В этой суматохе все забывают про меня.
— Вы сможете проводить девушку в зрительный зал? — обращается он к женщине, указав в мою сторону. — Я сам найду дорогу.
— Мы ему все покажем! — наперебой галдят девушки в форме, пока парни лишь молча кивают.
Я уже ненавижу стюардесс, кому они вообще могут нравиться?
— Без проблем, но нужен временный пропуск, — сообщает та, что всеми командует.
— У меня не…
— Вы подавали заявку?
— Я н-не… — заикаюсь, как пятиклассница.
— Вы же сумеете что-то придумать? Мне сказали, вы можете все. — О, я вижу, как Сталь включает свой фирменный шарм.
И три, два, один…
— Конечно, — соглашается женщина и оценивающе смотрит на меня. — Подождите пару минут, я вернусь и подскажу, где вам оставить вещи и… все остальное.
Я нервно сглатываю.
Что-то происходит. Все расходятся в разные стороны по разным делам и, возможно, местам, а я все еще перевариваю информацию и пытаюсь понять, как оказалась здесь, на какой-то закрытой церемонии, куда попасть даже мечтать не смела.
— Егор! — я зову его вслух по имени, по-моему, впервые с нашей встречи у клуба.
Он останавливается, как-то услышав меня в этом невообразимом шуме, и выжидающе смотрит. Парни говорят, что подождут его на лестнице, уводят девушек, тогда Егор возвращается на несколько шагов ко мне и молчит.
Мы оба молчим.
Тридцать один, тридцать два…
— Спасибо тебе. Не могу… я не могу поверить, что ты сделал это для меня. И что тебе правда вручат какие-то медали. Я думала… ну, что ты шутишь.
— Рано благодарить, сначала сделай стоящий репортаж. — Он подмигивает, но глаза остаются серьезными, а потом добавляет тише: — Я ведь обещал.
«Обещаю тебе, Рори. Я всегда сделаю для тебя все, что в моих силах. Ты важнее всего»
У него на лице следы от подушки, и кудряшки примялись на лбу, но он все равно самый прекрасный парень на планете Земля.
— Да, но обещания можно и не сдержать.
Нас разделяет метр или два, только Егору это не мешает: от простого прищура вся моя спина покрывается мурашками. Приятными до слез.
— Я тебе никогда не лгал, — произносит почти плоским тоном, а его слова все равно забиваются под кожу. Намертво, как татуировки в стиле блэкворк.
И их оттуда так просто не сведешь.
Глава 12
Аврора
Я не люблю громкие фразы, но, кажется, это был самый лучший день в моей жизни. Потому что после подробного интервью на центральном телевидении с включенными телемостами мы оказались в Кремле! Я даже на Красной площади ни разу не была, а тут сразу Кремлевский дворец, где под прицелом камер в торжественной обстановке, зачитав указ президента о награждении, Егору и всему экипажу вручили Золотые Звезды Героев России. Еще и сам председатель правительства!
Не представляю, как Егору удалось везде протащить меня за собой, но я была рада такой возможности, как ничему и никогда. Уверена, это будет самый лучший репортаж в моей карьере, и пусть Жанна Борисовна удавится! Завтра рано утром запишем и склеим выпуск с Женей перед эфиром — уже договорилась, он в предвкушении, как и я.
После всех мероприятий я жду Егора на улице и рассматриваю людей, фотографирующихся на фоне храма Василия Блаженного. Может, тоже селфи сделать? Одергиваю себя в страхе, что командир Сталь увидит и засмеет — а он может. Представляю, как здесь красиво, когда стемнеет. Видела в интернете картинки с Центральным универмагом в огнях — волшебство. Если бы у меня было хоть пару часов прогуляться, я бы с удовольствием! Но я мало представляю нас с Егором на вечернем променаде. К тому же он не называл точного времени обратного вылета. Эх…
Чтобы отвлечься и не загрустить, я набираю Нелли, которая как раз обитает в Москве. Та очень негодует, что я не сообщила заранее о приезде — если бы я еще сама знала! Жалуется, что по пробкам ко мне только часа через три доедет, но после вдруг сообщает, что собралась лететь в Южный на свадьбу к двоюродной сестре. А там и ее отец, скорее всего, будет. Может, увижу их обоих — я так радуюсь!
