Он улыбается, безошибочно считывая, что это всего лишь тактика – дурацкая и совершенно провальная.
– Не для нас с ней, а для дочери. И вообще, это не я приобрел.
– Не поняла…
– Отец, узнав о том, что у него будет внучка, быстро подсуетился и купил мне коттедж. Само собой не чтобы порадовать чадо, ему просто нужно выглядеть благодетелем в глазах других. Он же такой – правильный, щедрый, идеальный родитель. Мне его подачка была не нужна, вполне устраивал съемный дом у моря, поэтому я отдал ключи Ийе, а она с радостью их приняла.
– А сам вернулся в свой дом?
– Да.
– То есть вы не жили вместе? – прищуриваюсь. – Я имею в виду как семья?
– Нет, никогда. После рождения Алисы я, чтобы помочь, иногда оставался ночевать у них в свободной комнате. Благо в подаренном папочкой доме их в избытке.
– Хочешь сказать, что все время жил с ней как соседи?
Язвительно и ужасно глупо, но я просто не могу удержать в себе этот вопрос.
Но и здесь он привычно беспристрастен.
– Абсолютно так.
А вот это то, чего я совершенно не ожидала. Его ответ застает врасплох.
– То есть вы с ней вообще никогда с того дня….
– Я же уже ответил – вообще никогда. Только тот единственный раз.
А как же это ее "он хорош в постели" и прочие намеки о телесной близости?..
Ийя... она мне соврала...
– А какие-то другие девушки? Ты же с кем-то встречался? – прозвучит странно, но я приду в ужас, если и здесь он даст отрицательный ответ. – Не скажешь же, что жил как отшельник все это время?
– Ты о сексе чисто по потребностям, без любви? – ухмыляется. – Тебе ли не знать, что и такое бывает, правда?
– Да пошел ты, – отворачиваюсь, пойманная с поличным. – Я не говорила, что не люблю Игната.
– Правильно, зачем говорить очевидную ложь.
– Знаток человеческих душ! – даю волю эмоциям.
Я расстроена, даже зла. Зла на себя, не на него! Все то, что я думала о нем – абсолютно все оказалось не так! Нет никакой любви у них, и семьи тоже нет. Алиса – ребенок единственной ночи, а Ийя преподносила все так, словно у них были славные отношения и сейчас просто вынужденное расставание.
Сложно сохранять приличную мину, когда рушится все, во что верил. Даже если правда оказалась в некотором роде облегчением.
– Ты понятия не имеешь, как я жила все эти годы. Что чувствовала, о чем думала… Со мной рядом был только он – хороший или плохой, но был. В отличие от тебя! Уже не важно сейчас, что именно побудило тебя меня бросить, добрые были намерения или наоборот, тогда я этого и не знала и буквально собирала себя по кускам! И вообще… к чему сейчас все это? Эта встреча? Ты почти три года молчал!
– Ты уехала с ним спустя всего несколько дней после нашего расставания, удалила номер, вышла замуж, по-моему, красноречивое "я не хочу ничего помнить о прошлом, пошел ты к черту", тебе не кажется? Заявляться и рушить ваше семейное счастье?
– И почему же решил заявиться сейчас?
– Потому что увидел тебя и понял, что никакого там счастья нет. И никогда не было.
Хочется разреветься от того, насколько он прав, но я держусь. Смогла быть гордой тогда, а уж сейчас смогу подавно.
– У нас теперь разные жизни, Дам. Поезд ушел.
– Хочешь сказать, что чувства ушли тоже? – и запальчиво так: – Давай, ври снова.
– Хочу сказать, что мне пора домой. К мужу, – поднимаюсь с гальки и стряхиваю с юбки прилипшие песчинки. – Кстати, Ийя хочет тебя вернуть.
– Вернуть? Смешно. Нельзя вернуть того, с кем вместе никогда не был.
– Ее версия вашего прошлого "немного" отличается от твоей. А точнее – она прямо противоположна.
– Я не удивлен. Она упорно делает вид, что у нас есть какая-то семья. А уж перед тобой сам бог велел, ведь она до сих пор не простила тебя за то, что я выбрал не ее.
И я знаю, что это так. Знаю, что если кто-то и лжет, то это Ийя. Но это тоже уже не имеет никакого значения.
– В любом случае она уверена, что вы будете вместе.
– У нее ничего не выйдет.
