что она не надела трусики. Пришлось снимать, потом натягивать эту тонкую, тянущуюся хрень, потом снова возвращаться к джинсам. И мои посиневшие от процесса яйца были жутко благодарны ей за то, что джинсы она носит достаточно свободные, а не такие, как наша Юпик, что с мылом и лежа надевают. Серьезно, я всю жизнь прожил с твердой уверенностью, что раздевать девчонку — это одна из самых заводящих вещей в мире. Никто, бля, не предупреждал, что одевать тоже вставляет будь здоров. Так, низ готов, только балетки остались, но это плевое дело. Теперь верх. А что у нас тут? А тут простая незамороченная футболка. И тоже белье. Кстати, где оно? Ага. Вот оно. Упс…
Значит, это вот эта штука так мерзко треснула, когда я ее потянул? И, понятное дело, ни одна уважающая девушка не выйдет из дома в лифчике с оторванной нахрен застежкой, верно? А вот совсем без лифчика — вполне может. Сто раз видел. Значит, лифчик прячем вместе с Глоком.
Фух!
Молодец, Рауль. Справился. Не сорок секунд, конечно, но так и тел в два раза больше, и одно из них бессознательное.
И у нас осталось лишь одно — вынести ее в ее же пикап, найти от него ключи, отыскать по навигатору ближайшую больничку и домчать в кратчайшие сроки для оказания первой помощи.
Делов-то.
— Мистер… э-э-э… — обратился ко мне очкастый долговязый док в приемном покое.
— Бр… Смит, — встрепенулся я, мигом аж вспотев. — Смит, да, простите, задумался.
Да так задумался, что чуть не спалился. Смит. Ричард Смит по документам, которые Ронни взял у своего водителя и охранника.
— Мистер Смит, это вы привезли ту девушку? — уставился он на меня через свои стекляшки пристально. — Вы ее близкий?
Ну, буквально полчаса был ближе некуда, внутри совсем. И очень-очень надеюсь на повторение этого близкого контакта. Но это ведь не то, что стоит сейчас оглашать во всеуслышание?
— Скорее, случайный прохожий, который заметил, что леди стало плохо, — отбрехался я.
— Значит, вы не знаете, как связаться с ее родными?
Черт, надеюсь, что нет.
Я только покачал головой.
— Что ж, тогда подождем, пока она придет в себя.
— Как она?
— Поскольку вы не родственник…
— Эй, док, я привез ее сюда и все-таки чувствую ответственность за нее. Хотя бы скажите, что ей лучше. Ну или станет лучше в ближайшее время, — я постарался изобразить на лице участие, но, похоже, рожа непроизвольно выдала нечто угрожающее, так что доктор даже отступил на пару шагов.
— Да, ей уже значительно лучше. Вы вовремя привезли ее.
А был бы не таким озабоченным идиотом, одуревшим от внезапно бомбанувшего вожделения, привез бы ее еще раньше. Скотина похотливая, как есть. Сука, ну и как теперь с этим жить? Даже зная, что все обошлось.
— Вы в принципе можете идти. Девушка под капельницей и пока без сознания.
— Я подожду.
Подожду и все-таки свяжусь с Коннором. Скажу хотя бы, что утром буду у него.
— Чувак, ты уже приехал? — бывший сослуживец отозвался после первого же гудка.
— Еще в пути, буду утром. Но могу прям с восходом припереться, если гарантируешь кофе.
— Не только кофе, но еще и знаменитые панкейки с апельсиновым джемом по рецепту моей мамиты.
— Звучит так аппетитно, что захлебнусь слюной до утра.
Приятель басовито рассмеялся.
Угу, смейся. Завтра ты, вполне возможно, захочешь меня пристрелить. Или в морду дать, как минимум. Заслуженно причем.
— Я посмотрю, как ты сожрешь собственный язык завтра утром.
Дружище, сожру и глазом не моргну. Если не придется есть эти блинчики с начинкой не только из языка, но и собственных яиц.
В сознание я пришла резко. Рывком.
Вдруг осознала себя лежащей в одиночестве и тишине, разбавленной странными попискивающими звуками.
Распахнула в недоумении глаза, обозревая явно больничную палату.
Что за?..
Ощупала взглядом отведенный мне закуток — задернутые для уединения занавески, штатив с капельницей, подсоединенной ко мне, приглушенный свет.
Прислушалась к ощущениям. Странно. Ничего не болит, никаких отзвуков переломов, ранений, ушибов, лишь какая-то странная усталость, как от интенсивных занятий чем-то вроде стретчинга, да во рту сухо и мерзко и одновременно в туалет хочется со страшной силой.
Так, Перла, спокойно. Дыши и вспоминай, что могло предшествовать твоему пробуждению в больничной обстановке с учетом отсутствия ранений от возможной схватки при задержании.
Итак, ты поперлась без прикрытия и поддержки в тот гнусный бар, несмотря на то, что Майки предупредил о своей задержке. Минус очко тебе за поспешность и необдуманность действий и плюс Коннору, который, возможно, и прав, называя нашу операцию авантюрой чистой воды.
Дальше, ты села за стойку, соседу стало плохо, кровь носом пошла. Ты помогла ему. Выпила полбокала местного пива. А потом…
А потом все как-то смазано и смутно. Вроде какая-то потасовка была, да? И вроде ты выводила на улицу некоего бугая. Чтобы арестовать?
«Лицом к машине! Руки на крышу! И ноги расставь!»
Это же я ему говорила? В принципе обычный такой порядок действий.
А потом?
Почему мне мерещится смятая постель, гортанные мужские стоны, и…
Черт! И вот что это за странное состояние, больше похожее даже не на интенсивный фитнес, а чрезмерно активный сек… Иисусе! Я словила острый приступ паники с одновременным не менее сильным тягучим спазмом-воспоминанием внизу живота.
— Эй, есть тут кто-нибудь? — каркнула хрипло и аж закашлялась от непривычного ощущения першения в горле.
— Доброе утро, мисс. Как хорошо, что вы пришли в себя. — Отодвинув занавеску, ко мне заглянула пожилая женщина в светлой униформе. Она подошла ко мне, кинув оценивающий взгляд на капельницу, кивнула вроде как сама себе, вполне удовлетворенная увиденным, и ласково улыбнулась.
— Где я, черт возьми, и как здесь оказалась? — Хм, не очень-то вежливо чертыхаться в ответ на улыбку, а, Перла?
— Вы находитесь в окружной больнице, сейчас я позову вашего лечащего врача и… — Сестра разговаривала со мной тем самым тоном, который используют в беседе с больным ребенком или неадекватным психом, которому лучше не перечить.
— Нет! Сперва в туалет и попить. В любом порядке, — я добавила в голос просительных ноток и усугубила умильно состроенными глазками. Возможно, я совсем разучилась это делать, но женщина все с той же профессионально доброжелательной улыбкой покачала головой.
— Вам пока лучше не вставать, пока доктор добро не даст. Я принесу судно, а воду дам прямо сейчас. — Она взяла со сверкающего сталью столика на колесиках бутылку, накрутила крышку с трубочкой и поднесла к моим пересохшим губам. — Только
