– Так надо, малышка, – улыбалась Соня. – Иногда каждой из нас нужна перезагрузка. Мама Соня хочет побыть со своим любимым мужчиной.
– Ну зачем?! – Дочка в отчаянии разводила маленькими ручками. – Тебе что, нас мало?
Сонька не выдержала, подхватила ее на руки.
– Я скоро вернусь, обещаю. А если отпустишь меня, я привезу тебе коллекцию новых кукол.
– Правда? – Маленькие глазки недоверчиво забегали по лицу родной тети.
– Угу. Только обещай мне, что будешь хорошо себя вести.
– Обещаю… а где ты жить будешь, мама Соня? В самолете?
– Нет, мы с Савелием будем жить в настоящем средневековом замке.
– С привидениями?!
– Надеюсь, что нет, – хихикнула Соня.
В ночь с воскресенья на понедельник я так и не смогла сомкнуть глаз. Мысль о том, что Соня полетит на отдых в самолете, сводила меня с ума. Стоило закрыть глаза, и накатывала паника: мама, Сережа, тот проклятый рейс под Новый год…
Под утро я не удержалась, встала. Закуталась в халат и пошла на кухню. Плотно прикрыла дверь, заварила себе кофе. Взяла в руки чашку с горячим напитком и подошла к окну. Внизу была темнота. Такая темнота бывает только поздней осенью перед рассветом – насыщенная, тяжелая. Перед глазами мелькали воспоминания, как в калейдоскопе. Мама смеется, Сергей меня целует, потом тот жуткий Новый год, когда разбился самолет.
Кажется, я три года жила, как во сне, и очнулась только сегодня, когда в «Эксперте» появился Ян. От его появления в груди что-то тлело, искрилось, больно и сладко одновременно.
Скрипнула дверь и на кухню заглянула Соня в пижаме.
– Нин, ты что не спишь? – озабоченно взглянула на меня она.
Я покачала головой:
– Не могу.
– Я тоже плохо спала. Все думала, что мы с Савой забыли, на месте ли документы, билеты… Ох, как же это сложно – лететь в отпуск за границу!
Усмехнувшись, она подошла к кофемашине и загрузила капсулу.
Я молчала. Не хотела признаваться ей, что волнуюсь.
Потом мы стояли вместе у окна с чашками кофе, вглядывались в непроглядную тьму за окном и снова молчали. Мне очень хотелось сказать Соне, что я ее люблю, что за эти три года она стала мне намного ближе, чем просто сестра. Для нас с Танюшей она стала почти всем. Если бы не ее поддержка, я бы никогда не справилась с испытанием материнством. Но я так боялась это сказать! В прошлом мы так часто ссорились, говорили друг другу так много обидных слов, что сейчас мне было неловко за свои чувства.
– Я буду по тебе скучать, – наконец выдавила из себя я. – Отдохни там и за меня тоже.
Она улыбнулась:
– Обязательно.
И раскрыла объятия.
Я проглотила непрошеный комок в горле и крепко ее обняла.
– Люблю тебя, – едва слышно шепнула Соня и быстро вышла из кухни. А я осталась стоять у окна с недопитым кофе.
Глава 8
Соня и Савелий уехали в аэропорт в пять часов утра на такси, и мы с Таней остались одни на неделю.
Танюшу я на целый день с боем отправляла в садик, а в «Эксперте» меня перевели к Карпову на третий этаж.
Теперь каждое утро в восемь тридцать я восседала с Тамарой на мягком кожаном диванчике в роскошной приемной. Мы пили самый лучший кофе из всех, что можно было добыть в нашем городе, и занимались подготовкой к празднику: рассматривали проспекты, которые прислал «Золотой Дворик» и вносили правки в сценарий по требованию Карпова.
В свободные минуты я ловила себя на мысли, что хочу увидеть Яна. Но Бисаров в «Эксперте» больше не появлялся. А вот я по нему скучала. Тосковала по терпкому аромату его мужского парфюма, по взгляду карих глаз, по его харизме. Но Бисаров как в воду канул.
«Что ж, видимо, не судьба», – пыталась успокоить рвущееся из груди сердце я.
