— Легче не стало. Никак.
— Точно? — ответ пришел незамедлительно. — Тебе нелегко не потому что ты получил заслуженное наказание?
Как у нее так получилось?
Я взглянул на часы.
Нормальные люди спят уже.
— Мне не легко потому что она уснула. А уж лучше было бы наоборот. Она бодрствовала, а ты спала, чтобы я мог договорить свою мысль до конца. Я думаю оставить это признание до лучших времён, потому что все говорит, что сегодня не судьба.
На самом деле так думаю. Ну не будить же ее в конце концов со словами "проснись и выслушай меня, как я ахал другую!!"
— Лучше бы тебе сделать это в течение суток, а не тогда, когда у вас закрутится что-то. Иначе, это будет звездец, которого не знали уже давно.
— Спасибо, Вика.
Все, что говорит психологиня, я понимал и осознаю и без неё. Психолог мне нужен только для того, чтобы убедиться в том, что я не заблудился в чертогах разума, то есть не двинулся и размышляю в верном направлении. Территория душевных метаний новое для меня место наполненное призраками "показалось", "кажется" и "невозможно чувствовать так много".
— Привет. Надеюсь, что не разбудил. Все со мной нормально, Вера Павловна. Может что-то случилось у вас?
Я вышел из уборной, застыв возле иллюминатора, глядя на островки света где-то вдалеке, поймал недовольный взгляд тетки, а потом и выслушал замечание, касающееся безответственного отношения к всеобщей безопасности. Но говорить ей о том, что если бы сотовые были на самом деле опасны, то их бы забирали на момент вхождения на борт, не стал. Отдача наконец настигла меня, оставив вместо черезчур эмоционального дня полнейшее равнодушие ко всему происходящему вокруг. Хнычущий где-то в салоне ребенок и тот не раздражал меня.
— Не разбудил. Зуб никак не прорежется, а потому и не спим допоздна. Жалко, но с первыми зубками всегда так. Хорошо, что ничего не произошло. Просто вы обычно предупреждаете, когда не собираетесь ночевать дома.
Я усмехнулся. Хорошо, что этот разговор не слышит Ветрова. Чует мое сердце, она сказала бы, что я та ещё свинья, способная быть ответственной с кем угодно, но только не с ней. Но это не так, потому что случившееся с ней заставило меня пересмотреть свое поведение.
— Кать? — позвал я, приблизившись к знакомому ряду кресел. — Все в порядке?
Вид у нее был, как у всякого человека кто только проснулся и потерялся в пространстве.
— Сон страшный приснился, — проговорила она, стянув с плеч короткое одеяло.
Она остановила взгляд на мне и по ее остекленевшим глазам я понял, что он касается меня.
— Если начать рассказывать, то через пару секунд понимаешь, что это полная ерунда.
— Это был кошмар, Буров, в котором я вернулась в прошлое и пережила все заново, — проговорила Ветрова, нырнув под кресло, чтобы подобрать тапки. — С одним лишь "но" — в моем сне я застала тебя и Смородину в спальне.
Мне не пришлось ничего повторять, потому что Ветрова повернулась ко мне и увидела что-то на моём лице и сама переменилась в лице.
— Это правда? Да?
— Да.
— Я хочу, чтобы ты исчез из моей жизни навсегда, — шепчет Ветрова, а потом разворачивается и идёт по проходу по направлению такого популярного санитарного блока.
Глава 8
Глава 8
— Хватит! Просто хватит!
Было неожиданно вырубиться рядом с ним. Провалиться в сон после всего сделанного и сказанного. Но я сделала это.
— Ты понял меня? — спрашиваю я, возвращаясь.
Я должна быть в бешенстве, а на деле нет. Я знаю, что мне нужно злиться, ненавидеть и, возможно, наорать на Бурова.
— Не приближайся ко мне, не говори со мной и больше не рассказывай мне ничего.
Сначала мне показалось, что меня отпустило. Тень, что преследовала меня все это время и нашептывала, что я дура дурная, исчезла.
Он не использовал меня, не обманывал и не планировал опозорить. Буров просто ходячий анахронизм со своими впитавшимися в клетки представлениями о том, как стоит взаимодействовать с этим миром.
