Ознакомительная версия.
– Есть у меня такое место! – радостно закричала Снегирева и побежала в свою комнату.
Когда Галя доставала из самого нижнего ящика старинного, еще бабушкиного комода круглую жестяную коробку из-под печенья, ей вспомнился вдруг один из ее любимых фильмов «Танцующая в темноте». Там героиня, которую играла Бьёрк, тоже держала деньги в такой же вот жестяной коробке, и, кажется, она тоже была из-под печенья… Нет, Гале совсем не хотелось, чтобы ее деньги постигла та же участь, что деньги Бьёрк. И тем более не хотелось таких трагических последствий, приведших героиню к такой страшной смерти… Но слишком много было общего. В фильме героиня собирала деньги на операцию сыну, и она, Галя, тоже собирает на операцию… Только не сыну, а любимому человеку, но иногда Галя почему-то чувствует, что Игорь будто бы и впрямь ее сын… Несколько раз девушка ловила себя на этом странном ощущении. И последний раз был сегодня, когда она, успокаивая Игоря, гладила его по голове…
Стук в дверь, раздавшийся неожиданно, заставил Галю вздрогнуть. Она едва успела закрыть коробку и сунуть ее в ящик комода.
На пороге стояла смущенная мама:
– Галчонок, ты меня извини, но я все никак не могу успокоиться…
– А в чем дело? – выпрямляясь, спросила Галя.
Она было подумала, что мама хочет, чтобы она вернула ей деньги. Но у Марины Николаевны на уме было совсем другое.
– Скажи, неужели этот… как там его, ну, этот гад из твоей поэмы?
– Прокурор? – удивленно подняла брови Галя.
– Да, да, прокурор… Неужели этот прокурор сможет посадить Патриота в тюрьму? Ведь все обвинения сфабрикованы! Это же чистая липа!
– Мам, ну ты как маленькая, честное слово, – улыбнулась Галя и, подойдя к маме, обняла ее за плечи. – Это же сказка! А в сказках плохих концов не бывает!
– Еще как бывает! – упрямо возразила мама. – А «Колобок»? Ведь слопала-таки его лисица!
– В моей сказке будет хороший конец. Я тебе обещаю. И нашего Патриота никто не слопает: ни прокурор, ни даже самый главный мафиози.
– Слушай, Галка! Мне сейчас знаешь какая мысль вдруг пришла в голову? – Глаза Марины Николаевны заблестели, она нервно теребила воротничок своей полосатой блузки. – А что, если потом, ну после конкурса, показать эту поэму Филиппу Киркорову?
Галя так и ахнула. А в следующий миг залилась веселым, звонким, совсем детским смехом:
– Ну ты даешь! А почему Киркорову, а не Путину? Давай уж сразу Путину! Чего мелочиться! – сквозь смех предложила Галя.
– Зря смеешься, между прочим, – обиделась вдруг мама. – Я тебе плохого не посоветую. Из этой поэмы может получиться отличный мюзикл, не хуже «Чикаго». Точно тебе говорю.
И снова, как вспышка молнии в грозовом небе, сверкнула прямая и яркая параллель с «Танцующей в темноте». Ведь героиня фильма, кстати, как ее звали? Галя помнила, что она приехала в Америку вместе с сыном из Хорватии и бредила американскими мюзиклами. У себя на заводе в самодеятельном театре она даже репетировала какую-то роль… И самые разные ситуации из реальной жизни преломлялись в ее воображении в сцены из мюзикла. И героиней там всегда была она… Только вот как ее звали? Эльза? Эльма? Нет, кажется, Сэльма…
К двум часам ночи поэма «Патриот» была дописана. Оставалось набрать ее на компьютере и вычитать. Галя очень хорошо помнила, что завтра, а вернее, уже сегодня истекал последний срок приема работ на конкурс. Эту информацию она прочитала на сайте учредителей конкурса, который продиктовала ей Черепашка, поэтому Галя и решила все сделать сейчас. Тем более что поэма получилась не такой уж большой: примерно страниц пятнадцать. А если учесть, что это стихи, то вся работа займет не более трех. Но вначале она решила сварить кофе, чтобы не хотелось спать, и сделать пару бутербродов, чтобы перекусить.
Ровно в шесть утра – перед тем как отправлять по электронной почте поэму, Галя посмотрела на стенные часы – с чувством исполненного долга она выключила компьютер. Лучше бы ей, конечно, уже не ложиться, но девушка ощущала просто смертельную усталость и вопреки здравому смыслу, рискуя проспать школу, все-таки прилегла на неразложенный диванчик, теша себя надеждой, что в случае чего ее разбудит заведенный на половину восьмого будильник. Но увы, как и следовало ожидать, будильника Галина не услышала.
Родители обычно уходили на работу раньше, поэтому разбудить ее было некому. И если бы не настойчивый телефонный звонок, нарушивший сонную тишину квартиры Снегиревых, не попасть бы Галине сегодня в школу. Во всяком случае, к первому уроку точно. Как ошпаренная, вскочила Галя с дивана и непроснувшимся голосом прохрипела, прижимая трубку к уху:
– Алло!
Это был Игорь.
– Привет, ты что – еще спишь? А разве у тебя уроки не в полдевятого начинаются? – удивился Игорь.
– В полдевятого, – подтвердила Галина, сбрасывая с себя остатки сна. – А сейчас сколько?
– Восемь уже… Я боялся, что не застану тебя. Думал, уже ушла…
– А я вот не ушла еще, – произнесла не очень умную фразу Галина, но тут же поспешила исправить положение: – Просто вчера писала всю ночь…
– Патриотическую поэму? – перебил Игорь, и Галя уловила в его голосе легкий оттенок иронии.
– Да, патриотическую поэму… И, короче, не услышала будильник. Так что спасибо, что разбудил… Если все делать быстро, я еще успею к первому уроку…
– Галь, – внезапно голос его изменился и стал каким-то неуверенным.
– Да? – насторожилась девушка. – Что-то случилось?
– Да нет, не волнуйся… Ничего у меня не случилось… Просто вчера вечером, поздно уже было, поэтому я не стал тебе звонить… В общем, мне позвонила Тополян…
– Тополян? – перебив, переспросила Галя.
– Ну да, я тоже удивился… Короче, это был до ужаса странный звонок… Она сказала, чтобы я смотрел программу «Времечко»… И что якобы на днях – она точно не смогла назвать дату – я увижу там нечто интересное, напрямую касающееся меня…
Галя почувствовала, как сердце ее оборвалось и ухнуло куда-то вниз. Ноги подкосились, она рухнула на стул, едва не выронив из рук трубку. Игорь же взволнованно продолжал:
– Я попытался выяснить у нее, что она имеет в виду и что это вообще за бред, почему я должен смотреть какое-то дурацкое «Времечко»? И знаешь, что она ответила на это?
– Откуда же мне знать, – сказала Галя, не узнавая свой голос.
– Она сказала: «Спроси у своей Галочки!» И так противно засмеялась, что я не выдержал и бросил трубку…
Повисла пауза. Галя понимала, что нужно что-то сказать, что именно она должна нарушить затянувшееся молчание, но язык отказывался ее слушать, он словно намертво прилип к небу, и девушка издала лишь какое-то нечленораздельное мычание.
Ознакомительная версия.
