Мое сердцебиение учащается, и я беру его руку, прижимаясь к нему.
— Ладно, ты меня раскусил. Я люблю этот балкон. На самом деле, ты перечислил отличные причины, чтобы оставаться здесь весь день напролет и никогда не уходить. Как ты думаешь?
Картер закидывает ноги на кофейный столик и кладет ноутбук себе на колени. Когда я замечаю, что на экране, я сажусь так быстро, что сбиваю его с колен, и бросаюсь, чтобы поймать его прежде, чем он упадет на пол.
— Как ты относишься к свадьбе осенью? — он делает глоток из своей дымящейся кружки, затем предлагает ее мне, не обращая внимания на то, как отвисает моя челюсть.
— Свадьба осенью? Например, этой?
— М-м-м. Этой осенью.
— Но это так…
— Скоро, — его брови приподнимаются. — У тебя с этим какие-то проблемы?
— Я просто… я… нет. Ты уверен, что это то, чего ты хочешь? Ты будешь так занят хоккеем. И нам не нужно спешить. Если ты хочешь…
— Я не хочу. Не хочу ждать, потому что я не хочу жизни, в которой нет тебя. Мой мир так прекрасен только благодаря тому, что ты открыла мое сердце и заставила меня снова почувствовать себя собой. Я потерял себя после того, как ушел мой отец. Все, чем я был, было связано с хоккеем и лидерством. Это все, кем я умел быть. Пока не появилась ты и не напомнила мне, что я способен на гораздо большее, что я могу предложить так много. Так что, черт возьми, я хочу жениться на тебе прямо сейчас, но это кажется нереалистичным и определенно импульсивным, ведь нам, вероятно, следует пригласить нашу семью и друзей, а, и в ноябре есть неделя, когда мы не играем целых четыре дня, так что осень кажется подходящим временем, если ты к этому готова.
— Я… я… — кажется, немного потеряла дар речи. — Я согласна. Если мы сможем найти место проведения и все остальное в такие сжатые сроки.
Он разворачивает свой ноутбук в мою сторону.
— Сегодня у нас просмотр четырех заведений, которые можно забронировать на наши даты.
У меня отвисает челюсть. Снова. Я не уверена, что она вообще когда-либо закрывалась с тех пор, как начался этот разговор.
— Но сегодня День Канады. Это праздник.
— Послушай, ты знаешь, я не люблю хвастаться, — он делает паузу, чтобы я закатила глаза и фыркнула, — но то, что я богат и знаменит, дает мне определенные привилегии, например, я могу осматривать места проведения свадеб в праздничный понедельник, — он тычет меня в щеку. — И еще, Кара тщательно планировала нашу свадьбу с тех пор, как я просил ее помочь с дизайном твоего кольца еще в мае, и у тебя забронированы просмотры платьев в трех свадебных салонах до того, как они отправятся в свой медовый месяц.
— Но они уезжают в субботу.
Он вроде как сожалеет, или, что более вероятно, он жалеет меня. Вот что читается в его лице. Потому что никто не хочет провести с Карой ТРИ дня, особенно примеряя платья. У меня такое чувство, что я закончила это делать совсем недавно, разве что на выбор ее платья ушло полтора месяца, и боль от этого слишком свежа.
— Послушай, было трудно втягивать ее в это, когда все только началось. И, честно говоря, я немного ее боюсь, поэтому позволил ей с этим разобраться, — он указывает на экран. — Она назначила все эти встречи, и нам просто нужно выбрать, какая из них нам больше нравится. Затем Кара сказала, и я цитирую «Предоставь остальное мне». Она как бы хихикала, когда говорила это, и делала ту пугающую штуку, когда она перебирает пальцы друг о друга, — Картер вздрагивает, затем пожимает плечами. — Так что я согласился и убрался оттуда от греха подальше.
— Хорошо, — я прижимаюсь к нему, укладывая голову ему на грудь. — Покажи мне, куда мы сегодня идем.
Картер улыбается так лучезарно, что я улыбаюсь в ответ.
— Да?
— Да.
