я в одежде, и довольно целомудренной, кстати.
– Тогда уйду я, – хватаю сумочку и спешу проскочить мимо Коршунова.
– Нет, – снова произносит он, и хватает меня за плечо, возвращая обратно.
Теперь уже не получается сдержать страха. Все не просто так.
Смотрю прямо в глаза мужчины, которого ненавижу и до чертиков боюсь. Но там только серый холод. А чего еще ждать от человека, пропитанного цинизмом до самого сердца?
– Ммм… – тянет он. – Я помню какова твоя кожа наощупь. Бархатистая, мягкая… Как лепесток самого прекрасного в мире цветка…
– Отпустите меня! – кричу, и дергаюсь в его руках в попытках освободиться.
– Скажи, что тоже вспоминала мои прикосновения, малышка, – его невозмутимый шепот касается уха, и внутри появляется неприятная паническая тошнота.
– Отпустите! – снова рвусь на свободу. – Во мне теперь нет ценности, и эти игры неуместны.
– Зато ценность есть у тебя, – хмыкает Коршунов. – Маленькая такая, но слишком тобою любимая.
– О чем вы говорите? – тошнота усиливается, притягивая за собой острую головную боль. Еще секунду назад ее не было, а теперь от навязчивых спазмов можно сойти с ума.
– Я знаю, где ты живешь, чем дышишь, что покупаешь в супермаркете… Улавливаешь?
Эти слова заставляют сердце забиться быстрее, хотя я и раньше понимала, о чем идет речь.
– И чего вы хотите? – спрашиваю, вздрагивая от осознания того, что слышу. Все не просто так.
– Признаюсь, несмотря ни на что, был крайне удивлен тебя здесь увидеть.
Мужчина, наконец, отпускает меня, разжимает захват. Теперь я не сбегу, и он об этом знает.
– Но это большая удача, – продолжает Коршунов. – Мы с тобой снова вместе, и делаем общее дело.
– Я не имею с вами ничего общего, и не имела никогда, – с презрением выплевываю. Ненавижу!
– А год назад? – на лице мерзавца появляется усмешка. – Не ты ли была в моей постели?
– Я не… – с трудом сдерживаюсь от того, чтобы не залепить собеседнику пощечину. Он бьет по живому, да еще и угрожает мне.
– Но, главное, что сейчас мне как раз нужен свой человек в окружении Богданова. И этим человеком станешь ты.
Меня выкручивает от омерзения, но я не могу ничего ответить. Коршунов прав – слишком велика плата. Если он знает о сыне – рисковать нельзя.
– Ты сделаешь то, что я скажу, когда потребуется. Иначе… – его палец касается моей щеки, стирая одинокую слезу. – Сына больше не увидишь.
На лице мужчины снова играет издевательская удовлетворенная ухмылка. Ему, определенно, нравится то, что он делает.
– Надеюсь, ты сумела услышать меня, и проблем не будет? Я бы не хотел претворять свои угрозы в жизнь. Но я могу, честно. Блеф – не для меня.
– Урод! – выдавливаю из себя, собрав в кулак всю волю.
– Я тоже был рад повидаться, дорогая. До связи.
Коршунов выходит из уборной, а я только сейчас до конца начинаю осознавать, как сильно вляпалась.
Мирон
Как я и думал, мое предложение больше всего заинтересовало главу «Сириуса». Да, я не предложил самую дешева цену, зато имел преимущество по другим показателям.
Теперь дело за малым – формальные торги, чтобы было по закону, предоставление оригиналов документов, заключение контракта.
Аня справилась отлично для барной певички. Несмотря на то, что не имеет опыта в таких делах, ни разу не ошиблась, подавая мне копию того или иного документа.
– Куда мы? – спрашивает она, когда я паркуюсь у небольшого, но очень любимого мной ресторанчика.
– Время обеда. Я голоден, – все, что отвечаю. Не позволю ей лезть ко мне в душу – дам слабину, и все пойдет к черту!
– Можно я подожду в машине? – робко уточняет она. – Я не хочу есть, – поясняет, но я не верю.
– Нет. Мне обморок на рабочем месте не нужен. Не хватало еще, чтобы меня винили в доведении работников до потери сознания.
Девушка грустно вздыхает.
– Не принимай на свой счет. Это просто ресторан, – предупреждаю на всякий случай, потому что, будучи вместе, мы часто бывали здесь.
– Я и не думала, – вздернув нос, произносит она, а потом первой покидает автомобиль.
Я сижу в машине еще пару секунд. Кажется, здесь все пропиталось ее ароматом. Парфюма мало, практически нет. Именно запах кожи. Нежный цветочный аромат.
Дергаю головой, будто сбрасываю наваждение. У меня жена беременна, а я о девке безродной думаю.
Раньше мы всегда занимали столик у окна. Ане очень нравились здешние виды. Теперь же я прошу проводить нас вглубь зала, где мало что будет напоминать о прошлом. Наверное, вообще не стоило приезжать именно сюда.
– Почему меню не смотришь? – гляжу на секретаршу исподлобья.
– Обед здесь мне не по карману, – тихонько отвечает, пряча взгляд. Чертовка. Будто удавку на моей шее своим поведением затягивает. Чуть-чуть, и кислород перекроет. – Я воды закажу.
– Я оплачу все. Денег с тебя никто не просит.
– Мне это не нужно. Сказала же, что не голодна.
Аня поворачивает голову в сторону, вертя на пальце прядь шелковистых волос. На секунду закрываю глаза, чтобы не повестись. Слишком сложно с ней.
Делаю заказ, а потом добавляю, что даме то же самое.
«Мирон, ты что не рад?» – мобильный снова оживает сообщением от супруги.
Отвечаю, что очень рад, а потом вновь перевожу взгляд на свою спутницу. Ну, не могу ни смотреть! Как магнитом тянет пробежаться по ней взглядом.
Интересно, какой бы матерью была Аня? Ведь я, как дурак, хотел детей от нее. Мечтал о том, что если родится девочка, она будет похожа на маму. С такими же темными большими глазами, блестящими волосами и маленьким курносым носиком.
Я бы назвал малышку Варей. Мне всегда нравилось это имя. Варенька. Варюша.
А если мальчик – он, непременно, был бы похож на меня. Я бы воспитал из него настоящего мужика. Сильного, уверенного в себе, способного за себя постоять.
«Давай, попробуем завести ребенка?!» – предложил я практически перед самым разрывом. Аня расхохоталась своим мелодичным звонким смехом. Но я клянусь, ее глаза загорелись. Засветились от счастья! Руку на отсечение готов дать, что так и было.
Вот только радовалась она вовсе не возможности появления щекастого карапуза, а тому, что сможет привязать меня еще крепче. Если брошу
