Кроме сезонной текучки кадров в поместье, у меня было время понаблюдать за окружающими. Узнать их. Понять. В этом заключалась безопасность, которая неожиданно пришлась мне по вкусу. Возможно, потому, что я прожил столько лет с оглядкой в поисках следующей угрозы.
Здесь обитало много хороших людей. Сообщество. С тех пор, как я покинул пехоту, вокруг меня не было сообщества. У меня была группа товарищей, с которыми я служил, с которыми встречался раз в год, и они знали другую версию меня. Но постоянную связь я поддерживал лишь с Броданом, а один человек не считался сообществом. До тех пор, пока его семья не приняла меня как родного. Им я представлялся парнем, который защищал их брата и работал в поместье, чтобы защитить других.
Парень, совершавший сомнительные поступки во имя Бога и страны, скрывался там, где никто не знал о его существовании. И выходил на свет только во время занятий с Ричем. После чего снова прятался подальше.
«Межесвет» являл собой общественный центр Ардноха. Отреставрированное двухсотлетнее здание, в котором находились паб, ресторан и гостиница, принадлежало братьям Бродана — Лахлану и Аррану, именно в его древних стенах каждый вечер собирались местные жители. Из их болтовни было ясно, какое облегчение им доставляет завершение туристического сезона в конце лета. В пабе снова освобождались столы и табуреты. Очевидно, Арднох питал к туристам чувства любви/ненависти. Поместье Арднох привлекало людей со всего мира, взволнованных перспективой увидеть знаменитость. Казна местных предпринимателей пополнялась достаточно, чтобы прожить весь год. Но это не мешало им жаловаться на туристов, парковавшихся на подъездных дорожках или в запрещенных местах, на переполненные пляжи и отсутствие свободных столиков в немногочисленных местных забегаловках.
Летом я избегал пабов. Теперь я прошел десять минут пешком от своего арендованного коттеджа до центра деревни. «Межесвет» располагался на площади с большой парковкой для посетителей перед входом. Историческая архитектура и дизайн деревни нравились туристам не меньше, чем знаменитостям, проживающим на окраине деревни. Все здания были построены еще до середины двадцатого века, и над всем этим, недалеко от «Межесвета», возвышался средневековый собор.
Магазины, рестораны и отели типа «постель и завтрак» были разбросаны на причудливых улочках по всей деревне. Касл-стрит — главная улица, вела от площади деревни к замку и поместью Арднох. Вдоль нее располагались одинаковые таунхаусы девятнадцатого века с мансардными окнами. Многие дома превратились в бутики, кафе и гостиницы. В «У Мораг», маленьком магазинчике и гастрономе, продавали чертовски вкусные сэндвичи, а «У Флоры» было самое популярное кафе в Арднохе.
Однако часть коттеджей оставалась жилой. Один из таких коттеджей и арендовала Слоан Харроу с дочерью.
Проходя мимо дома Слоан, я подавил желание остановиться и постучаться в дверь, чтобы проверить, все ли с ней в порядке. Меня волновало ее беспокойство из-за Хоффмана. Ей не нужно было это дерьмо вдобавок ко всему прочему. Я облажался, спросив ее, могу ли спонсировать занятия Келли. Ущемил женскую гордость. Следовало уважать ее потребность одной заботиться о своей девочке. Я не хотел создавать у нее впечатления, что кто-то считает ее неудачницей. Она была отличной мамой. Любой, у кого есть глаза, видел это.
Я не должен был обращаться к ней со своим предложением.
Я слишком хотел узнать, кто такая Слоан. Стремление выяснить, почему мать-одиночка из Калифорнии работает горничной в Арднохе, имея связи с такой влиятельной семьей, как Ховарды, почти побудило меня начать расследование. Но именно мое желание заставило меня отступить. Мне нечего совать нос в дела Слоан и Келли.
Вот почему с моей стороны было глупо предлагать оплату занятий тхэквондо Келли.
И ремонт машины Слоан.
И допрашивать ее о Хоффмане.
Нет. Знать последнее было слишком важно. Я обрадовался, что она поделилась со мной своими опасениями. Теперь я держал ухо востро.
— Выглядишь злее, чем обычно, — поприветствовал меня Бродан, когда я вошел в «Межесвет» и заметил его в баре.