Отчим обхаживал меня, как павлин, и ни разу не повысил голос. Он закармливал меня миндальными пирожными, расхваливал «Эксперт», себя, любимого, и я никак не могла понять произошедшую в нем перемену. К разговору о маме и Сереже мы не возвращались, темы родного отца моей малышки тоже не касались. С чего Карпов вдруг сменил гнев на милость спустя три года после появления на свет Танюши, оставалось загадкой, и от этого мне было не по себе. Казалось, что в отношениях с ним я словно хожу по минному полю с закрытыми глазами: все красиво, все цветет, но не знаешь, где подорвешься.
В четверг Карпов объявил, что я еду с ним в «Золотой Дворик» пообедать, а заодно и окончательно утрясти все моменты, связанные с праздником.
В полдень я сидела в его новом роскошном авто на переднем сиденье и с напряжением посматривала на дорогу: природа решила устроить новый сюрприз, и теперь с неба срывался колючий снег с дождем. Мерзкая погода заставляла ежиться от холодного ветра и неприятных осадков.
– Как раздражают эти перепады температуры! – выезжая с подземной парковки, ругался отчим. – Где это видано, чтобы вечером было плюс семь, а утром минус три?!
Я пожала плечами. Мне на это было нечего ответить. Перед глазами стояло неудачное утро. Дочка так отчаянно отказывалась идти в садик, что я уже заподозрила неладное. Измерила ей температуру, посмотрела горлышко – вроде, все в порядке. Но нервы она мне успела вымотать. А тут еще моя машина вздумала капризничать и не завелась с первого раза. Потом, правда, завелась, но мне не понравился стук в двигателе. Ехать в мастерскую было некогда, и я отложила это скучное мероприятие на потом.
В садик мы опоздали. Танюшку я тащила на себе в группу, она рыдала, вцеплялась мне в руки, и нянечке едва удалось увести ее за дверь. Мне даже пришлось закурить, чтобы успокоить нервы. Я сидела в своей машине, дымила Сонькиной дамской сигаретой (пачку Соня забыла в моей сумке после нашего похода в бар) и пыталась унять дрожь в руках. Мне говорили, что период адаптации у детей бывает сложным, но что он будет именно таким, никто не предупреждал. А теперь, когда Соня улетела вместе с Савелием в отпуск, я совсем отчаялась. Мне так не хватало моральной поддержки! Но вместо поддержки от Сони летели лишь яркие фото из средневекового замка с ее восторженными комментариями. Радовало лишь то, что на ночь помогал чай из успокаивающих трав, и мне не снились кошмары.
– Нина, почему ты до сих пор в пальто? – вырвал меня из размышлений голос отчима. – Давай в Центральный универмаг заедем, купим тебе хорошую шубу?
Я испуганно взглянула на него.
– Нет, нет! У меня есть шуба, в ней неудобно… Я предпочитаю пальто или куртку. На машине пока и так сойдет.
– Нина, Нина, ну где это видано, чтобы дочь отказывалась от подарков отца?! У тебя шуба не того качества, вот тебе и неудобно! Поехали, я настаиваю! Мы – семья, Нина! И дочка твоя в чем ходит? Надеюсь, не в пальто?
Я нервно сглотнула. Далась ему моя дочка!
– У нас с Соней достаточно средств. Мне удобно в пальто, и у малышки все есть. – Я отчаянно покачала головой. – Не стоит беспокоиться. Вы только зря потратите на шубу деньги, я все равно буду продолжать ездить в пальто.
– Какая же ты упрямая! Но я упрямее. Мы едем в Центральный универмаг, и точка!
Он резко притормозил и повернул на перекрестке.
– Как Соня, кстати? Не вышла еще замуж? Так и вертит мужиками?
– Не вышла.
Отчим усмехнулся.
– Надо же, не меняется! Вот и ты теперь одна, с ребенком. У девочки нет отца, верно? Как ты собираешься ее воспитывать одна? Ей нужен хороший опекун, мужчина, который сможет дать малышке все, что нужно.
По спине пополз холодок.
– У нее есть отец! – не моргнув, солгала я. – Просто у нас не сложилось. Но он о ней заботится…
– Тебе уже так много лет, а врать так и не научилась, – беззлобно хмыкнул Карпов и сосредоточился на дороге.
Вскоре мы стояли в самом дорогом отделе центрального универмага – в салоне, где проводились выставки меха и продавали самые роскошные шубы со всего мира.
Две девушки заискивающе улыбались Карпову и обхаживали меня по-королевски: подносили к моему лицу и норку, и песца, и чернобурку.
