Смотрю. Не дышу...Его глаза такие чёрные и бездонные...Как две воронки, утягивающие меня на самое дно.
Шумно тяну воздух носом, когда Тимур подхватывает мою левую ногу под коленом и ставит ступню на кресло за своим бедром. Качнувшись, чуть не теряю равновесие, оказавшись стоящей лишь одной ногой на ковре. По раскрывшейся прямо перед мужчиной промежности проходится зябкий холодок. Бёдра покрываются гусиной кожей.
Я чувствую себя запредельно, до нельзя обнажённой перед ним, а Керефов лишь мельком мажет взглядом по открывшейся перед ним картине, и снова смотрит чётко мне в глаза. Будто мои лицо и реакции ему гораздо интересней, чем доступная взору промежность. Спокойно наливает одной рукой ещё шампанского, отдаёт мне бокал. Похолодевшими пальцами вцепляюсь в стекло, принимая.
- Не отводи взгляд, - командует тихо и дотрагивается пальцами в смазке до моих половых губ.
Прохладно, скользко, запретно. Меня судорогой насквозь прошивает. И я так и смотрю в его чёрные глаза в этот момент, видя как зрачки Тимура постепенно полностью поглощают радужку. Пальцы ныряют в меня...Сначала указательный, выбивая тихий вдох, потом вместе с ним средний. Ощупывают, гладят, двигаются, раздражая нежные стенки. Словно огонь лениво высекают, и между ног и правда против моей воли разливается вязкое, томное тепло. И оно становится горячей, горячей...
Особенно, когда указательный палец мужской руки перемещается на наливающийся кровью клитор, в лоне вместо него к среднему присоединяется безымянный, а большой вместе с основанием ладони давит на лобок, словно даёт ещё одну точку опоры и одновременно не позволяя отстраниться. Моё дыхание учащается, рвётся, начинает толчками выходить. Меня качает. Мне горячо. И то, что мы так и смотрим в глаза друг другу, лишь усиливает этот беспомощный нарастающий жар.
Моей собственной смазки уже давно больше, чем искусственной. Хлюпающие пошлые звуки сопровождают каждое ритмичное движение пальцев внутри. Клитор требовательно ноет под постоянной умелой лаской, набухая. Ноги подкашиваются, совсем не держат, и мне с хриплым стоном приходится облокотиться одной рукой на спинку кресла за головой Тимура, чтобы не упасть. В его глазах в этот момент мелькает снисходительное понимание, уголок губ дёргается в неуловимой улыбке. Он делает ещё глоток из своего бокала и ускоряет темп - будто продолжает успешно идущий эксперимент. У меня веки тяжелеют, закрываются, начинаю тихо жалобно постанывать на каждом вдохе. Тело горит, копя напряжение в набухшем терзаемом лоне.
- Арина, в глаза, - глухо, отрывисто, требовательно.
Слушаюсь, с трудом размыкая веки, с трудом фокусируюсь на нём. Краем сознания отмечаю, что он тоже сильно возбуждён. Крылья носа раздуваются, дрожа, взгляд совершенно пьяный, губы приоткрыты, и запах разгорячённого тела - тяжёлый, солоноватый, пряный - стал гораздо сильней. И его очевидное желание только ещё быстрее толкает меня к собственной пропасти.
- О, Боже, я...Я...Я... - бормочу беззвучно, едва шевеля губами и ловя предоргазменные спазмы, - Я...
Глубокий толчок его пальцев во мне, сладкое давление на клитор, и меня скручивает мелкими судорогами. Чувствую, как жадно сжимаю его фаланги внутри, будто не желая отпускать. Как головокружительные волны расслабления катаются по всему телу.
И одновременно стыдом и смущением накрывает до желания на месте сгореть. Слёзы выступают в уголках глаз и от того, как плохо, и от того, как хорошо.
Я поверить не могу, что так остро кончаю от механической стимуляции одной рукой совершенно незнакомого мне мужчины, который даже не удосужился раздеться. Это унизительно и одновременно заводит до предела - стоит представить, как мы выглядим со стороны.
Тимур хищно скалится, облизывает губы и перестаёт двигать пальцами внутри меня - просто ловит, как я его судорожно то обхватываю, то отпускаю мышцами лона. Но продолжает мягко гладить пульсирующий клитор указательным пальцем, продлевая оргазм. Так и смотрит на меня в упор, считывая эмоции, разве что веки будто потяжелели, делая взгляд чувственно - ленивым.
