Герда Генриховна сделала страшные глаза, чтобы я сразу поняла: девочек братья делали падшими женщинами. Мне ли не знать? Даже усмехнулась про себя.
— …Была одна пикантная история с сотрудницей фирмы, которая попала в зону интересов братьев. Я уже не работала, но мне Люся рассказывала. Так вот они... То есть прямо вдвоём. С ней одной… того самого! — и рот ладонью прикрыла, будто испугавшись того, что сказала.
— Одновременно? — уточнила я почему-то шёпотом, и Герда Генриховна кивнула.
— Захару пришлось её уволить.
— Я все поняла. Но вы, пожалуйста, не волнуйтесь, я не собираюсь с ними сближаться: ни с одним, ни с другим. У меня есть ещё голова на плечах.
Вот кобели! Решили, что ли, меня новой игрушкой сделать? Не выйдет!
— Очень хорошо, что ты такая умница, Кира — похвалила меня Герда Генриховна.
В этот момент я решила вправду стать умницей и больше в истории не влипать. Нужно быть исполнительной, спокойной, вежливой и рассудительной, тогда у меня всё получится.
Не откладывая в долгий ящик, я сделала первый шаг к успеху, перед сном взявшись читать в интернете про карликовых рексов, долго и внимательно разглядывала собратьев Генриха, пытаясь найти в них привлекательность и уловить в глазах «игривый нрав», как обещали в статье.
Когда рассказала Розе, чем занималась, она живо поддержала меня в своей обычной манере:
— Правильно действуешь, Кир! Путь к сердцу мужчины лежит через его питомца, пусть это даже и крыса.
Тьфу ты! Кто про что, а Роза про любовь.
Глава 9
Но, как известно, благими намерениями выложена дорога в ад...
До самого обеда следующего рабочего дня мне удавалось действовать согласно намеченному плану и оставаться «умницей», а потом наступил час встречи с монстром... С двумя монстрами. Когда я под надзором одного из них открыла клетку второго и сунула туда руку, пальцы мои тряслись, но я упрямо тянулась к Генриху, чтобы вытащить на волю и почистить клетку.
— Ну же, Лисичкина, хватит уже прикидываться Овечкиной. Возьми его, — подначивал Темнов, и я сделала решительный рывок.
Что подумал в это время Генрих, мне неведомо, но крыс выбросил навстречу хвост, и двадцатисантиметровый жуткий отросток меня коснулся.
— А-а-а! — заверещала я и рванула руку.
Это сработало как спусковой механизм: чудовище прыгнуло и тяпнуло меня за палец. Я затрясла рукой, подпрыгнув на одной, по нелепому стечению обстоятельств, больной ноге и заорала ещё громче, рухнув на пол.
Темнов, кажется, матерился, но это не точно. Он подлетел, захлопнул клетку, рывком поднял меня и кинул на диван. В этот момент в приёмную влетела Дарья Дмитриевна.
— Что случилось?! Кого убивают?! — взволнованно спросила.
— Она ненормальная! Бедного Генриха напугала до полусмерти!
Я напугала? Это Генрих «бедный»? Да Темнов сам ненормальный!
— Мне в больницу надо! Сорок уколов от бешенства делать! — напомнила я о том, как на самом деле обстоят дела, глотая слёзы.
— Это бедолаге Генриху надо делать уколы, чтобы от тебя не заразился!
— Кирочка, успокойся, — святая женщина Дарья протянула мне стакан воды и какую-то таблетку, — вот, это слабенькое успокоительное. Выпей и пойдём, промоем рану.
Её я послушалась, она тут одна адекватная, видимо. Обняв за плечи, секретарь Темнова завела меня в ту самую неприметную дверь, за которой, оказывается, скрывался санузел и прихожая с комнатой отдыха. А негодяй хорошо устроился!
Дарья Дмитриевна сунула мою пострадавшую руку под струю воды, промыла, а потом оглядела.
— А где укус, Кир? Или это другая рука? — озадаченно спросила она, и я тоже глянула на палец.
Магия! Никакой раны у меня не было. Генрих даже не прокусил кожу! Правду говорят: у страха глаза велики. Стало очень стыдно.
— Я просто панически боюсь крыс, мне показалось...