– Значит, ты до сих пор плохо ее знаешь, – и ухожу, ощущая на душе груз тонны камней.
Разговор не принес облегчение, скорее наоборот. Понимать, что наше расставание было волей фатального случая невероятно больно.
А если бы то роковое письмо не пришло? Остались бы мы вместе? Создали бы семью?
Уехали бы туда, где нас никто не нашел?
Думать об этом еще больнее, да и зачем? Все, назад дороги нет!
– Ви… – ладонь Дама обхватывает мое запястье. – Так и уйдешь? Вот так просто?
– А что мне нужно сделать? Расплакаться, как несправедливо со мной обошлась судьба? Признаться, что все эти годы прокручивал в памяти те несколько наших недель? Или что постели с мужем думаю только о тебе?
– А ты думаешь?
Взгляд прошивает насквозь, оплавляя оголенные нервы. Когда он так смотрит – это невыносимо. Под гипнозом такого взгляда не хочется врать, хочется крикнуть: Да, думаю! Я думаю о тебе всегда! Но я молчу, потому что все эти признания уже не имеют никакого смысла.
– Пусти. Мне правда пора. Игнат будет волноваться, – выдергиваю руку и, не оборачиваясь, мчусь домой.
Часть 11
* * *
– Тук, тук, тук, можно? – обесцвеченная макушка Ийи показывается в дверном проеме.
Казалось, я уже свыклась с мыслью, что моя когда-то лучшая подруга и единственная любовь имеют общего ребенка, но глядя на нее сейчас, такую яркую, разодетую в пух и прах, не могу отделаться от глубинного чувства, что больше не ощущаю к ней того душевного тепла. И радости при встрече не ощущаю.
В этом нет ее вины – пусть не совсем честным путем, но она тоже пыталась как-то строить свою жизнь. Я это понимаю, но смириться с тем, что наши судьбы так тесно переплелись, нелегко.
– Так я войду?
– Девушка, тут очередь, вообще-то! – доносится недовольный голос из коридора. – Вы даже без животного, а это ветеринарная клиника!
– У меня в сумке полудохлый хомячок. Он в коме, – огрызается Ийя и, громко хлопнув дверью, вплывает в мой кабинет. – Боже, какие они все дотошные. Как ты их терпишь?
– Ты по делу или поболтать? Если второе, прости, у меня по записи еще несколько человек.
– Да? Тогда первое, – плюхается на кресло напротив. – Ви, у меня есть к тебе огромная просьба.
– И какая?
– Не посидишь с Алиской вечером? Пару часов, не больше. Обещаю. У меня возникли… кое-какие дела.
– Я? Ты это серьезно? – ошарашенно смотрю на подругу.
– Ну да, а что такого? Ты же все детство возилась с братом, лучше меня знаешь, как и что.
– Брат – это другое. И вообще, у тебя же есть няня.
– Зоя заболела, представляешь? Подхватила какой-то ужасный кишечный грипп, несколько дней я точно без нее.
– А твоя мама?
– Шутишь? У нее очередной запой. Я не слишком хорошая мать, но не настолько же, чтобы оставлять дочь с невменяемой. Пожалуйста, Ви, мне очень-очень надо! – складывает ладони в жесте мольбы. – Мне даже попросить больше некого. Дамиан работает, он не может.
Его имя из ее уст режет словно острое лезвие. Это какая-то пытка.
– А что такое срочное будет сегодня вечером? – честно – мне все равно. Просто нужно потянуть время до отказа. – Может, перенесешь?
– Нет, не выйдет. Нужно именно сегодня. Тут такое дело… – зачем-то оборачивается по сторонам, словно нас могут услышать. – В общем, я тут познакомилась с одним симпатичным мужчиной... Пригласил меня где-нибудь посидеть.
Округляю глаза. Я ослышалась?
– Ты же говорила, что хочешь вернуть Дамиана!
– Вообще, да, конечно хочу, но при чем здесь вернуть его и мое свидание? Это так, просто развеяться. В конце концов мне всего лишь двадцать один и сидеть в четырех стенах такая пытка.
– Не подумай, что учу тебя жизни, но тебе не кажется, что возвращая одного мужчину не ходят по ресторанам с другим? А если он узнает?
– Ты что, знать он не должен! – пугается она. – Иначе на его возвращении точно можно поставить жирный крест. Он должен думать, что я сижу дома в ожидании его, страдаю и все такое.