— Как раз расскажу тебе, почему стоит трижды подумать, прежде чем беременеть, — шутит она на прощание и угрожающе смеется, как будто это фильм ужасов, — оно сожрет тебя изнутри!
Я мало представляю матерью ту бойкую, озабоченную лишь карьерой девчонку, которую я знала, но уверена, она будет хороша в этой роли, как и в любой другой. Есть тип людей, у который все и всегда получается. И еще один такой человек как раз направляется ко мне, устало потирая лоб.
— Поехали, — его хватает только на короткое обращение. Он даже не дожидается моего ответа, просто уходит вперед. Я молча семеню следом, разглядывая широкую спину и то, как перекатываются его мышцы под тонким слоем рубашки.
Егор снял всю авиационную атрибутику — на нем нет погонов и фуражки с кокардой, даже галстука, но при этом он все равно остается командиром. Как у него это выходит? Или это я такая слабая, что ведусь?
У дороги нас ожидает такси — такое же, с каким я перепутала его машину, черный «мерседес». Мы едем в тишине около часа, и я могу наблюдать, как загораются уличные фонари вдоль дороги — фантастическое зрелище. А на самом деле, я делаю все, лишь бы не подглядывать за Егором, который откинул голову назад и сидит с закрытыми глазами весь путь до… гостиницы?
Глядя на сияющую голубую вывеску пятизвездочного отеля, у которого мы паркуемся, я напрягаюсь каждой мышцей в теле. На ресепшене меня пробирает лютый страх, и я все еще не могу выдавить из себя ни слова, когда Егор отдает наши паспорта администратору. Только в лифте решаюсь открыть рот.
— А мой номер где?
Вместо ответа я получаю снисходительный взгляд. Ясно-понятно.
Выйдя следом за Егором на самом верхнем этаже, я замедляю шаг и уже придумываю повод спуститься обратно. Подумаешь, ну подожду его в холле — там очень удобные на вид диваны. Неужели я несколько часов не потерплю?
— Заходишь? — с привычной издевкой в голосе, даже несмотря на явную усталость, спрашивает Егор, и я просто не позволяю себе отступить, как бы сильно ни мечтала сбежать. Не после всего.
Он замирает перед открытой дверью, а я разгоняюсь и, чтобы не дышать с ним одним воздухом, быстро проскальзываю в номер.
— Мне нужно в душ, а потом пойдем поужинаем, — летит мне в спину, пока я ищу хотя бы один укромный уголок в просторном номере, где все как на ладони.
Сбросив обувь, прохожу в противоположную сторону от широкой двуспальной кровати, которая одним видом смущает меня, и бросаю сумку на комод.
— Спасибо, — собравшись с силами, выдавливаю я из себя чуть ли не по слогам, но знаю, что должна это сделать — поблагодарить. И снова слышу смешок.
Да что с ним не так?
— Спасибо на хлеб не намажешь.
Что за избитые, старперские фразочки?
Я медленно оборачиваюсь и наблюдаю, как товарищ командир вопросительно приподнимает брови, замерев в нахальной позе прямо напротив…
Да что ты пялишься на эту кровать? — Это голос моего подсознания или трусы из сумки визжат?
— Я, кажется, уже говорила, что ты… — начинаю злиться.
— Должен тебе? — Егор кривит нос и губы. — Я ничего и никому не должен, а вот тебе пора забыть детские обиды и жить дальше.
Что? Я теряю дар речи.
Детские обиды? Он назвал мое разбитое и растоптанное в хлам сердце детскими обидами?
Стискиваю зубы и ощущаю боль в скулах. Кажется, даже слезы подступают к глазам, но я ни за что не расплачусь сейчас перед ним.
— Чего ты хочешь добиться, продолжая издеваться надо мной? — со злостью выплевываю я ему в лицо. Надеюсь, вся моя ненависть долетит до него через эти дурацкие метры и размажет хотя бы немного.
Но нет. Тот лишь молчит и ухмыляется.
«Тебя. Я всегда хочу тебя, пора к этому привыкнуть»
«К этому невозможно привыкнуть, у кого-то просто зверский аппетит!»
