Ознакомительная версия.
На экране развертывался душераздирающий сюжет, но Антон и не думал его смотреть. Он подвинулся к Ане и спросил, наматывая на палец ее короткие пушистые волосы:
– Почему ты не носишь длинных волос?
Она вытащила у него из руки светлую прядь и сухо пояснила:
– Нерационально. Длинные волосы требуют особого ухода. Одних шампуней переводится – жуть. И шампуни нужны дорогие.
Он задумчиво произнес:
– Да, красота дорогая штука…
Она демонстративно отодвинулась от него, ожидая, что он подвинется вновь, но он лишь раскинул руки по спинке и уставился в экран, забыв о ее существовании. Почему-то ей стало обидно и одиноко. Хотя хотела она именно этого – выхолощенных дружеских отношений. По крайней мере безопасно.
Она прикрыла глаза, не видя, что Антон тут же повернулся к ней и обвел ее лицо ласкающим взглядом. Но стоило ее векам дрогнуть, как он немедля уставился в экран, изображая полную поглощенность сюжетом.
В конце фильма, когда она уже откровенно зевала, попросил:
– Слушай, помоги мне расправить диван?! Я после травмы ни разу и не спал нормально. Всё с этими дурацкими подставками. Хоть раскинусь как хочется. Душ я уже принял, вот был настоящий кайф, а то обтирания достали уже.
Она подняла сиденье и вытащила постельные принадлежности. Застелив постель, повернулась, чтобы уйти к себе, но внезапно оказалась распластанной на мягкой поверхности. Нелепо барахтаясь под его крупным телом, возмущенно запротестовала.
Антон обеспокоенно спросил:
– Ты что так нервничаешь, в первый раз, что ли?
Она с силой пихнула его в грудь.
– Нет, просто не хочу!
Он искушающе прошептал:
– Не хочешь, так захочешь. В этом деле желание – дело наживное. И не пихайся так, у меня нога болит!
Она сурово потребовала:
– Тогда отпусти меня сейчас же!
Он пропыхтел, стягивая и себя, и с нее остатки одежды:
– Не могу! Ей-богу! Слишком долго терпел!
Аня пожалела, что непредусмотрительно переоделась в легкоснимаемое платье. Через мгновенье уже почувствовала его внутри себя, и поняла, что сопротивляться поздно. Закончив, он сгреб ее, как куль картошки и собственнически прижал к себе. Она, обескураженная и обиженная, тихо проговорила:
– Пусти! Пойду в ванную!
Антон, выравнивая дыхание, воспротивился:
– Зачем? В последний раз, что ли? – и просунул ногу между ее бедер.
Ни поцелуев, ни ласковых слов. Она всепрощающе решила, что это от слишком долгого воздержания. Накрыв ее своим телом, Антон перенес тяжесть на здоровую ногу, и задвигался, дыша все тяжелее.
От осознания того, что он не пользуется презервативами, у Ани выступили на лбу крупные капли пота. Неужели он из тех мужчин, что совершенно не думают о женщинах, их желаниях и безопасности? Она почувствовала себя резиновой куклой, безжалостно использованной, и решила завтра же уйти домой.
Антон проговорил, нежно поглаживая ее грудь:
– Я думаю, нам нужно пожить вместе. Может, что и получится… Кстати, и матери своей поможешь. Она же молодая еще женщина, у нее тоже есть нормальные физиологические потребности. Вдруг замуж выйдет?
Аня поняла – то, что сейчас было, для него просто оправление нормальной физиологической надобности. И не более того. Во рту появилась неприятная горечь.
Он продолжал:
– Мать наверняка бы хотела иногда привести в дом мужика, а там взрослая дочь. Выросшие дети должны жить отдельно.
Аня саркастически уточнила:
– И сколько же я должна жить отдельно от мамы? Пока тебе не надоем?
Он пожал плечами.
– Чего так далеко заглядывать? Поживем, – увидим.
Она слишком устала, чтобы спорить, и закрыла глаза. Антон, виновато поправил завиток у нее на лбу, старательно подоткнул ей одеяло, с удовольствием вытянулся рядом, и, пробормотав под нос что-то про истинное облегчение, тоже уснул.
От сигнального экземпляра Студенческого вестника остро пахло типографской краской. Осторожно разворачивая листы, Аня с томительным чувством читала заголовки. «Что такое ученье?», «Хочу славы и денег», «Как прилично заработать по время каникул». С сожалением положила выпуск на край стола и пригорюнилась. Пришла пора передавать шапку главного редактора новому поколению.
На последнем заседании редколлегии был выбран новый глава их университетской многотиражки. Виктор учится на третьем курсе, как и она в те времена, когда принимала этот пост. Разница была лишь в том, что ей с огромным облегчением спихивал газету талантливый, но перегруженный заботами и славой Костя Калинин, их студенческая звезда. Теперь Костя уже кандидат наук, при редких встречах свысока интересующийся их мелконькими журналистскими проблемами.
В отличие от него она передает газету с унынием в душе. Слишком много в нее вложено страсти и времени. К тому же это увлечение хоть как-то компенсировало другое, по имени Антон. Аня присела за теперь уже чужой редакторский стол и тяжело задумалась, неосознанно крутя в пальцах старую заслуженную ручку с красным гелевым стержнем, не сразу услышав обращенные к ней несмелые слова:
– Аня, может, что-нибудь еще пожелаешь? Всё-таки у тебя такой богатый опыт.
Она встрепенулась и перевела сумрачный взгляд на присевшего рядом Виктора. Нормальный парень с открытой улыбчивой физиономией откровенно поедал ее настойчивым взглядом. Она тихонько вздохнула. Почему б ей не влюбиться в него?! Общность интересов, вкусов, образования и вообще. Только вот не нравится он ей.
Виктор преданно, как послушная собачка, заглянул ей в глаза.
– Ты на меня за что-то сердишься?
Аня удивилась.
– С чего это ты взял?
– Да смотришь ты на меня, как на личного врага. Как минимум я у тебя перед экзаменом тетрадку с конспектами взял почитать и не вернул.
Она отвернулась и промямлила:
– Не выдумывай! Просто я устала.
Парень с готовностью предложил:
– Давай в кафешку пойдем. Посидим, отдохнем.
Она чопорно возразила:
– Милый мальчик, поищи подружек среди первокурсниц. А у меня другой возрастной ценз.
Виктор нравоучительно возразил:
– А сейчас женщинам спутников жизни надо искать среди более молодых мужчин. А то рано вдовами рискуют остаться. И разница в два года – самая перспективная.
Аня в упор посмотрела на его ухмыляющуюся физиономию.
– Это что, предложение?
Он радостно подтвердил:
– Ага! Прогуляться до кафе! А там как масть пойдет!
Она хотела ответить что-нибудь строгое, чтобы наследник редакторского кресла немного отошел от эйфории, в которую его ввергли выборы на столь высокую должность, но не успела. На плечо ей легла жесткая рука, и суровый голос отчеканил:
Ознакомительная версия.