Конечно, каждое заведение великолепно, но больше всего мне нравится, как загорается его лицо, когда он рассказывает о каждом из них, что ему в них больше всего нравится и какое из них, по его мнению, понравится больше всего мне. Его руки бешено двигаются, когда он объясняет. Закончив, Картер закрывает ноутбук, кладет его на стол и притягивает меня в свои объятия.
— Первая встреча через два часа, — мурчит он мне в шею.
— Ах. Значит, мы можем отложить навсегда ради еще одного раунда развлекушек?
— Вечность началась в ту секунду, когда ты сказала «да», в полночь много месяцев назад, в ту секунду, когда мои губы впервые встретились с твоими. У меня есть твердое намерение провести остаток своей жизни с тобой. Так, как начался этот год, с любовью к каждой частичке твоего дерзкого маленького тела. Все начинается и заканчивается тобой и мной, и тем, как ты заставляешь мое сердце бешено колотиться, а желудок делать флип-флопы.
— Флип-флопы?
Он кивает, его нос трется о мой.
— Гребаные флип-флопы, Ол.
Картер толкает меня на спину и забирается на меня сверху, чтобы оседлать мои бедра. Держа мои запястья в своих руках, он поднимает мои руки над головой. Его лицо опускается, кончик носа скользит вверх по моей шее, пока его губы не находят мои.
— Я не думаю, что сегодня во мне есть что-то медленное и нежное, Олли.
— Правда? — я задыхаюсь, когда его зубы прикусывают нежное местечко чуть ниже уха на моей шее.
— Нет. Сегодня я буду любить тебя сильно, и буду знать, что правильно выполнил свою работу, только если мне придется отнести тебя к машине, когда мы закончим. Ты с этим согласна, принцесса?
— Каждый способ, которым ты любишь меня, совершенен.
Он тихо посмеивается, касаясь моей кожи, прежде чем погрузиться в меня.
— Это хорошо, потому что я люблю тебя миллионом разных способов, и мне не терпится провести остаток своей жизни рядом, показывая тебе, как именно.
Я убираю пряди волос с его лба и нежным поцелуем прижимаюсь к его губам, еще немного раскрывая мягкую сторону этого мужчины, прежде чем он превратится в дикое животное, которое я люблю не меньше.
— Я люблю тебя, Картер.
Вместе с его кривой улыбкой появляются ямочки на щеках, что озаряют мою душу. Он садится, и не разрывая этой связи, когда его пальцы зарываются в волосы у меня на затылке, а язык проникает в мой рот, притягивает меня к себе на колени.
— Спасибо тебе за то, что выбрала меня, малышка Олли. Я и не представлял, что жизнь может быть еще лучше.
ЭПИЛОГ
НОЯБРЬ
— Ты нервничаешь?
— Да. Нет. Да. Черт. Нет. я не знаю, — моя бессвязная речь отвечает сама за себя. Я дергаю себя за галстук и поправляю пиджак, наверное, в двадцатый раз. На улице не жарко, но мне чертовски жарко. Почему здесь так жарко? — Мы женимся слишком поздно.
Кто-то хихикает, и я окидываю взглядом шеренгу из пяти мужчин, стоящих рядом со мной. Один быстрый взгляд на Хэнка, Эммета, Адама, Гаррета и Джереми говорит мне, что это мог быть любой из них. Они все придурки.
Дублин скулит у моих ног. Он не придурок. Он хороший мальчик в щенячьем смокинге.
— Вы знаете друг друга всего одиннадцать месяцев, и это поздно? — Гарретт мотает головой. — Разрази меня гром, если однажды я буду зависеть от киски, как ты…
Я смотрю на Адама, и он делает именно то, что мне от него нужно: тычет в Гаррета локтем. Я прячу улыбку при виде того, как он сгибается, держась за бок, но тут начинает играть музыка, и у меня, возможно, что-то вроде приступа паники, когда процессия красивых женщин начинает двигаться по проходу.
— Успокойся, черт возьми, — бормочет мне Дженни, проходя мимо, и Гаррет хихикает гораздо громче, чем нужно, из-за чего мы с сестрой удивленно поднимаем брови. Он прочищает горло, и Дженни показывает на свою шею, выпучив на него глаза.
Что? — он говорит ей одними губами.
Она продолжает дергать за какой-то воображаемый галстук, широко раскрыв глаза и бросая многозначительные взгляды на его шею.