Я по привычке просканировал помещение. В типично сумеречном свете старого паба из-за низкого потолка с деревянными балками, я мысленно отметил всех присутствующих: местные жители и чужаки, и где каждый из них сидел. Выходы я запомнил еще с первого посещения паба. От этой привычки мне никогда не избавиться, так что я с ней смирился.
Брат Бродана, Арран, этим вечером не стоял за барной стойкой. Обязанности бармена исполняла женщина в возрасте, кажется, ее звали Джесс.
Я скользнул на табурет рядом с Бро и попросил у Джесс местный эль, к которому пристрастился с момента переезда сюда.
— Ненавижу сидеть спиной к двери, — проворчал я.
— Поэтому ты такой мрачный? — спросил Бродан.
— Что?
— Выглядишь так, будто хочешь кого-то убить. То есть, сильнее, чем обычно.
Я бы сидел спиной к двери, если бы не было другого выхода. Но здесь они были. Зная, что в этом положении мне усидеть, я встал и занял табурет на углу барной стойки, обращенном ко всем трем выходам.
Бродан закатил глаза, но встал и пересел на соседнее со мной место.
— Как Монро?
Я намеренно избегал его последнего вопроса, зная, что влюбленный засранец может целыми днями трепаться о своей жене. У нас с Броданом было больше общего, когда он был жалким ублюдком, но, честно говоря, в его нынешнем счастье я винил только себя.
Возможно, я манипулировал им, чтобы он проводил время с Монро, когда мы впервые прибыли в Арднох.
Не поймите меня неправильно, я желал Бро лишь счастья.
Но я не понимал, почему он с таким удовольствием пребывал в романтическом плену. Если бы я был из тех, кто вздрагивает, то вздрогнул бы только от одной мысли об этом.
Бродан нахмурился.
— Очень устает. Я постоянно беспокоюсь о ней. Она сказала, что этим утром я кудахтал над ней как курица-наседка. Это я-то?
— Оно и понятно.
Он бросил на меня сердитый взгляд.
— Я никогда в жизни не кудахтал.
— С легкостью могу представить, как ты кудахчешь вокруг Монро. Достаешь ее до чертиков.
— Как погляжу, ты в хорошем настроении.
— Может, потому что кто-то сболтнул Монро, что я беспокоюсь о том, сможет ли Слоан позволить себе оплатить занятия боевыми искусствами Келли.
Бродан нахмурился.
— Разве я так преподнес информацию? Не уверен. А в чем, собственно, проблема?
— В том, что Слоан сегодня надрала мне задницу за это.
— Слоан? — Бродан усмехнулся. Мне захотелось сбить эту ухмылку с его лица, но вместо этого я сделал глоток эля, который передо мной поставила Джесс. — Мы говорим об одной и той же женщине? Той, которая мочится радугой и пукает ароматом роз?
Я сузил глаза.
— Что это значит?
— Она добра со всеми. Не представляю, чтобы она надрала тебе задницу. Хотя я бы не отказался такое увидеть.
— Суть в том, что тебе не нужно передавать жене все наши разговоры.
— Ей нравится знать, что за всем этим грозным фасадом скрывается человек. — Он похлопал меня по плечу. — Что ты на самом деле умеешь складывать воедино слова, формулируя целые предложения. Сама она никогда этого не видит.
— Иди подрочи, — резко огрызнулся я.
Бродан самодовольно ухмыльнулся.
— Спасибо, мне этого больше не нужно.
Ага, будто ублюдку это было нужно до того, как он остепенился с Ро.
— Бродан.
Услышав мой серьезный тон, Бродан перестал улыбаться.
— Слушай, извини. Мне не следовало упоминать об этом. Монро ухватилась за эту идею. Она хочет избавить Слоан от ненужного стресса, и ей нравится, что ты присматриваешь за ее лучшей подругой.
В голове зазвенели тревожные звоночки.
— Я не заинтересован в том, чтобы присматривать за Слоан.
— Ты кажешься ужасно расстроенным из-за того, что она сегодня надрала тебе зад, — заметил он, сверкая глазами.
— Я расстроен из-за того, что не могу ничем с тобой поделиться. Ты как гребаная болтливая старуха.
