Динара зябко поежилась, вспомнив, когда впервые задумалась, что жизнь и смерть Влада окружены странной цепочкой совпадений. Безумная Виктория Морозова звонила ей за день до своей смерти, и снова что-то говорила о проклятиях и ритуалах. Она винила себя в смерти Орлова, и твердила, что совершила ошибку, сказав какую-то правду. Дина пыталась успокоить окончательно потерявшую разум женщину, но в самом конце Вика сказала страшную вещь.
— Он придет за мной. Я видела его этой ночью. Он стоял над моей кроватью в плаще и накинутом на глаза капюшоне, и улыбался. «Я — месть», прошептал он мне и исчез.
Дина выкинула этот вздор из головы, едва повесив трубку, а когда утром узнала, что Морозова скончалась от сердечного приступа, первые тревожные сигналы отпечатались в ее мозгу.
И сейчас, когда очередные трагические новости пошатнули уютный мирок Динары, слова Виктории не казались таким уж бредом, а, скорее, походили на пророчество. Ее обуял ужас, леденящий душу страх. Девушка не верила в проклятия и блуждания после смерти. Бояться нужно живых, всегда говорила она.
— Дина, ты меня пугаешь. У тебя такое лицо, словно ты призрак увидела. — Егор подошел к жене и мягко привлек к себе. — Не нужно думать о плохом. Пока я рядом, ничего не случиться.
— Спасибо, милый. — Дина благодарно улыбнулась, заглядывая в лицо мужа. Он не был писаным красавцем, как Орлов, но обладал большим и добрым сердцем и гипнотическими мудрыми для своих тридцати лет черными глазами.
— Ой, я опоздаю за Кириллом. — спохватилась она, освобождаясь от объятий Егора.
— Давай, я сам тебя отвезу? Ты слишком взволнована, чтобы вести машину. — заботливо предложил он.
— Уже все прошло. Я в норме. А тебе пора в салон. Обед давно закончился.
Они выехали вместе. Динара помахала мужу рукой и уверенно повела свой старенький и уже родной «Форд» по оживленной трассе. И как не пыталась девушка выкинуть из головы мрачные мысли, они снова и снова настигали ее. Она искала разумные объяснения и доводы, и не находила. Рассеяно наблюдая за маневрами других машин, девушка свернула на второстепенную дорогу. До школы оставалась всего пара километров. Близился сложный перекресток, который она недолюбливала из-за отсутствия светофора. И тут как назло из-за тучи вышло солнце и ударило лучами прямо в глаза. Девушка прищурилась, потеряв на миг управление. Машина резко, со скрежетом затормозила и заглохла, но она готова была поклясться, что не нажимала педаль тормоза. Дина сердито ударила руками по рулю и хотело было выругаться, но слова застыли на губах. Ее оглушил визг тормозов. Чудовищный грохот и ужасный скрежещущий звук металла, пробивающего другой металл, заставил Дину оцепенело наблюдать за страшной аварией в нескольких метрах от нее. На злополучном перекрестке громадный КамАЗ протаранил маленькую красную спортивную машину и съехал на обочину, погребая под своей металлической массой растерзанную обреченную иномарку. Какое-то время девушка не двигалась, потрясенно наблюдая за происходящим. Ее руки, вцепившиеся в руль, мелко дрожали, а губы шептали молитвы. Она могла оказаться там, осенило Дину. И она затряслась в запоздалом приступе паники. Если бы «Форд» внезапно не заглох, она стала бы участницей фатальной заварушки.
— Боже мой, боже мой! — обретя дар речи снова и снова повторяла девушка, прижав ледяные ладони к лицу. Ледяной ужас прошелся по ее затылку, спина затекла, и совершенно новое чувство страха накрыло несчастную с головы до ног. Она ощущала, что не одна в машине, и от этого понимания сердце забилось болезненно и быстро. Резко повернув голову она посмотрела на соседнее сиденье…. И мир замер, время остановилось, сердце на мгновение замедлило свой бег. Черная мрачная высокая фигура в плаще и скрытым за объемным капюшоном лицом сидела рядом с ней. Дина опустила глаза, и поняла, кто нажал на тормоза, предупредив аварию. И страх ушел, звуки и ощущения вернулись. Она протянула руку, чтобы дотронуться до черной мантии пришельца из иного измерения. Неподвижная фигура отпрянула и повернулась к ней, очень медленно поднимая голову. Капюшон съехал на затылок, и Дина, безмолвно всхлипнула, когда пара темно-синих, неестественно сверкающих, неземных глаз посмотрела на нее. Белое лицо, словно вырезанное из пергамента, черные брови и бледные неживые губы. И все же она узнала ЕГО в страшном молчаливом госте.
— Я — любовь. — прошелестел в узком пространстве автомобиля едва различимый шепот, но губы его не двигались. Дина испуганно вжалась в спинку кресла, с ужасом наблюдая, как до боли знакомое лицо покрывается мелкими трещинами. С каждой секундой они разрастались и увеличивались в размерах, белыми осколками осыпаясь на пол, а за ними пустота и тьма…..
— Я — боль. — простонало рядом.
А потом он исчез.
* * *
«— Но от моего понимания ничего в мире не измениться. Даже, если я продам машину, и пожертвую деньги на благотворительность. Дело не во мне. Не я породил болезни, голод и нищету. Не мне и бороться с ними. Почему, если человек богат, если он доволен своей жизнью и самодостаточен, он обязательно должен испытывать чувство вины или делиться?
— Есть такое понятие, как человеческое сострадание или милосердие.
— И кто проявит ко мне вышеперечисленные понятия, если я окажусь внизу.
— Я, если смогу….. Если тебе будет достаточно.
— Я бы хотел поверить. И проверить твои слова. Проверить себя. Но боюсь, что не знаю, что такое «достаточно». Вопрос в том, чего хочешь ты. Так сильно, что целого мира мало, если нет желаемого.»