Через секунд десять достаточно прихожу в себя, чтобы, шумно выдохнув, медленно отстраниться и слезть с его руки. Ставлю ногу с кресла обратно на пол. Крупно колотит и в то же время лужицей по ковру растечься хочется. Тело - кисель, а в голове пожар. Лицо и шею заливает красными пятнами стыда.
Керефов съезжает вниз по спинке кресла, практически устраиваясь в нём полулежа, и демонстративно показывает мне блестящие от моей влаги пальцы. Вся вспыхиваю, когда он подносит их к носу и делает глубокий вдох, а затем и вовсе опускает в свой бокал с шампанским. Шокировано открываю рот, когда делает из не большой глоток. Это так пошло и одновременно провокационно, что по моему разомлевшему телу снова прокатывается будоражащая чувственная волна, заставляя нервно прикусить губу и сжать бёдра.
Тимур отставляет бокал и небрежно кивает на кровать за моей спиной. В чёрных глазах словно огненные черти на миг мелькают.
- Снимай халат и ложись, Арина. Хочу посмотреть, как ты тоже самое делаешь сама.
- Я...- зависаю.
Его предложение подобно удару в солнечное сплетение - выбивает весь воздух из моих лёгких.
От одной мысли, как это будет, кажется, поднимается температура. Секундная дуэль взглядами, и я, побеждённая, на ватных ногах бреду к кровати. Спасает пережитый оргазм и выпитое шампанское - они будто притупляют восприятие действительности, делая всё происходящее похожим на странный эротический сон. Кровать застелена белоснежными хрустким бельём словно в пятизвёздочном отеле. Спускаю по плечам халат - свою единственную одежду и откидываю стеганое покрывало подальше. За ним в сторону летит лёгкое одеяло, и я неуклюже забираюсь на матрас, с опозданием думая, что "эскортница" должна была бы сделать это по возможности эротично...
Плевать. Уже плевать.
У меня даже сил нет повернуть голову в сторону Керефова, чтобы проверить, действительно ли он сверлит меня сейчас взглядом, оставляя фантомные ожоги на коже, или это лишь игра моего воображения.
Подняв повыше подушку, устраиваюсь на спине. Крепко закрываю глаза, мысленно молясь, чтобы больше не требовал смотреть глаза в глаза - я просто не смогу. Оглаживаю свою грудь нервным, торопливым движением и медленно широко развожу в стороны ноги. Засыхающая смазка холодит промежность и одновременно её будто раскаленным тавром припечатывают. Кресло Тимура прямо напротив, и я уверена, что он смотрит...Я чувствую это каждой клеточкой.
Но в темноте плотно закрытых век и вязкой тишине спальни так легко себя убедить, что я одна...
Сжимаю левой рукой грудь, пока правая спускается ниже по животу и накрывает лобок. Там ещё всё мокрое, набухшее и разгорячённое после недавнего оргазма. Пальцы легко проскальзывают внутрь, трогают, гладят. Средний будто сам собой давит привычным круговым движением на до сих пор слишком чувствительный клитор.
Механические простые движения, но тот факт, что у меня есть зритель, всё меняет. Делает бесконечно острее, посылает по нервам ток.
Сама не замечаю, как начинаю чаще, шумно дышать, как кусаю губы, ускоряя темп, как выгибаюсь в пояснице или наоборот вжимаю бёдра в кровать, а пятками упираюсь в мнущуюся простынь. Просто кружу пальцем над пульсирующим клитор, закрыв глаза и капризно хмурясь. Холод снаружи, жар внутри и это зудящее слишком сладкое, неуловимое чувство. Хочу его схватить, испытать.
Я так сосредотачиваюсь на этом, что не сразу различаю приближающиеся шаги. И лишь шорох одежды совсем рядом, заставляет замереть и открыть глаза.
Керефов. У самой кровати. Уже без рубашки. Ставит смазку на прикроватную тумбочку с глухим стуком, расстёгивает ремень на брюках...
- Продолжай, - приказывает глухо, затуманенным тягучим взором путешествуя по моему обращённому к нему лицу.
Но я уже не могу - во все глаза смотрю на него. По телу разливается будоражащее волнение и...