Показалось.
— Тебе это понятно? — спрашиваю я, раскачиваясь на месте.
— Хорошо, Ветрова, — говорит Буров, оперевшись на подлокотник.
— Чтобы я не видела тебя, — уточняю я, не веря в столь быструю победу.
— Я понял.
После я ухожу, привожу себя в порядок при помощи влажных салфеток и вроде бы ловлю дзен.
Все хорошо. Все встало на свои места. Буров п***, каких мало. Но Костя оказывается ещё хуже. Он урод. Мелкий и завистливый.
Не понимаю почему он не сказал мне правду. Результат был бы тот же! Хотя нет! Я, если бы не метнулась на другой конец мира, то хотя бы дождалась его, чтобы высказать все, что думаю о Бурове. Этот же так все обставил, что я бы и не поверила Пашке, если бы он не вынудил Образцова признаться.
— А что ты не рассказываешь мне о ребенке? — спрашиваю я, усаживаясь в кресло. — Или, Образцова натрындел и с этим?
Я смотрю на Бурова, активно заливающего в смартфон.
— О каком ребенке? — переспрашивает Пашка и с таким тоном, словно это не он, а я доканывала его, заставляя общаться с собой.
Ненавижу, когда со мной так разговаривают. Как? Как с дурочкой, которая несёт чепухню.
— О твоём.
Я узнала о том, что Буровы ждут ребенка год назад, когда ещё "болела", переживая эти отношения. Новость о беременности отрезвила меня. Надеяться было уже не на что, зная трепетное отношение Пашки к детям.
— У меня нет детей, — отвечает Буров, не отрываясь от смартфона.
— То есть Образцов соврал и в этом? Смородина не была беременна, а ты не стал отцом?
— Была.
Я вздыхаю, глядя на торчащую макушку какого-то мужчины перед собой.
Понимаю, что сама попросила не лезть ко мне и сделала это преждевременно.
Внутри все свербит, заставляя разложить по полкам и это, чтобы закрыть эту главу жизни навсегда.
— Ты вытащил ее из тюрьмы, ахал ее, но ребенок не твой?
Пашка не отвечает пару секунд, набирая что-то в смартфоне, потом гасит его и поворачивается ко мне. Он смотрит так как когда-то нравилось, а теперь бесит. Блики в его светлых глазах говорят о том, что он улыбается чему-то, тогда как весь облик дышит спокойствием.
— Я конечно дурак, Ветрова, но не идиот и знаю, что такое тест на отцовство, который можно провести ещё до рождения ребенка. Всё?
Не всё. Я чувствую, что упустила что-то. Но не понимаю, что же именно.
— Да, — отвечаю я, проглотив слово "пока".
Скоро он исчезнет из моей жизни. Не хочу, чтобы он думал, что мои требования были просто словами. Тем более, не желаю, чтобы ему думалось, что мне есть дело до него
— Хочу спросить у тебя кое-что, — говорит Буров не меньше чем через минуту.
Я уже не смотрю на него, вытащив свой смартфон с тяжелой мобильной батареей на конце.
В моем пробуждении есть и плюсы. Вместо того, чтобы спать я должна решить как буду действовать при приземлении.
Можно поискать жилье или забронировать гостиницу впопыхах, а можно обратиться к старым знакомым из числа клиентов, воспользоваться давним приглашением и, погостив пару дней, сделать более осознанный выбор.
— Это ведь уже не важно? — напоминаю я, косясь в его сторону. — Или, нашлось что-то, что заставило тебя передумать?
Вновь этот взгляд с бликами!
Пожалуй, этот диалог будет последним.
Ведь жила же я как-то эти два года, не общаясь с ним.
— Ну так и ты требовала отстать от тебя, — отвечает он во все той же невозмутимой манере, — а сама сделала все, чтобы я заговорил с тобой.
— Я же женщина и могу противоречить себе сколько угодно, — говорю я, вспомнив слова героини из кинофильма, — а что не так с тобой, Буров?
Он ждёт, игнорируя мою язвительность и вот тогда, когда я уже готова сдаться, одолеваемая любопытством, откатывается назад.
— Забудь, Кать — бросает он, отодвигаясь и откидываясь на спинку кресла.
