— Да не работает ни фига! Что-то с проводами, видать.
— Да, конечно, — соглашаюсь я.
Ребята рассказывают, что у них случилось. Нил присаживается на корточки и начинает копаться с проводами. В итоге, конечно, у нас ушло далеко на две минуты, но разобраться удалось, оборудование работает, ребята счастливы и безмерно благодарны Нилу. Они слегка увеличивают громкость на колонках, включают музыку. Динамики хрипло выдают медленную мелодию.
— Да у вас тут не настроено ничего, — с сомнением разглядываю я аппаратуру.
Настает очередь Нила удивленно посмотреть на меня.
— Давайте я гляну, — предлагаю помощь. Справляюсь быстро. — Проверяем. Включите что-нибудь. Ой, не-не-не. Проблемы со звуком. Не то.
— Да нормально.
— Это не нормально, — зыркаю я на ребят, не отстаю и пытаюсь еще хоть что-то сделать. — Так быть не должно.
— Я?! — искренне возмущаюсь, пока пальцы сами пытаются выжать максимум из потрепанного оборудования. Ну вот, хоть немного… но получше. — Хм! А ну-ка включи что-то мелодичное, — требую у парня и начинаю вновь налаживать микрофон…
Глава 9
Глава 9
— Да он нормально настроен!
— Если вы не в курсе, как с ним работать, это не значит, что он нормально настроен.
Парень ехидно ухмыляется и выбирает знаменитую песню «Роксет».
Пффф. Я их репертуар еще в средних классах наизусть знала и дома репетировала!
Музыка всегда меня успокаивала, наполняла энергией и уверенностью. Она и сейчас проникает глубоко в душу, затрагивая тонкие струны. Я с детства люблю петь. Переливы голоса, игра с тональностью, работа со связками — это очень долго было неотъемлемой частью моей жизни. Но со временем интересы немного изменились. Я уже не занимаюсь вокалом с преподавателями, почти не выступаю, но сама все равно иногда выполняю упражнения и разминаюсь, пополняя репертуар.
— Погромче, — командую я и прикрываю глаза.
Сила этой мелодии наполняет меня изнутри, даже покалывает кончики пальцев. Расслабляю руки, осторожно удерживая микрофон. Я начинаю петь тихо, привыкая к новым условиям. Слова идут от души, мягко, нежно, перемешиваются с невероятно красивой музыкой, разгоняя кровь в венах, лаская слух. Я растворяюсь в моменте, привычно полностью отдавая себя. Как делала это тысячи раз. Но сейчас осознание, что на меня смотрит Нил, безумно будоражит и не дает собраться. Несколько раз я позорно сбиваюсь с темпа, не дотягиваю до конца, но как только начинается кульминация, стараюсь выбросить из головы посторонние мысли, и даже у меня самой бегут мурашки от силы и мощи звучащей песни. Слух полностью сосредоточен на льющейся из динамиков мелодии, но неожиданно я улавливаю посторонний шум: легкие хлопки и ободряющие выкрики. Снова немного сбиваюсь, потому что вокруг нас столпилось столько прохожих! И все они хлопают мне, свистят и пожирают меня восхищенными взглядами. От их улыбок становится теплее на сердце.
Когда песня заканчивается и наступает тишина, атмосфера вдруг взрывается неожиданно бурным восторгом. Народ выкрикивает слова похвалы и благодарности, и те перемежают непрекращающиеся аплодисменты.
Но мне не интересно ликование остальных. Только его. И именно Нила я нахожу глазами, пытаясь уловить реакцию. Уголки его губ слегка приподняты. А взгляд такой бархатный, теплый… Нил завороженно смотрит на меня, как будто у него самого внутри все переворачивается.
— Это было сильно, — замечает он ровным голосом, уже когда мы возвращаемся к машине. Распахивает дверь.
— Спасибо, — скромно отзываюсь я, потому что смущена и обезоружена. До сих пор чувствую на себе тот самый его взгляд.
— Ты выступаешь где-то?
— Сейчас уже нет. Так… ничего серьезного. В певицы не мечу, — сообщаю я, улыбаясь. Неловкость начинает понемногу овладевать мной. Он везет меня домой…
Когда впереди начинает маячить крыша папиного особняка, на душе мгновенно тяжелеет и тускнеет. Неужели это все? Мне хочется прямо сейчас узнать, позвонит ли Нил мне или нет? Испытываю странное чувство, и оно не дает покоя. Я никогда не испытывала ничего подобного.
— Спасибо за компанию. Я чудесно провёл время, — произносит Нил, когда мы останавливаемся у ворот.
— Обращайся, — отзываюсь я и прикусываю язык. «Обращайся»?! Серьезно? Нет, ну я же могла сказать что угодно, но… «обращайся»?!
— Я, возможно, обращусь, — улыбается Нил.— У тебя чудесный голос.
— Рада, что ты оценил. У меня много лет ушло… на все это.
— Они не пропали даром. Кстати, ты кое-что забыла на заднем сидении.
— А? Я? Нет, я ничего туда не…
Закрываю рот. Потому что уже успеваю оглянуться. На кожаном сидении лежит букет. Меня нехило так тряхнуло. Он мне цветы подарил…
Я даже не пытаюсь разглядеть бутоны. Поворачиваю голову и потрясенно смотрю на Нила, он ведь никуда не отлучался. Значит, букет находился здесь с самого начала?
— Извини, если неуместно. Мне не хотелось стать первым твоим мужчиной, кто поленился тебя немного порадовать.
Внутри меня что-то происходит… необъяснимое… как будто слабость всего на секунду окутывает тело, и где-то в районе желудка коротко вибрирует. Дыхание становится слишком резким и таким громким, я боюсь, что Нил услышит. А еще я очень переживаю, чтобы не совершить или не сказать какую-то глупость.
— Спасибо. Это очень неожиданно… когда ты приехал, они уже лежали сзади?
— Да.
— Я даже не заметила.
— Ну и хорошо. Зато у тебя сейчас глаза блестят.
Смущение разливается на моем лице розовой краской. И я, как ни пытаюсь, не могу придумать повод осторожно продолжить разговор. Мне очень не хочется, чтобы Нил сейчас уезжал!
Он на меня так смотрит… с необъяснимой тоской. Почему в его взгляде столько печали?
