Ефремова прислушалась, затаила дыхание, прикрыла глаза. Раз. Два. Три. Четыре. Пять. Звук такой тихий. Подсознательное ощущение присутствия. И неосознанно заколотившееся в груди сердце. Так быстро, что просто невыносимо. И непонятно из-за чего. Просто само собой. Застывшая тишина лишь на секунду. А Кристина как-то уже совсем интуитивно села на постели, мгновенно притянув колени к груди…
Брюнетка прикрыла глаза. И ровно в этот же момент распахнулась дверь в её комнату, которая никогда не была закрытой, просто потому что никто не считал нужным зайти туда. А сейчас её распахнул никто иной, как отчуждённый Михаил. Его присутствие Крис ощутила нутром, тут же открывая глаза и чуть их прищуривая, будто пытаясь убедиться в своих подозрениях. Хотя убеждаться было не в чем.
Перед ней стоял он. Мафиози, одетый в излюбленный чёрный костюм и белую рубашку. Мафиози с прожигающим взглядом карих глаз, что тут же пробрал до дрожи. Мафиози с невысказанными словами, тут же слетающими с губ. Просто потому, что он не любил растягивать, особенно смотря в эти зелёные глаза, в которых лишь на минуту он смог уловить испуг. Только на минуту.
Сейчас перед ним была та самая Крис. С лёгкой надменностью на лице, привычной ухмылкой. Ведь всё её выражение лица как и всегда, словно говорило, что она знает всё, что произойдёт дальше. Говорило, что она читает его, как открытую книгу. Говорило, что это она определяет порядок его действий.
Однако детская защитная поза выдавала её страхи, слегка придавая ей в его глазах вид загнанного в угол ребёнка. Эти притянутые к груди колени, и руки оплетающие их и сжатые в замок. Впрочем, она и была ребёнком.
Ребёнком с охуенными зелёными глазами.
— Пойдём, — одно слово. Крис снова усмехается, но молчаливо поднимается, снова пытаясь делать вид, что всё происходящее безумно ей безразлично и ничего не значит. Хочет подойти к двери, однако взгляд мужчины останавливает, беспрекословно заставляя замереть на месте с невысказанным вопросом на бледном девичьем лице. — Сначала подойди ко мне.
Девушка безразлично выполняет этот своеобразный приказ, останавливаясь в шаге от него и приподнимая голову, чтобы ещё раз взглянуть. Странно, но сейчас она, как никогда выглядит какой-то маленькой по сравнению с ним, хотя никогда не отличалась особенно маленьким ростом. Её вполне устраивали её метр шестьдесят пять. Однако, несмотря на это, Михаил был гораздо выше, смотря на неё от этого, будто бы ещё более снисходительно.
Секунду он вглядывается в зелёные ведьминские глаза, а затем осторожно лёгким движением снимает с себя пиджак. И Крис уже понимает, что мужчина хочет сделать. Поэтому только привычно немного затаивает дыхание, когда чёрная ткань опускается на её ничем не прикрытые плечи. Если честно, то в нифига не греющем чёрном платье, она уже, действительно, успела изрядно замёрзнуть, просто не подавала вида.
От пиджака, ещё хранящего тепло мужского тела, мгновенно согреться бы не получилось, но осознание этого жеста со стороны Михаила разливало что-то приятное внутри. Немного подогревало им же уязвлённое самолюбие. Однако серьёзность в его взгляде насторожила, давая понять, что всё это не просто так. Только что именно её ждёт дальше, мафиози рассказывать не спешил.
Мужчина просто привычно повернулся назад, выходя из комнаты, и без лишних вопросов Ефремова последовала за ним, слегка подёрнув плечиками, расправляя плотную ткань, уже пропахнувшую каким-то из парфюмов Михаила.
Они быстро миновали лестницу, ступая по чёрным холодным ступеням. И брюнетка полностью ощутила этот передающийся холод, ведь совершенно не успела обуть туфли, стоящие в комнате.
Девушка не до конца понимала, куда мафиози её ведёт. Сердце всё ещё колотилось, но не от страха, а от странного предчувствия, которое было безумно трудно объяснить, но тем не менее оно всё более явно и явно проступало, заставляя Крис затаивать дыхание. Михаил распахнул входную дверь, выходя из дома, но тут же поворачивая голову полубоком, чтобы убедиться в том, что она следует за ним.
