– Пожалуйста, не надо… Кирилл – отец Егорки. В прошлом мы любили друг друга, а потом…
– Все мне говори. Как на духу…
– Меня кто-то подставил. Кириллу показали фотографии, где я лежу в постели с другим мужчиной. В то время папа сватал мне Виктора Царева. А семья Аристовых ему категорически не нравилась.
– И не без причины. Ушлый у твоего Кирилла папаша. Прокурор, ворюга. А Лешка всегда честно жил. И всегда терпеть не мог чиновников и прочих властьимущих.
– Я пока не буду спрашивать, при каких обстоятельствах ты оказалась в постели с другим? Скорее всего, чем-то опоили. Смею предположить, он не дал тебе шанса оправдаться? – удивленно поднимает бровь Борис Иванович.
– Не дал… Я ушла беременная. А недавно Кирилл узнал о Егоре… Он не может больше иметь детей.
– Это его проблемы, дочка. Но я предполагаю, что дело не в этом?
– Он привел меня в дом, хочет стать папой моему сыну, – неуверенно протягиваю.
– А тебе он кем хочет стать? Я не позволю, чтобы он тебя обижал, Викуся. А ты не смей оправдываться. Один раз сделаешь это – всю жизнь от тебя будут ждать оправданий. И смысла нет в этом, вот в чем дело… Если человек тебя любит, ему не нужны объяснения. Потому что любовь всему верит… Он не дал шанса все объяснить и не разобрался во всем тогда, а сейчас тебе уже это не нужно. Его прощение не нужно… Ты чиста перед ним. Знаешь, что я узнал, пока бегал от следователей? Ты невиновен, пока твоя вина не доказана. Хочет считать тебя виновной, пусть докажет вину.
– Так у него есть те фотографии, ему этого доказательства хватает, чтобы меня ненавидеть…
Голос надламывается, а сердце… Оно давно в осколках. Не представляю, как мы будем жить. В одном дядя Боря прав – оправдываться я не собираюсь.
– И пусть варится в своем дерьме, ему полезно.
– Ну, дядя Боря… Не понимаю, как мы будем жить, но я… Господи, наверное, я дура? Не могу его забыть… Еще и Егорка, он к нему тянется, крестный.
– Посмотрим. Веди себя с достоинством, Вика. Не унижайся. Если Кирилл будет с тобой груб, не терпи. Мне говори. Я вас с малышом сразу же заберу. Не позволяй ему обращаться с тобой, как с подстилкой.
– И не собиралась.
– И измен не терпи. Ладно, идем, что ли, отмечать. Интересно будет посмотреть, чем этот брак закончится.
Наверное, мне кажется… Но во взгляде Кирилла, направленном прямо на меня, читаются волнение и страх. Словно он боится моего решения. Интересно, что бы он ответил на мой отказ? Я ведь могу отказаться… Прямо сейчас забрать Егорушку из рук Антонины Ивановны и уйти с гордо поднятой головой.
Он молчит, мой муж… Высокий, широкоплечий, в стильном, скроенном по его фигуре костюме, его осанка и нарочитая расслабленность хорошо скрывают истинные чувства. Они во взгляде…И именно он добавляет мне уверенности. Пусть кому угодно врет, что я ему равнодушна…
– Кормить гостей будут или как? – потирает ладони дядя Боря.
– Вы даете шанс нашей семье?
Бедные Аристовы… Они тоже боялись моего отказа. И сейчас на их лицах читается облегчение.
– Вика, я предлагаю оставить гостей отмечать, – произносит Кир, подойдя ко мне ближе. – А нам уехать в загородный отель. Как ты на это смотришь?
– А вещи? У меня с собой ничего нет, да и…
– Викуша, я все собрала, – спешит меня успокоить мама. – Игорь Андреевич предупредил, водитель уже отвёз твой чемодан.
– Больше причин для отказа нет? – ровным тоном спрашивает Кирилл,
– Нет. Поедем.
Кир берет меня за руку, позволяя отцу сказать напутственную речь. Я беру пример с мужа и многозначительно молчу. Прощаюсь с Егоркой, Розой и дядей Борей.
– Жду подробного рассказа, подруга, – шепчет мне на ухо она.
– Обойдешься. Ты лучше займись своей личной жизнью. Например, обрати внимание на Романа. Он всю дорогу на тебя пялится.
– Фу, ты чего такое говоришь? Он вовсе не пялится. И он несимпатичный.
