– Прости!
– Ты посмела затащить маленького мальчика в паб и напиться там в стельку, забыв о времени? Как ты могла так поступить? Со мной?!
– Прости… я рассказывала… это был не паб… Такое больше не повторится.
– Само собой! Я не стану далее терпеть тебя в своем доме и подвергать собственных детей опасности. Как же низко ты пала! Что с тобой, Калли? Думаешь, мы с Ральфом не замечали, что ты вечно под мухой? То и дело бежишь к себе в комнату, чтобы отхлебнуть из бутылки… Не удивительно, что Бойды не рискнули отдать тебе Дезмонда. Представляю себе, какой славной матерью ты бы стала, коль скоро способна откалывать такие номера.
Примми не могла ударить ее больнее, напомнив о сыне.
– Я же сказала, прости!
Калли перехватила испуганный взгляд Либби. Девочка смотрела на нее широко распахнутыми глазами.
– Вы хотите подать иск? – обратился полицейский к Примми, ставший невольным свидетелем всей сцены. – Напиваться в тот момент, когда на твоем попечении находятся малолетние, – это уже преступление.
– Нет, спасибо! Никаких исков! Такое здесь больше не повторится! Окажите любезность, заберите ее прочь из моего дома! – Примми сверкнула глазами и снова набросилась на Калли. – Если ты не возьмешь себя в руки, то останешься вообще одна… без друзей… Мы все пережили войну, и у каждого из нас есть свои потери. Я, к примеру, потеряла брата. А потому перестань, пожалуйста, себя жалеть! Пока не поздно, одумайся и займись чем-нибудь полезным. Иначе, если продолжишь спиваться такими темпами, закончишь свои дни в канаве. Мне жаль, но я прошу тебя немедленно покинуть мой дом. Я не желаю, чтобы мои дети привыкали к дурным привычкам старших.
Калли молча собрала свои вещи. Она уже протрезвела, и сейчас ей хотелось лишь одного: уехать как можно дальше из этого душного дома и никогда больше не видеть лица Примми.
Полицейский довез ее до станции и бросил озабоченный взгляд.
– У вас есть к кому ехать, мисс? – спросил он участливым тоном.
– Все в порядке, офицер! – улыбнулась она. – На ночь я сниму номер в отеле.
– Тогда всего доброго! И берегите себя! – он махнул ей рукой на прощание и уехал, оставив ее стоять на холодном и темном перроне.
Либби со вздохом закрыла семейный альбом.
– Мама больше никогда не заводила речь о подруге. Боюсь, что в тот злополучный вечер их пути разошлись навсегда. Догадываюсь, что все это имеет какое-то отношение к войне и к тому, что случилось когда-то в Далрадноре, в том самом доме в Шотландии, в котором Калли жила вместе с Фиби. Мама говорила, что это был счастливый дом и очень красивый… Но потом пришла война, – Либби замолчала и стала осторожно гладить пальцами кожаный переплет альбома, потом снова тяжело вздохнула. – Люди этого поколения были не очень охочи до разговоров на личные темы. Свою частную жизнь, как и свои чувства, они держали под замком. Я была свидетелем их прощальной сцены, но все, что мне запомнилось, – это полицейский в форме. Да еще то, что от Калли сильно разило спиртным. Позднее я пыталась разговорить маму на эту тему, но всегда получала от нее короткий ответ: «У сердца на все есть свои причины». Не очень понятный ответ, кстати. Я его не понимала и тогда, ребенком, не понимаю и сейчас. Я надеялась, что Калли появится на маминых похоронах. Некрологи появились во всех газетах. Искала ее глазами в толпе, представляя ее облик по памяти, но Калли среди собравшихся не было. К сожалению, это все, чем я могу помочь вам.
– Не уверена, что мне хочется и дальше наводить справки об этой Каролине. Судя по вашему рассказу, она очень малоприятная особа.
– О, не надо так говорить! Мама рассказывала, что Калли прошла в годы войны через концлагерь и ей там многое пришлось пережить. Так что в чем-то ее можно понять! К тому же если она действительно дочь, а не племянница Фиби, то вам следует продолжить поиски. Скорее всего, Калли еще жива.
– Ну да! Вариантов два: или стала законченной алкоголичкой, или давным-давно ушла в мир иной.
Почему-то Мелисса вдруг почувствовала неловкость от своих слов.
– Но вы же ничего не знаете о ней! Помните старую пословицу? Не берись судить о человеке, пока не побываешь в его шкуре!
Мелисса раздраженно стукнула чашечкой о блюдце.
– Зато я хорошо знаю, что это такое – жить с алкоголиком! Я видела, что сделало спиртное с моими родителями…
– Но ведь ваш отец тоже страдал от своей слабости.
Мелисса кивнула.
– Страдал! Специалисты говорят, это, может быть, даже наследственное… Лично я всегда очень осторожно отношусь к крепким напиткам. Да и для голоса они вредны. Так что очередная встреча со старой алкоголичкой меня совсем не впечатляет.
Мелисса задумалась. Она внимательно выслушала Либби Стюарт, но все, что та сообщила ей, звучало не очень обнадеживающе.
– В любом случае спасибо, что согласились встретиться со мной и хоть немного ввели в курс дела.
– Не уверена, что слишком помогла вам. Но, пожалуйста, держите меня в курсе своих поисков. Мне бы очень хотелось послушать, как вы поете. Мы с мужем, когда бываем в Лондоне, часто посещаем сольные концерты певцов в Уигмор-Холле. Я имела счастье слышать там дебютные выступления многих замечательных вокалистов, известных ныне всему миру. Быть может, в один прекрасный день я побываю и на вашем дебютном концерте в этом зале.
Мелисса поднялась из-за стола и стала искать глазами официантку.
– Не вздумайте! – тут же возмутилась Либби. – За все плачу я!
Они попрощались, договорившись поддерживать связь по электронной почте. И Мелисса заторопилась на улицу. Захотелось побыстрее вдохнуть в себя свежий воздух после той духоты, которая стояла в универмаге. Замкнутые пространства и длительные разговоры всегда излишне напрягают ее голосовые связки. Она решила немного прогуляться пешком и полюбоваться праздничной иллюминацией, которой украсились к Рождеству улицы и витрины магазинов. Особенно красочными были витрины в крупнейшем универсальном магазине Лондона «Селфриджез». Потом она свернула на менее шумные улицы, пытаясь обдумать все то, что рассказала ей Либби.
Итак, Каролина Ллойд-Джоунз была алкоголичкой. И ее отец Лью тоже. Что это? Простое совпадение? Или за этим кроется нечто другое? Но, по крайней мере, сейчас она знает фамилию Каролины по мужу. Знает, где находится ее поместье в Шотландии. Если у этой женщины был ребенок, то должна стоять ее подпись на свидетельстве о рождении. И тогда она может сличить все подписи и решить, является ли старуха их родственницей. И если да, то стоит ли ей и дальше заниматься ее поисками?
После той информации, которую изложила ей Либби, она совсем не была уверена в необходимости продолжения поисков. Все так сложно и все так запутано. Она дошла почти до конца Хай-стрит и остановилась на светофоре, чтобы перейти на другую сторону улицы. И вдруг что-то промелькнуло в ее сознании, словно легкая тень скользнула мимо, и она явственно услышала голос отца. Четкий ясный голос прошептал ей на ухо: «Прошу тебя, Мел! Продолжай!»