— Может быть, ты скажешь, что происходит? — всё же спрашивает брюнетка, осторожно сжимая в кулачке ткань его пиджака. Всё это понемногу начинает напрягать. Но мужчина никак не реагирует на её слова. — Хотя, может, мне самой стоит догадаться. Ты решил прикончить меня на заднем дворе своего дома, чтоб не мучится?
Её голос сквозит смешками и иронией. Но Михаил просто качает головой. Делает лишь ещё один шаг вперёд, Крис делает тоже самое, оказываясь на улице. Что же… Теперь ей только мгновенно становится холоднее из-за того, что она стоит босиком уже на промёрзшем крыльце, а ветер то и дело заставляет её мелко дрожать. Тихонько спасает лишь накинутый им на неё пиджак.
Крис снова переводит взгляд на мафиози, удивляясь тому, что, несмотря на прохладу, ни один мускул на его строгом лице не дрогнул. Хотя он стоял лишь в одной лёгкой белой рубашке с наполовину расстёгнутыми пуговицами. Но по одному его сосредоточенному взгляду Ефремова понимает, что он выжидает кого-то или что-то. И остаётся только ждать этого вместе с ним.
Она теряет счёт времени, проходящего с того момента, как они вышли сюда. Но, кажется, проходит не более пяти, десяти минут, как слышится звук подъезжающей машины, а со стороны можно заметить свет от фар. Девушка немного хмурится, не осознавая, к чему всё это, раздражённо выдыхает, чувствуя, что постепенно всё больше и больше начинает замерзать.
Ей уже хочется отвесить какую-то колкость, однако Крис не успевает сделать это, потому что в следующую минуту дверь, разделяющая забор его коттеджа и его территорию, неожиданно открывается, позволяя увидеть несколько приближающихся к ним людей.
— Смотри, — уверенно просит Михаил, и брюнетка судорожно прищуривает глаза, стараясь рассмотреть хоть чей-то смутный силуэт в этой темноте.
Шаги. Несмелые. Неуверенные. Какие-то робкие, словно испуганные, словно идущий вот-вот готов убежать. Лёгкое освещение от внезапно загоревшегося фонаря и… Крис тут же сглатывает подбежавший к горлу ком, часто-часто начиная моргать глазами, будто не веря, не зная, не понимая. Дыхание тут же сбивается к чёртовой матери, а в зелёных глазах начинает, кажется, появляется… какой-то огонёк надежды.
Кристина подаётся вперёд, делает поспешные шаги к тому, кто, кажется, в этот момент дороже всех. Она не может ошибиться. Не сейчас. Несмотря даже на не такое не очень хорошее зрение. Её сердце. Оно чуяло. Знало. И в эту секунду становится плевать абсолютно всё равно на всё. А слова, сорвавшиеся с губ Михаила, лишь подтверждают:
— Иди…
8. Закончилось?
Кажется, последние годы Кристина отчаянно сомневалась в том, что у неё ещё сохранилась душа. Даже не душа, а скорее то, что от неё осталось после того, как её так унизительно растаптывали раз за разом, проверяя на прочность, с поразительным рвением и усилием втаптывая в грязь.
Порой думалось, что самой этой жизни было интересно, что получится из всего этого эксперимента над ней, проходящего через слишком многие границы бесчеловечности? Что же, жизнь… Смотри, вот твой результат.
Результат — эта девушка, стоящая босиком на холодной брусчатке, вдыхающая морозный воздух через раз, просто потому, что тяжесть, налившая грудь, иначе станет просто и бесконечно невыносимой. Такой сильной и безумно раздирающей что-то внутри, как отчаявшаяся кошка, что она сама вот-вот упадёт. Такая усталая и раздавленная. Но, кажется, несмотря на всё это, впервые за эти бесконечные годы… Счастливая.
От этого на бледном лице даже проступает лёгкое подобие улыбки. Это опьяняющее чувство радости, граничащее с болью, буквально заполняет всё её существо изнутри. И, кроме этого, такого пронзительного мгновенного ощущения, сейчас Крис не чувствует абсолютно ничего.
Брюнетка просто замирает, как застывшая восковая кукла, смотря только на силуэт впереди себя. Тот самый, что так медленно и нерешительно, шаг за шагом, приближается к ней. Такой тёмный, нечёткий, неясный. Но даже такой, она смогла бы узнать из тысячи.