– Поеду я на съедение врагу. Пока…
Аристов-старший не поскупился на отель для сына. Роскошный загородный клуб находится в тридцати километрах от города. Персонал встречает нас с хлебом-солью и поздравлениями в стихах, как настоящих звезд. Или настоящих влюблённых…
Кирилл сдержанно благодарит сотрудников, забирает ключ-карту и ведет меня в номер. Открывает дверь, позволяя мне войти первой. Взгляд прикипает к живым цветам. Они повсюду – в вазах на белом лаковом столе и в широких напольных горшках. На полу и покрывале широченной кровати – разноцветные лепестки роз. Прямо как наши чувства – белые, розовые, красные и желтые… Сбрасываю туфли на шпильке и облегченно вздыхаю, когда ступни касаются мраморной прохладной плитки.
– Давай помогу, – шепчет Кир, снимая с моих плеч накидку.
Его дрожащие пальцы тянут молнию платья. Кирилл разворачивает меня к себе и тянет лиф платья, освобождая мои груди.
– Погоди, я хотела принять душ, – шепчу, нервно сглатывая. – Смыть лак с волос, макияж. И еще…
– Ты кормила моего сына грудью? – спрашивает он, сжимая мои груди ладонями. Мнет их, царапает соски пальцами, слегка их вытягивает.
К щекам приливает кровь, а остатки воздуха со свистом покидают легкие. Вместо ответа я издаю жалобный стон…
– Нет, почти не кормила, – произношу отдышавшись.
Безумие просто… Его жадные ласки, полный страсти взгляд. Дрожь на кончиках пальцев…
– А это что?
Его ладонь скользит по моему животу и касается поперечного шва.
– Я и не рожала его… Мне сделали кесарево сечение.
Кир сглатывает, продолжая сверлить меня взглядом. Молчит опять… Теперь уже не только ненавидит, но и боится дядю Борю.
– Молчишь? Может, выскажешься по этому поводу?
– Знаешь, а я не удивлен, – сипит в ответ, продолжая меня трогать. Груди, плечи, волосы… – Для тебя такое в порядке вещей. Для такой, как ты.
Давай же, скажи какая я? Спровоцируй меня пожаловаться моему покровителю. Ты же не хочешь этого. Не хочешь расставаться с желанной постельной игрушкой.
– Какой – такой?
– Идем в душ, Вика. Помогу помыть тебе голову, – отвечает он, сжимая губы в тонкую линию.
Глава 16.
Глава 16.
Вика.
Словно не было ничего… Разрыва не было, моей выдуманной измены, почти трех лет разлуки… Глаза Кирилла смотрят, как и прежде – с затаенной нежностью, желанием, безумием… Старые чувства вспыхивают в нем ненадолго, а потом тотчас сменяются заготовленной ненавистью. Кажется, он забывает о ней, однако, снова вытягивает на поверхность. Ругает себя за слабость и гонит спящие чувства, которые ко мне испытывал.
Мы по-настоящему друг друга любили… И Кирилл был моим настоящим женихом. Мне всегда казалось, что этого человека я знаю на все сто. А теперь сомневаюсь… Может, я придумывала все? Беззаветно его любила и верила в ответную искренность? Во всяком случае я никогда бы так не поступила… Дала бы Кириллу шанс объясниться.
– Погоди… секундочку… – скулю я, чувствуя на своих бедрах его требовательные руки. – Надо смыть с волос шампунь.
Он снова молчал. Бережно вынул шпильки из моих волос, намылил их и… Отбросил флакон, нетерпеливо припадая к моим губам. Только сейчас он настоящий… И глаза, как из прошлого. Разве что слов нет…
– У меня все колом уже… Потом…
– Кир, ну, одну минутку, – выдыхаю я. – Никуда я не денусь, не сбегу… Твоя…
На него это слово, как спичка действует… Твоя, твоя… Всегда была только твоей… И первый ты у меня. Как им был, так единственным остался.
– Моя… – вторит Кир, спешно смывая с моих волос пену. – Вынужденно моя…
– Ты любовных романов начитался, Аристов? – шепчу, задыхаясь и цепляясь за его плечи.
– Если бы… Столкнулся с реальностью. Не болтай, Вика.
Кир хаотично ласкает меня. Груди, бедра, плечи… Едва сдерживает нетерпение. Словно боится, что я испарюсь. Не знает, с чего начать трапезу. Пробует везде понемногу. Его взгляд темнеет, дыхание становится шумным и прерывистым. Кир сжимает ладонями мои груди и ласкает кончиком языка соски. Мнет, гладит их, а меня припечатывает взглядом… Я себя букашкой на булавке чувствую. Пошевелиться боюсь, ахнуть или что-либо сделать… Позволяю ему обрушить на меня лавину страсти, обжечь до нутра…