— Не оправдывайся. Я вот пауков так же боюсь, поэтому тебя понимаю. Налепим на палец пластырь для виду, — решительно отмела мои попытки себя обелить секретарь и провела несложную манипуляцию на здоровом пальце, становясь соучастницей обмана, и вывела в кабинет.
Темнов поджидал, сидя на краю стола, и я как бы случайно, с удовольствием продемонстрировала ему средний, обмотанный пластырем палец — брови босса сошлись на переносице, желваки заходили ходуном.
— Мне можно больше на стажировку не приходить? — с надеждой спросила я.
— И не мечтай, Лисичкина! В понедельник продолжишь знакомство с Генрихом, — отрезал мучитель.
Либо уже подействовала таблетка, либо привычка к неприятностям, но я лишь подумала о том, что понедельник — последний рабочий день, потом вечером корпоратив, во вторник мы отправимся на каникулы, а через две недели я вернусь на работу секретарём Алексея Александровича. Он в любом случае лучше, даже с гигиенической помадой и другими прихотями.
С этим и отправилась в столовую, а потом на другую стажировку.
Маргарита опять заставила меня заниматься всякой ерундой, бесконечно далёкой от обязанностей секретаря. Сегодня я протирала верхушки шкафов в приёмной, поливала цветы и носила в буфет конфеты, чай и кофе из подарков Алексея, разбором которых секретарь занималась самостоятельно.
В итоге к концу рабочего дня нога немного разболелась, настроение после приёма успокоительного было заторможенное, и идти на вечеринку совершенно не хотелось, но я бахнула обезболивающего и приказала себе не киснуть. Решила же быть умницей, вот и нечего сворачивать с пути!
В общем, в гости к Зое отправилась вместе с остальными девушками.
Шумной компанией мы завалились в большую квартиру-студию и принялись накрывать на стол.
— А ты что, только сок будешь? — удивилась Нелля, когда я достала из пакета свой вклад, и все сразу же на меня нехорошо посмотрели.
— Да, я не пью алкоголь, — покаялась.
После той памятной вечеринки я не пила. Так, бокал шампанского на Новый год под куранты. Нет, не потому что жалела о содеянном под воздействием коктейлей, просто печалилась, что не очень хорошо все запомнила.
— По здоровью или идейная? — продолжила пытать меня уже Маша.
Тон её подразумевал: и тут решила выпендриться?
Можно, конечно, было на здоровье свалить, но наговаривать на него после потери всех близких для меня табу, а вот Гердой Генриховной прикрыться было вполне допустимо:
— Просто моя хозяйка не любит такого, и я не хочу потерять жилье.
— Тю, — заявила Зоя, — так ты ж бокальчик для настроения, за знакомство и чтобы не отрываться от коллектива!
Ну, в общем, опять сработала моя нелюбовь к уговорам, и тот бокальчик вскоре сыграл роковую роль в дальнейшей судьбе.
Видимо, вино и таблетки, встретившись в моем организме, вступили в сговор с моими недоброжелателями, и меня понесло.
Уже через двадцать минут я сидела за столом и фонтанировала идеями подарков боссам.
— …А Семёну давайте купим трусы «Бриони», аккуратно вскроем упаковку, посыплем внутреннюю поверхность красным перцем, потом запечатаем и вручим! — коварно хохотала я. И пофиг, что «Бриони» носит Алексей. В голове всё смешалось.
— Эко её, — заметил кто-то из девочек, — Кир, уймись, за что ты так Сёмочку?
— Потому что он негодяй, мажор, кобель и тиран, — не стесняясь в выражениях, просвещала я всех до тех пор, пока меня не засунули в такси и не отправили домой.
* * *
Утром проснулась с головной болью и чувством вины. Да уж. Вечер удался...Только к понедельнику отошла, благодаря Розе и Герде Генриховне. С бабулиной подругой мы наряжали ёлку и вспоминали о хороших временах, когда бабушка ещё была жива и не болела, а я училась. Ну а Роза вправляла мне мозги в привычной манере.
— Ой, ну и что такого? С кем не бывает? Подумаешь. Все моют кости начальству. Ну а за алкоголичку тебя никто не примет. Они же видели, что тебя с бокала развезло…
