всю правду. Про обстрел дома Кабанова и нашу с Паровозовым совместно проведенную ночь. Да ее бы Кондратий хватил, как любит выражаться Мария Семеновна.
— Ты белье зачем утащила, Саш? — интересуется Алена уже на вокзале.
На пару секунд перестаю дышать.
— Да неудобно как-то. Постираю, верну, — бросаю, не глядя на нее.
Щеки жжет от накатившего смущения и стыда. Как хорошо, что их красноту можно с легкостью списать на лютый мороз.
— Ерунду выдумываешь, — беззаботно отзывается она.
— Ничего не ерунду. Стиральной машины я в ее доме не видела.
— Так по старинке, руками стирает.
— Вот и тем более!
— Хочу подарить ей хотя бы простенькую отечественную на день рождения.
— Я в доле! — активно поддерживаю эту идею.
В такси угрюмого водителя и нас развлекает маленькая Ульяна. Тараторит без умолку, хохочет, переключая все внимание на себя. А я и рада…
— Счастливо, ребят! — полчаса спустя целую Алену в щечку, машу на прощание ее младшей сестре и Беркутову. Забегаю в подъезд, попутно здороваясь с соседкой, со скоростью улитки выползающей на улицу.
— Осторожнее, милочка! Костей потом не соберу! — каркает она ворчливо, чудом избежав со мной столкновения.
В лифте еду одна. Стаскиваю с себя шапку, быстро поправляю наэлектризовавшиеся волосы. Внимательно изучаю в зеркале свое отражение. Разматываю шарф, оттягиваю толстый ворот свитера и раздраженно цокаю языком.
На шее красуется засос, который я заприметила еще утром. Маленькое, но такое недвусмысленное по своему виду пятнышко, — еще одно доказательство моей безрассудности.
Волосы на руках и загривке встают дыбом, стоит только на мгновение воскресить в памяти жаркие поцелуи Ильи.
Отпускаю вязь. Глубоко дышу и пытаюсь успокоиться.
— Сашка! — раздается радостный возглас, едва железные створки кабины с грохотом распахиваются.
— Успела? — первое, что спрашиваю, обнаруживая на лестничной площадке мать, одетую в шелковый халат.
— Успела. Папа задерживается. Будет только к вечеру, — весело отвечает она, стискивая меня в объятиях. — Соскучилась по тебе, дочунь!
— Задушишь, ма, — кряхчу недовольно. — Идем, замерзнешь, — настойчиво затаскиваю родительницу в квартиру.
— Ну как поездка, зай? — помогает снять куртку. Вешает ее в шкаф-купе.
— Нормально, — отзываюсь бодро, расстегивая молнию на сапоге.
— У нас в гостях Регина. Ты не возражаешь?
— Нет конечно, я же не отец, — добавляю в пол голоса, разуваясь.
— Меньше знает, крепче спит, — хихикает она, подмигнув.
Да. По такому принципу частенько и живем.
Папа на дух не переносит всех маминых подруг. Кулецкую по какой-то причине особенно. Он почему-то считает, что эта женщина дурно влияет на мать. Ничего такого, кстати. Регина хорошая. Я, например, очень люблю, когда она к нам приходит.
— Давай его сюда, разберу, — мама тянется к рюкзаку, и я тороплюсь опередить ее, проорав в панике громкое, звенящее «нет».
— Ты чего, Сашуль? — она аж дергается от неожиданности.
— Я… сама, — подхватываю рюкзак с пола и закидываю на плечо.
— Ну ладно, — смотрит на меня несколько растерянно и обеспокоенно. — Ты давай переодевайся и приходи к нам в гостиную. Я тебе сейчас ромашковый чай заварю.
— Угу, — даже и съязвить не могу насчет ромашкового чая, уже сидящего в печенках.
