— Возьми, это наше.
— Наше? — изумилась Бетси.
— Да, это наше. Эти деньги я честно заработал — не за убийство.
— Не за убийство? — Бетси посмотрела на мужа и заплакала. — Чак, я очень не хочу, чтобы ты этим занимался. Мне надоело. Я боюсь, я очень боюсь, мне всегда страшно. И наша Люси, она такая нервная, запуганная, она всего этого боится.
— Перестань, перестань, Бетси, все будет хорошо, — Чак подвинулся к жене и как ребенка погладил ее по голове, — не плачь, все будет хорошо. Я нашел работу.
— Какую работу ты нашел, Чак? Опять что-нибудь опасное?
— Нет, Бетси, на сей раз не такая опасная, как та, чем я занимался раньше.
— Что это за работа?
— Могу сказать: я буду работать в охране одной очень важной особы.
— Чак, не надо.
— Бетси, действительно я буду в охране одного очень хорошего человека, который мне нравится и который мне очень помог.
Бетси тяжело вздохнула, положила голову на руки и посмотрела на Чака долгим взглядом.
— Ну вот, слава Богу, успокоил.
— А теперь расскажи мне о нашей дочке, как она?
— Она все время играет с этим красным медведем.
— С красным медведем? — Чак задумался.
— Ну да, которого ты привез перед отъездом.
Чак вздрогнул, он вспомнил, как они с Билли ехали по Сиднею, получив аванс, и как Билли выскочил из машины и купил игрушку.
— Чак, что с тобой? Тебе плохо? — спросила Бетси, садясь ближе к мужу.
— Да нет, ничего, просто вспомнил об одном очень хорошем человеке.
— Чак, что случилось? Расскажи.
— Не надо, Бетси, я расскажу тебе это потом, позже. Это очень грустная история.
— Чак, я так тебя ждала, я так не хочу, чтобы ты снова уезжал куда-то. Я хочу, чтобы мы все были всегда вместе: ты, я и наша маленькая Люси.
— Я тоже этого хочу, Бетси, и надеюсь, что так будет всегда.
— Ты же хочешь поужинать? — Бетси вскочила и бросилась к плите.
Чак пожал плечами, а потом вспомнил — ведь он с самого утра ничего не ел.
— Да, я с удовольствием что-нибудь съем.
Бетси быстро накрыла стол, выставила еду. Чак долго и с аппетитом ел, а она стояла, облокотясь на холодильник, смотрела на мужа, которого не видела так долго. Ей казалось, что прошла уже целая вечность.
— Знаешь, Чак, врачи очень волновались, но потом хирург сказал, что операция прошла прекрасно.
— Хирург?
— Да, доктор Гарди Корнер делал операцию.
— Гарди Корнер, — повторили Чак.
— Ей сделали операцию под общим наркозом. Это очень плохо, Чак. Но все обошлось. Доктор сказал, что если бы мы затянули с операцией хотя на неделю, то дочери у нас уже не было бы.
Чак отложил вилку, посмотрел на жену.
— Не надо, Бетси, не надо. Все уже позади. Надеюсь, все будет хорошо.
— Доктор сказал, что завтра мы можем забрать нашу дочку.
— Завтра? — Чак посмотрел на часы. — Уже сегодня, Бетси, мы можем поехать и забрать ее. Я не знаю, Бетси, может, я не смогу. Но обязательно скоро вернусь домой.
— Когда? Чак, когда ты придешь? Скажи, я буду ждать.
Чак повел плечами.
— Скоро. Поверь, Бетси, очень скоро мы будем все вместе.
Бетси подошла к мужу и обняла его. Чак погладил ее по волосам, потом нежно поцеловал в губы.
— Прости меня, Бетси.
— Все не так уж и плохо, — сказала она. — Я хочу тебе верить, Чак. Я хочу, чтобы у нас все было хорошо.
— Так и будет, Бетси. А сейчас мне надо идти.
— Идти? — Бетси вздрогнула. — Вот так всегда — только появляешься и тут же уходишь.
— Прости, Бетси, но у меня очень важное и неотложное дело. А деньги спрячь, они нам понадобятся, — он пододвинул пачку к ней. — Я ухожу.
Чак еще раз обнял жену, заглянул в детскую. Одиноко лежали на кровати дочери резиновый кенгуру и потрепанная кукла.
— До встречи.
Чак сел в автомобиль и помчался к Стефани Харпер и Джону Кински.
Утром следующего дня на бирже ценных бумаг был большой переполох. Акции компании «Харпер Майнинг» неожиданно начали резко падать в цене. Это было связано с трагической гибелью президента компании.
На два часа дня был назначен совет правления компании. Председательствовать должен был Леонард Смайлз. Он к этому времени со всеми договорился.
Стефани Харпер, Джон Кински и Чак нервничали. Стефани буквально не находила себе места. Она металась по квартире Билли из угла в угол. Включала приемник, телевизор, потом выключала их, рвалась к телефону, снимала трубку, но тут же бросала ее.
Время тянулось ужасно медленно, казалось, что оно вообще остановилось. Стефани неистовствовала, ей хотелось действовать, как можно быстрее появиться в своей компании и навести порядок.
Джон Кински сидел в кресле у открытого окна, он чувствовал себя очень плохо, но старался не подавать вида. Перед глазами то и дело расплывались разноцветные круги. Он тяжело дышал, ему явно не хватало воздуха. Джон расстегнул рубашку.
— Что? Тебе плохо? — спросила Стефани.
— Нет, дорогая, все нормально, я в порядке.
Чак неизвестно почему сидел за столом и зачем-то разбирал и собирал револьвер, осматривая каждую деталь.
— Чак, я думаю, оружие не понадобится, — сказала Стефани, останавливаясь у стола.
— Как знать, миссис Харпер, как знать, — Чак, пожимая плечами, продолжал заниматься своим делом.
— Но ведь не будет же он стрелять, не соберет же он наемников?
— Не знаю, но мне кажется, что он способен на все. Ведь они теперь как волки, загнанные в угол, они будут кусаться и огрызаться. Так что, я думаю, нам надо быть наготове.
— Да нет, Чак, я думаю, до этого не дойдет. А ты как думаешь, Джон?
Джон, не оборачиваясь, произнес:
— Я думаю, надо прислушаться к словам Чака. Не все так просто.
— Да что ты, Джон? Я знаю Смайлза, думаю, он не пойдет на это.
— Почему, миссис Харпер, почему вы так уверены? Ведь он заказал ваше убийство, а не мистер Кински.
— Но это было до контракта.
— Стефани, а когда должен быть подписан контракт?
— Думаю, он заставит всех проголосовать и контракт будет подписан сегодня же, после правления, новым президентом.
— Значит, твое появление на правлении обязательно? — Джон повернул голову и взглянул на жену.
— Конечно, Джон, обязательно. Я обязана там быть, иначе вся компания может рухнуть и мы с тобой останемся ни с чем.
— Ну что ты, Стефани, ведь я гениальный художник и мои картины будут стоить немалые деньги. А нам с тобой, я думаю, многого в этой жизни уже не надо.
— Нет, Джон, ты ничего не понимаешь в бизнесе. Я должна выиграть эту партию, выиграть раз и навсегда.
— Да что ты, Стефани, сегодня выиграешь, а завтра… завтра может что-нибудь случиться…
