Но пока мне приходилось сидеть в четырех стенах. И я уже возненавидел эту съемную квартиру с аляповатыми обоями, скрипучей кроватью и неудобной крошечной ванной. Я шатался по комнате, словно медведь в тесной клетке. И не знал, куда девать свободное время. Раньше у меня его не было…
Несколько раз я порывался спуститься на пятый этаж и постучаться в знакомую дверь, но вовремя останавливал себя. На трезвую голову эта идея не казалась разумной. Девчонка могла быть с парнем. Да и знакомиться с ее родителями мне не очень хотелось. Вполне возможно, что они были моими ровесниками…
Эта мысль просто убивала. У меня уже могла бы быть дочка-студентка… Это п…ц! Прислонив ко лбу прохладный стакан с виски, я пытался представить, как это могло бы быть…
В юности от меня запросто могла бы залететь одна из моих подруг. Но, к счастью, пронесло. До сих пор этот факт меня радовал. А теперь я сижу один в чужой квартире, и болезненная тоска сжимает сердце.
А ведь сейчас я мог бы отгонять от красавицы-дочки парней и караулить ее по вечерам у подъезда. На одну вон напали недавно. Хорошо, я рядом оказался…
Хотя ну к черту… Лучше сын. С девчонками одна головная боль. А пацану подзатыльник дашь, по-мужски поговоришь и нормально.
Усмехнувшись своим фантазиям, я залпом выпил виски и откинул голову на спинку кресла. Не туда меня понесло. Поздновато мне уже становиться отцом. Не то чтобы я расстраивался по этом поводу. Я просто никогда об этом не задумывался. Только однажды мне захотелось, чтобы любимая женщина родила мне мальчика и девочку с янтарными лисьими глазами…
Телефонный звонок прервал невеселые мысли. Самойлов, старый пёс.
– Надевай чистые носки с трусами и подваливай сюда, – с ходу завопил он. На фоне звучала музыка, чьи-то голоса и смех.
– Ты там совсем спился или номером ошибся, дружище? – ласково поинтересовался я.
Самойлов отвлекся, с кем-то здороваясь, затем снова вернулся ко мне.
– Тут Танюша Адаменко с мужем собирают у себя друзей! Они очень хотят тебя увидеть! Хватит дома киснуть, приходи!
Я задумался. Таню и ее мужа я знал с тех же времен, что и Самойлова. В последнее время мы редко виделись. Таня стала известной художницей, а ее муж занимался пластической хирургией. Когда-то он сподручными средствами зашил мне распоротый бок…
– Напомни адрес, – коротко сказал я в трубку.
– Ну вот, другое дело! Глядишь, и новую музу себе тут найдешь! А то невыносимо уже на твое хмурое лицо смотреть!
Никак не прокомментировав слова друга, я отключился. Новая муза… Не такая уж и плохая идея.
Глава 8
Лена
Когда Самойлов приглашал нас с Вадимом в гости к своим друзьям, я представляла небольшую компанию за накрытым столом, спокойную обстановку, чинные беседы и степенных людей, которые знают, чего хотят от жизни…
Поэтому, когда еще возле входной дери я услышала громкую музыку, чьи-то крики и безудержный смех, я слегка удивилась. Мы с Вадимом переглянулись. Самойлов, заметив наше удивление, довольно хмыкнул и подмигнул.
Вслед за мужчиной и его спутницей мы с Вадимом зашли в квартиру. Нам навстречу тут же выскочил огромный поджарый доберман. Вадим резким движением задвинул меня за свою спину. Я даже не успела испугаться. Самойлов же с улыбкой опустился перед замершим псом и потрепал его по холке.
– Не бойтесь. Это Матюша. За кусок колбасы готов продать родину, а перед прекрасными дамами и вовсе смущается, как юнец.
Я осторожно выглянула из-за широкой спины Вадима. Действительно, доберман, несмотря на устрашающий вид бойцовского пса, не выглядел агрессивным. Протяжно вздохнув, он облизал руку Самойлову и преданно уставился ему в глаза.
– Вы, наверное, скормили ему не один килограмм колбасы, – рассмеялся Вадим.
Самойлов усмехнулся и посмотрел на меня.
– Смелее, милая. Матюша – джентльмен до мозга костей.
Я медленно шагнула вперед. Доберман добродушно взирал на меня. Судя по всему, у него было большое и доброе сердце сенбернара.
Наклонившись, я почесала пса за ухом. Он даже глаза закатил от удовольствия. Ну что за прелесть!
– Иногда Матюша до ужаса напоминает мне его крестного, – раздался рядом женский глубокий голос. – Так же быстро похищает сердца прекрасных дев.
С трудом оторвавшись от кайфующего добермана, я выпрямилась.
– У Матюши есть крестный? – с улыбкой спросила я.
– Друг семьи, который принес щенка в наш дом. Такой же грозный на вид и с таким же ранимым сердцем, – тепло проговорила женщина, подойдя к нам ближе.
Никогда особо не заглядывалась на представительниц своего пола. Но тут просто залюбовалась. Шикарная женщина.
Невысокая, с невероятно женственной фигурой, которую не скрывал даже джинсовый потертый комбинезон. Длинные, будто выгоревшие на солнце волосы небрежными волнами падали на плечи. Лицо, светящееся изнутри каким-то мягким светом, было тонким и изящным. Именно такие лица изображают на картинах… Небесно-голубые глаза безмятежно взирали на нас.
Хозяйка квартиры (а я сразу поняла, что это она) была немолода, но годы только красили ее, придавая теплой красоте глубину и утонченность. Хотела бы я через двадцать лет обладать таким же шармом…
Самойлов приобнял женщину за плечи и представил нас друг другу.
– Танюша, мне посчастливилось быть знакомым с этими трогательными влюбленными друг в друга молодыми людьми. Елена и Вадим.
Я улыбнулась и невольно прижалась щекой к плечу Вадима.
– Татьяна, художница, муза, верный друг и товарищ, – продолжил Самойлов.
Хозяйка квартиры со смехом потрепала мужчину по волосам и, подойдя ближе, обняла вначале меня, потом Вадима.
– Рада знакомству. Проходите и будьте как дома!
От этих теплых объятий мне сразу стало легко, смущение ушло. Убрав верхнюю одежду в зеркальный шкаф-купе, мы с Вадимом прошли вслед за Татьяной в просторную гостиную, откуда доносились обрывки оживленных разговоров и громкая музыка.
Хозяйка квартиры сразу потянула нас знакомиться с остальными гостями. В большой комнате-студии собралось человек двадцать. Давно я не видела такой разношерстной компании. Здесь были и солидные
