что она сама волшебная. Скорее, она выступает неким проводником волшебства, присущего Вселенной. Мы же не часто обращаемся со своими желаниями непосредственно наверх – в небесную канцелярию, простите мой жаргон. А тетрадь предоставляет такую возможность.
После этих слов я почувствовала неловкость, словно после неудачной шутки старого друга, на которую не знаешь как реагировать. Похоже, Анечка и Инка тоже испытали нечто подобное.
– Продолжаем играть в ведьм? – Анечка подмигнула.
– Предлагаю исписать страницы тезисами в духе «Мир во всем мире»! – хмыкнула я.
– А лучше сделать из них журавликов и пустить как письма счастья из окна! – вдохновилась Инка.
– Ну вот, теперь вы будете изо всех сил изображать из себя взрослых солидных женщин с чувством юмора. – Ася закатила глаза. – Бог мой, почему же главные глупости в своей жизни мы совершаем именно тогда, когда напускаем на себя такой солидный вид?
– Ася, не дуйся! – Я дернула ее за большой палец ноги. – Мы еще не волшебницы, мы только учимся.
– А я вам не предлагаю ничего, требующего особых знаний и умений.
– Ты предлагаешь во время собраний клуба коллективно загадывать желания?
– Зачем коллективно? Исключительно индивидуально. Вы же и так этим занимаетесь все время между сном и новым сном. Я просто предлагаю теперь записывать ваши желания в эту тетрадь.
– А зачем?
– Затем, чтобы спустя месяц я могла вас ткнуть в эту запись носом и напомнить, что именно вы желали! – отрезала Ася.
Мы помолчали. Затем Анечка проявила природную воинственность и сказала:
– Но какой в этом смысл? Мы и так слишком часто и слишком много желаем. И по большей части – недоступных нам вещей. Зачем еще вести их запись? Чтобы лишний раз получать подтверждение своей неудачливости?
– И совместно глотать слюни над пирогом, который не можем укусить, – подхватила Инка.
Ася смерила нас тем самым взглядом, под которым я сразу сбрасывала два десятка лет и чувствовала себя младшеклассницей.
– Только не надо меня уверять, что вы ни разу в своей жизни не пытались углядеть падающую звезду. Или не пытались найти пятилепестковый цветок сирени. И, конечно, ни одна из вас под бой часов в новогоднюю ночь не глотала шампанское с пеплом от записки с желанием! – Асина ирония была безмерна. – Вы в своей жизни постоянно творите кучу бестолковых и бесполезных ритуалов с одной-единственной целью – достучаться до небес. Преподнести им ваше желание на блюдечке. А теперь, когда я предлагаю вам еще одну игру, но несколько отличающуюся от привычных, вы сразу встаете на дыбы. Вы же так боитесь, что вас – не дай бог! – заподозрят в вере в чудеса! Какие же вы смешные и суеверные, мои девочки!
Ася попала в точку. Ни одной встречи Нового года не проходило без того, чтобы Анечка не писала записку с желанием и торопливо не жгла ее в пламени свечи, пока не начали бить часы. А я редко упускала возможность подержаться за плечи двух коллег с одинаковым именем. Инка же каждую весну рылась в сирени в поисках того самого заветного цветка с пятью лепестками. И мы все до сих пор бы надували щеки, пытаясь загасить все свечи на торте, если бы не стеснялись ставить такое количество свечей. И все это мы проделывали, конечно же, со снисходительной усмешкой, в глубине души надеясь, что никто и никогда не узнает, с какой жаждой мы уповаем на силу этих детских ритуалов.
– Ну и перед кем вы сейчас пытаетесь соблюсти лицо? – спросила Ася.
– Не все так просто, – буркнула Анечка. – Когда ты тетка с тридцатилетним багажом, очень трудно снова стать ребенком.
– Ты пытаешься сказать, что взрослые не имеют права на игры?
– Вот из таких ворчливых теток, как мы, и получаются мамаши, которые отрывают своих детей от игр! Из зависти! – Инка развеселилась.
– Позвольте себе хотя бы раз в жизни поиграть от души – без оглядки на то, насколько эта игра соответствует количеству прожитых вами лет! – Ася устало махнула рукой и оперлась спиной о стену, словно ее прямой позвоночник стал сгибаться под тяжестью нашей мнительности и трусливости. – Даже лежа в канаве, вы пытаетесь вести себя так, как якобы полагается приличным дамам! Сморкаетесь исключительно в носовой платочек, хотя от него воняет хуже, чем от прошлогодних носков!
– Ты права! – решительно кивнула я. – Почему бы и не поиграть? И к черту все правила поведения!
Анечка пожала плечами:
– Эта игра ничем не безумнее, чем поход к психоаналитику. Я согласна поиграть.
– Если вы не верите в чудеса, то они с вами и не происходят, – пробормотала Инка, подводя черту.
Ася удовлетворенно кивнула и раскрыла тетрадь.
– Для того чтобы желание сбылось, нужно записать его на чистом листе четко, разборчиво, понятно. И подписаться, – сказала она, бережно перелистывая страницы.
– Я вижу, там изрядная часть страниц уж исписана, – заметила Анечка.
– Разумеется. Здесь желала моя бабушка. А потом я.
– И как – сбывалось? – Я не скрыла иронии в голосе.
– Сбывалось, – странным тоном ответила Ася. – И у вас будет сбываться. А потом мне придется показывать вам ваши записи, чтобы вы вспомнили, что сами хотели этого.
Эта фраза меня насторожила.