Проскочив мимо матери в коридор, со всех ног бросаюсь в ванную комнату. Там трясущимися пальцами поворачиваю замок, включаю стиральную машинку, выбираю режим, ставлю температуру повыше. Кидаю сразу две капсулы, торопливо запихиваю постельное белье в барабан. Закрываю дверцу, запускаю программу и с грохочущим в груди сердцем наблюдаю за тем, как по ту сторону люка взбивается пена. Черт побери, как же это волнительно, заметать следы!
Выдохнув, умываю лицо прохладной водой, чтобы немного прийти в себя. Вытаскиваю зубную щетку. Раскладываю по полкам рыльно-мыльные принадлежности, которые брала в поездку.
Грязные носки и маленькое махровое полотенце летят в корзину, а я снова думаю про исчезнувшие кружевные трусы.
Надеюсь, баба Маша не найдет их во время уборки. Хотя уж лучше б так, чем думать о том, что Паровозов зачем-то утащил этот пикантный предмет одежды с собой. Я блин битый час по комнате их искала!
— Придурок! — прыскаю в кулак и выхожу из ванной. Иначе мама точно ударится в подозрения…
Глава 7. Козел обыкновенный
— Страна Н — демократическое государство с динамично развивающейся рыночной экономикой и высоким уровнем жизни большинства граждан. Однако, с каждым годом в стране Н. растет число граждан, уклоняющихся от участия в выборах разных уровней. Укажите три возможные причины уклонения граждан этой страны от исполнения своего гражданского долга в качестве избирателя. Александра, ты меня вообще слушаешь? — голос репетитора становится громче и резче.
— Слушаю, — уверяю, встрепенувшись.
— Рассеянная сегодня до невозможного! Концентрации ноль, — недовольно ворчит Варвара Карловна, поправляя на носу очки. — Повтори вопрос, — командует, поджимая и без того тонкие губы.
— Уклонение избирателя от исполнения гражданского долга. Нужно назвать причины, — вздыхаю, дорисовывая котика на полях тетради.
Я, может, и ухожу в свои мысли, когда мне становится скучно, но продолжаю воспринимать фоном то, что она несет. Просто-напросто жаль потраченных родительских денег. Только и всего.
— Что такое абсентеизм? — Карловна в ожидании ответа грозно сдвигает брови-ниточки к переносице.
Достала. Проверяет мое внимание.
— Собственно то, о чем идет речь в задании. Политическая пассивность граждан, — не отвлекаясь от рисунка, отзываюсь я.
— Полное определение!
— Политический абсентеизм — уклонение избирателей от участия в голосовании на выборах, или, в более широком понимании, политическое поведение, характеризующееся бездействием, то есть уклонением от какого-либо политического участия, — выдаю заученный текст.
— Итак, причины, Александра! — отбирает у меня ручку.
Ну и наглость, скажу я вам!
— Низкая политическая культура. Недоверие к партии, к кандидатам, к политике в стране в целом. Убежденность в том, что выборы ни на что не повлияют. Слабый авторитет представительных органов власти. Стремление решать личные вопросы, а не вопросы государства. Да в конце концов, причины случайного характера. Погодные условия, нет настроения, плохое самочувствие избирателя.
Выкуси, старая Карга!
У нас в гимназии суперпрепод по обществу. Так что подловить меня не выйдет.
— Неплохо, — признает нехотя.
— Отлично я ответила, — отбираю свою ручку назад, вскидываю нетерпеливый взгляд на часы. — Тик-так, занятие окончено.
— Сообщу твоей матери, что сегодня ты сама не своя, — деловито информирует она, складывая в сумку учебники.
— А можно ли обойтись без стукачества? — выдыхаю утомленно.
— Что за выражения, Александра! — возмущенно зыркает на меня своими глазищами. — Будь добра, к следующему занятию повтори материал по темам: «Свобода и ответственность», «Отклоняющееся поведение и его типы».
— Что еще за намеки? — хохотнув, откидываюсь на спинку стула, и вгрызаюсь в большое сочное яблоко.
— У вас все в порядке? — в проеме показывается взволнованное лицо моей маман. — Саш, манеры!
— Есть хочу, — невозмутимо пожимаю
